Константин Калбазов - Боярин [litres]

К примеру, выписывавший ему пропуск матрос являлся чьим-то вассалом, имел пятую ступень и одно возрождение в запасе. Целый ряд умений, во главе которых были именно боевые. Причем на вид ему не больше двадцати пяти. Даже с учетом использования «Аптечек» его реальный возраст не мог превышать сорока лет. А на развитие целого ряда его умений до третьей ступени нужна чертова уйма опыта. И самостоятельно в таком возрасте его никак не заработать.

Отсюда вывод. Либо этот парень боец каких мало и успел побывать во многих переделках, пролив море крови, либо в него вливали опыт щедрой рукой из казны. И вот такого всего красивого усадили на КПП выписывать пропуска. К слову, в княжеских и боярских дружинах имеющие пятую ступень неизменно носили унтерские звания. Так что делайте выводы, господа.

Планировка Кремля мало чем отличалась от известной Борису. Обширная парковая зона, которую прорезала мощенная брусчаткой дорога. Следуя указаниям, Измайлов направился по одной из аллей. К слову, людей здесь гуляло изрядно. Господа в штатских костюмах и военных мундирах, дамы в разнообразных нарядах. Приметил он и «мороженицу». Ничего удивительного, придворные ведь здесь не только служили, но и просто жили.

Справа, среди деревьев, на месте известного ему концертного зала просматривается Кремлевский театр. Размеры, конечно, поскромнее, но смотрится он куда внушительней. А главное, им хочется любоваться. Красивое здание, просто картинка. За ним возвышаются величественные стены храмов.

Дорога отвернула влево и пошла меж трехэтажных домов плотной застройки, образовавших эдакую улицу. Ну прямо как в Петербурге из мира Бориса, где фасады притерты друг к дружке. Причина все та же – дефицит свободного пространства внутри стен. Как уже говорилось, придворные тут не только служили, но и жили.

Борис пошел по тротуару, всматриваясь в таблички справа от входов служебных зданий. Различные министерства и присутственные места находились непосредственно в городе. В Кремле же располагались правительственные структуры, завязанные непосредственно на государе.

На этой улице куда многолюдней, чем в парке. Правда, праздношатающихся немного, а вот чиновников самого разного звания в избытке. Те, что повыше чинами, выхаживают с важностью и явным осознанием своего положения. Молодые, у кого еще все впереди, двигаются куда шустрее, едва не переходя на бег, под мышкой – неизменная папка, набитая бумагами. Бюрократия. Без нее никуда.

Канцелярия его величества оказалась типичным трехэтажным зданием, ничем не выделяющимся из общего ряда. Хотя, как считал Борис, служба эта являлась куда более значимой ввиду своей приближенности к Александру Третьему. Но что значит внешняя мишура? Главное ведь суть. Вот, похоже, и глава этого ведомства считал так же.

Измайлов потянул на себя подпружиненную дверь и вошел внутрь. Просторный холл. Вправо и влево уходят коридоры, сомнительно, чтобы там было так уж много кабинетов. Здание размерами не впечатляет. Прямо – широкая лестница, от межэтажной площадки которой расходятся в стороны два более узких пролета. По мнению Бориса, нерациональное использование внутреннего объема здания. Но да, смотрится солидно.

– Чем могу быть полезен? – поинтересовался служитель, находившийся при входе.

Лет пятьдесят. Одет представительно, в эдакий форменный сюртук. Так и тянет назвать его швейцаром. Но тут не гостиница и не ресторан. Да и Суть его впечатляет. В смысле Борис ее не видит. Зато никаких сомнений, этот наверняка наблюдает всю подноготную вошедшего.

– Капитан Добровольного флота мичман Москаленко-Измайлов к действительному тайному советнику Троекурову, – представился Борис.

– Вам назначено?

– Он меня вызывал. – Вообще-то оно вроде как являлось приглашением, но к чему эти игры.

– Секундочку.

Служитель отошел к висевшему на стене телефону. Воткнул два шнура в нужные гнезда и покрутил ручку индуктора, посылая вызов на другой конец провода.

– Ваше высокоблагородие, по вызову его высокопревосходительства прибыл капитан Добровольного флота мичман Москаленко-Измайлов. Слушаюсь, – выждав с полминуты, не вешая трубку, ответил он и, обернувшись к Борису, добавил: – Второй этаж, направо, приемная.

– Благодарю.

В приемной его встретил секретарь, целый коллежский асессор. На секундочку, капитан третьего ранга. Ничего так тут со званиями. Да еще и одиннадцатая ступень при относительной молодости чиновника. Вот негде ему в этих стенах набрать такое количество опыта. Да еще и при неслабом количестве умений. Не иначе как жирует на казенных харчах. Везде и во все времена одно и то же. Государь же, ясное дело, на подобные шалости смотрит сквозь пальцы, ибо ему необходимы верные люди. А на одном вассалитете далеко не уйдешь.

– Москаленко-Измайлов?

– Так точно.

– Садитесь, – указал он на стул рядом со столиком, на котором стояли самовар и корзинка с пряниками. – Не желаете ли чаю?

– Благодарю. Чаю я мог бы испить и в другом месте. Я так понимаю, что прибыл не ко времени. Назначьте мне день и час, да и откланяюсь, пожалуй.

– Однако, – легонько вздернув бровь, удивился чиновник.

– Не вижу смысла мариноваться в приемной. Не стоит так на меня смотреть, – ухмыльнулся Борис, – я за чинами и званиями не гонюсь, с меня достанет и мостика моего корабля. Так что поводов для чрезмерного чинопочитания не вижу. Назначьте время. Уж вам-то лучше его высокопревосходительства известно, когда у него имеется окно. Спешным вызов не был, обличен в пригласительную форму, а потому не имеет значения, когда именно я предстану перед ним.

– Экий вы нетерпеливый. Присядьте. Присядьте, присядьте. Или вам и приглашение государя не повод?

– Даже так? – хмыкнул Борис.

Признаться, он не ожидал подобного интереса лично от царя. Озаботиться его судьбой через жандармский корпус, офицер которого и доставил вызов, и канцелярию – еще ладно. Но вот так, чтобы удостоить личной аудиенции? А этот вывод напрашивался сам собой. Это как-то чересчур. Впрочем, может, еще и переиграют. А вот Борису зарываться все же не стоит.

Сел к столику. Но пить чай не стал. Ему и впрямь не хотелось. Откинулся на спинку стула и смежил веки. За годы скитаний, в особенности в одиночном плавании, он научился использовать для отдыха любую возможность.

– Борис Николаевич, – позвал его секретарь.

Измайлов тут же открыл глаза. Скосил взгляд на висевшие слева от входа часы. Пятнадцать минут. Что-то быстро управились. Или все же решили назначить другой день?

– Да, – оборачиваясь в сторону коллежского асессора, произнес он.

– За вами пришли, – указав на гвардейского мичмана, произнес хозяин приемной.