Сергей Лукьяненко - Три дня Индиго [litres]

У Наськи задрожали губы.

– У меня нет!

– Точно? – спросил я с напором.

– Нет! Я искала иногда, когда выходила… Все куколки ищут, за кристаллы можно шоколадки и игрушки купить… Я три раза находила, но давно… А этот вчера нашла, в Гнезде…

У нее из глаз потекли слезы.

– У меня нет, Ма-а-аксим… Правда! Я бы все кристаллы отдала…

Мне словно оплеуху дали. Да что я делаю, насел на девчонку, ей же и так плохо! Отдала бы она все кристаллы на свете, даже сомневаться не стоит…

– Наська, прости… – Я наклонился, обнял ее. – Ну прости, пожалуйста! Я думал, вдруг ты знаешь, где еще добыть…

Она отчаянно замотала головой.

– Прости меня, я дурак, – сказал я с раскаянием. – Так удачно получилось, этот кристалл очень помог, и я вдруг подумал – не мог же он появиться случайно… вдруг ты умеешь кристаллы творить…

– Было б кульно… – сказала Наська и чуть-чуть улыбнулась. – Нет. Нам и искать не положено, – она стрельнула глазами на Дарину.

– Я знаю, что все куколки ищут кристаллы, – сказала Дарина. Голос у нее был совсем никакой, будто она каждый звук через силу выдавливала. – Ничего страшного. Я тоже искала. Ни разу не нашла.

Наська кивнула, чуть успокоившись. Спросила:

– А если кристаллов нет, ты ничего не сможешь сделать? Тогда мне надо…

– Погоди, – я с ненавистью глянул на контейнер с мутагеном. Вытащит возвратный мутаген Наську из состояния матери? Может, и вытащит… но тогда нечего и надеяться разделить дозу на две части. – Я поговорю с хранителем из большого Гнезда. Мы с ней нормально так общались… Мне кажется, они ошибаются. Я с ними поговорю, и всё будет хорошо…

Наська испытующе и с подозрением смотрела на меня.

– Что читаешь-то? – спросил я, уводя разговор в сторону.

– А, про отношения… – Наська ответила совсем без огонька. – Она любит его, он любит ее, но все равно все страдают. Это как в жизни, да?

– Как в жизни, – согласился я. – Давай, не дергайся попусту. Всё уладим.

Я похлопал ее по ладони. Пальцы тоже были распухшие и красные, словно она окунула руку в слишком горячую воду.

– Тебе не больно? – спросил я, вставая.

– Ни капельки! – ответила Наська так быстро, что стало ясно – врет.

…За дверью Дарина перестала держаться. Уперлась лбом в стену, ударила в нее кулаками – беззвучно, но посыпалась штукатурка. Тихо-тихо заныла.

– Мать – это так страшно? – прошептал я.

– Она совсем другая станет… даже хранитель немножко человек… мать очень добрая, ее все любят… – Дарина всхлипнула. – Но она как… как робот. Словно запрограммирована всех любить и всем управлять… не человек… Наська самая живая из всех, она почти обычная, ну почему у нее этот потенциал, это нечестно…

– Я пойду в Раменки, – сказал я. – Я их переспорю. Обязательно.

Дарина оторвалась от стены, вытерла слезы.

– Давай. Не медли, ладно? Гнездо что-то волнуется…

– Конечно, – ответил я. Голос Гнезда и впрямь сделался сильным и тревожным. – Наверное, наше состояние чувствует.

Мы спустились в вестибюль.

И застыли.

Возле дверей кучкой стояли раменские волонтеры – четыре жницы, две стражи. Напротив, такой же маленькой группой, – куколки Гнезда.

Куколки держали автоматы. И стволы были направлены на чужих Измененных!

– Что происходит? – выкрикнула Дарина так громко, что ее голос прокатился по всему вестибюлю, где обычно глохли все звуки.

Же – да, кажется, это была Же – повернулась к нам.

– Очень хорошо, что вы пришли, хранитель. Мы уходим.

– Вы обещали быть до полуночи! – Дарина сжала кулаки.

– Простите, жница-хранитель. Нас отзывают немедленно.

– Почему? – спросил я. – Же?

Же молчала.

– Игра! – выпалил я. – Игра в вопрос за вопрос. Почему вы уходите раньше?

Стража вздрогнула. Наши взгляды встретились.

– Потому что стражи и хранитель приближаются к вашему Гнезду. Мы обязаны уйти, чтобы взять оружие и встать в их ряды.

Инсек!

Мерзкая тварь!

Он не только разрешил раменским вооружиться, он еще и велел им напасть раньше!

– Мой вопрос, – сказала Же. – Ты знаешь, как остановить смерть?

– Нет, – ответил я, помедлив. – Нет, пока не знаю.

– Нам надо уйти, – сказала Же.

– Дарина! – выкрикнула кто-то из куколок постарше, на грани перехода в стражи. – Их надо убить сейчас! Это минус шесть!

– Нет! – Дарина даже не колебалась. – Они уйдут! Мы не будем стрелять в них… сейчас.

– Вопрос! – снова крикнул я. – Же, сколько вас будет?

– Двести двадцать две стражи и хранитель, – ответила Же без колебаний.

Я покачал головой, глядя на куколок.

– Не надо. Не надо стрелять… Спрашивай, Же!

Стража мгновение смотрела на меня. Потом сказала:

– У меня нет вопросов, призванный…

Они повернулись – все разом, не сговариваясь. И пошли к дверям.

Я чувствовал, что они ждут выстрелов в спину.

Но никто не стрелял. И они вышли.

Я бросился за ними, встал у стеклянных дверей. Стражи и жницы быстрым шагом уходили к Тверскому.

А навстречу им торопливо шли люди. Оглядывались, ускоряли шаги… заметив Измененных, шарахались от них в стороны.

В общем-то всё было понятно.

Отряд из Раменского Гнезда уже рядом. Люди разбегались от них, увидев идущую по бульвару толпу стражи.

– Крендец, – сказал я, глядя вслед уходящим Измененным.

Же даже не стала задавать мне вопрос!

– Дарина, я выйду к ним навстречу! – выкрикнул я. Повернулся.

Дарины не было.

Куколки разбегались во все стороны.

Нет, не в панике. Они бежали поодиночке и по двое, крепко сжимая свои футуристически выглядящие, но все же совершенно земные и примитивные автоматы.

Куколки занимали заранее намеченные огневые позиции.

А Дарина сейчас бежит к Наське.

Хотя нет, скорее – уже добежала.

И колет ей мутаген, в последней надежде успеть открыть сейф… и хотя бы вооружить своих подопечных адекватным оружием.

А я, своим разговором с Инсеком погубивший даже призрачный шанс на оборону, стою у дверей – и толку от меня ни на грош.

Ничего я не смогу сделать. Был бы хоть в Призыве…

Я до боли закусил губу.

Но я же все равно в Призыве, печать не сходит до конца. Я говорил с Гнездом – так говорил, как, наверное, и сами Измененные не могут.

И что сказал мальчишка-монах из Раменского?

Второй Призыв все же возможен. Дарина тогда соврала!

Даже понимая, что все мы обречены, – соврала!

Потому что вторая печать изменяет необратимо.

Потому что даже первую не снять до конца, ни отзывом, ни возвратным мутагеном.

А что со мной сделает вторая?

Волновая печать Гнезда… чем бы она ни была, она сильнее любого мутагена.

Большая ценность… ключ к Гнезду… даже ко всем Гнездам, как сказал тот же самый монах…

Я закрыл глаза.

Мама, папа… какой я балбес…