Максим Максимов - Вход в рай 2 [litres]

Ева в который раз осмотрела улицу. Казалось, Габриэль говорил из-за угла дома.

– На счет три я разнесу в щепки то, что тебе так дорого! – крикнул Саша в ответ на угрозу.

– Раз!

Ева поднесла зажигалку к фитилю, внимательно глядя то на правый угол дома, то на левый.

– Два!

Илай поправил свою стойку, чуть скорректировав положение в сторону дверного проема. Держал булаву на замахе. Саша натянул тетиву лука еще сильнее и произнес:

– Три!

Ева услышала какой-то шорох слева за углом и тут же кинула туда взгляд. Пальцем нервно чиркнула колесо зажигалки, и небольшой огонек заколыхался на ветру возле фитиля. Внезапно сзади девочку что-то сбило с ног. Она упала на спину, а в нос ударил запах собственного паленого мяса. Илай с размаху ударил Габриэля – попал в грудь. В ответ убийца выстрелил в начальника стражи, проделав дыру в его животе. Илай упал на Еву, пробитое плечо которой медленно восстанавливалось. Габриэль с безвольно висящими руками рывком влетел в здание, наступив на Еву, и, не мешкая, выстрелил Саше в голову, но последняя стрела успела вылететь и попасть убийце точно в лицо, разбив глазные камеры. Ева в ужасе встала на четвереньки, кое-как скинув с себя раненого Илая.

– Саша! – закричала она, но крик ее заглушал шум бесконечных взрывов.

Габриэль палил вслепую во все стороны. Несколько раз он попал в Еву: в живот и в ногу, но плоть девочки снова собиралась в естественное состояние. Илай схватил зажигалку, а потом перекатился на другой бок к бомбе, лежащей на полу. Выстрелы Габриэля разносили все вокруг – металлическая решетка оплавилась во многих местах, стол и шкаф разлетелись на куски, сквозь дыры в крыше было видно закатное небо, одна из стен разрушилась полностью, так что в этом месте потолок начал проваливаться. Сашино тело превратилось в обугленный кусок растекшегося на металлических каркасах пластика, а Ева получала все новые и новые увечья, которые неумолимо зарастали плотью. Пол вскипал от сотен пулеметных очередей, доски и земля разлетались в стороны. Ослепший Габриэль вертелся и палил из глаз в надежде убить как можно больше существ. Илай успел поджечь фитиль, прежде чем его голова разлетелась на части от очередного выстрела.

Ева не услышала взрыв. Лежала во тьме, ощущая, как плоть налипает обратно на кости. На мгновение ее окутал ужас – она снова под многотонным слоем грунта и из-под завала ей не выбраться еще тысячи лет! Ева попробовала согнуть руку в локте, и конечность, на удивление, послушалась сигнала из мозга. Девочка принялась разгребать перед собой обугленные доски крыши полностью разрушенного здания. Через несколько секунд в глаза Еве ударил свет. Она прищурилась.

От мешковидной робы, которая была на Еве, остались одни лохмотья, еле прикрывающие наготу. Выбравшись из-под обломков, вся измазанная копотью, девочка вышла из периметра разрушенных стен и побрела ко входу в рай, чувствуя его зов.

Глядя вперед, прогоняя мысли, погруженная в апатию, она босиком прошла километров десять по лесу, когда ночь взяла верх над днем. Полная луна, отражая солнечный свет, позволила Еве идти всю ночь, практически не сбавляя скорости. С рассветом поднялся густой туман, а еще через полчаса Ева добрела до озера, береговую линию которого укрывали камыши. Не сбавляя шага, она зашла в воду и поплыла, перебирая руками по-собачьи и неуклюже дрыгая ногами. Заплыв продлился минут двадцать. Ева ступила на песчаный пляж, за которым в сотне метров снова виднелся лес. Девочка легла на песок и уставилась на рассветное небо, в котором постепенно исчезали огоньки самых ярких звезд. По щеке пробежала слеза, скатилась на песок и превратилась в комочек.

«Одной слезы будет достаточно, – подумала Ева, – больше я не смогу выжать из себя».

Годы изменили Еву, сделали ее черствой. Пройдя настоящий ад, сложно снова научиться плакать. Она села и взяла в руку горсть песка. Вход в рай был совсем близко, возможно, уже сегодня она встретится с Богом.

Лес закончился. Смеркалось. Когда Ева выбралась из густого елового подлеска, перед глазами ее предстала зеленая равнина, уходящая вдаль и сливающаяся на горизонте с белыми облаками, налипшими на голубое полотно неба. Прохладный ветерок колыхал грязные растрепанные волосы Евы, местами сбившиеся в колтуны. Девочка морщила черное от копоти лицо, глядя в солнечную даль. Изорванные лохмотья после озера так и не высохли до конца из-за похода через сырой лес.

Постояв пару минут, Ева продолжила путь.

– Сейчас, дорогая моя, скоро мы уйдем отсюда! – я сел возле Евы.

Дочь посмотрела мне в глаза, потом на нож, потом снова на меня. Я взял ее руку и повернул ладонью вверх.

– Не волнуйся, малышка, мы уходим. Мы уходим отсюда, – сказал я и погладил ее по волосам.

Поняв, что ребенку будет страшно видеть кровь, я снял с себя майку, сложил ее в несколько раз и положил ее Еве на глаза. Из коридора раздался громкий удар. Я понял, что фантомы ломают дверь. Времени нет. Взяв Еву за кисть, я провел ножом по ее венам на запястье. Из маленькой детской руки хлынула кровь, впитываясь в грязную, засаленную простыню. Я посмотрел на лицо дочери, прикрытое футболкой.

– Мы уходим, Ева, – шепнул я, – уходим в рай.

Удары, доносящиеся из коридора, не стихали. Я вспорол дочери вены на второй руке, а потом принялся за себя. Лезвие вошло в плоть моего предплечья глубже, чем надо. Вторую руку себе я резал осторожнее. Не знаю зачем. Просто мне показалось, что излишняя экспрессия в таком деле не нужна. Я лег возле Евы в лужицу крови. Лежал на животе и обнимал дочь правой рукой, а в дверь все бились и бились полицейские.

– Я люблю тебя, Ева. Я спасу нас, – сказал я, ощущая, как меня вращает по комнате. Открыв глаза, я приподнялся и уставился на Еву. Дрожащей рукой я снял футболку с ее лица. Девочка лежала, глядя в потолок. Глаза ее замерли. Я попытался поднести руку к голове Евы, чтоб погладить, но тело мое безвольно скатилось с дивана на пол.

Лежа на спине, я смотрел на люстру. Изображение медленно меркло под шум ударов тарана. Картинка потолка с люстрой перед глазами становилась все тусклее и тусклее, пока не погасла полностью.

Ева плывет по густой мягкой траве несколько часов. Прищуривается, когда понимает, что вдали находятся какие-то постройки. По мере того, как Ева приближается к загадочному сооружению, контуры этих построек становятся все более различимы. Спустя несколько минут до девочки начинают доноситься детские крики. Ева понимает, что перед ней детская площадка. Вот он домик, а вот левее кто-то качается на подвесных качелях. Чуть сзади горка, а возле – карусель. Какой-то мальчик раскручивает детей на карусели, а те пытаются затормозить ногами, но хулиган смеется и продолжает их крутить. Ева не понимает, что происходит. Она ступает с травы на мягкое резиновое покрытие площадки и замирает, глядя на резвящихся детей. Парень, которому на вид лет десять, отвлекается от карусели и смотрит на Еву. Дети пользуются моментом и спрыгивают с аттракциона. Хулиган подходит к Еве.