Борис Конофальский - Оазисы

Он, наконец, отрывает взгляд от плавающего в протоплазме тела и спрашивает:

– А что такое расширенный функционал? Это и секс, и на машинке печатать?

Валера кивает.

– А глубокая бионика?

Валера морщится, видно, что тут кивком головы не отделаешься:

– Бы-быстрый метаболизм – высокая регенерация, но-но и быстрое старение.

– Так, значит, быстрый метаболизм. И боты не болеют, а раны на них быстро заживают…

Генетик кивает.

– Но от него они стареют быстро…

– Два года и у них по-о-являются заеды на губах, гри-рибки на ногтях, а-артриты и болезни су-у-уставов. И работают они с высо-окой интенсивностью, но не больше т-трёх лет.

– А Ахмед говорил мне, что девка, которую я куплю у него, проработает пять лет, – вспоминает Горохов.

Генетик дипломатично пожимает плечами, оспаривать слова столь уважаемого в этой местности человека он явно не собирается.

– Ну, три года бот отработал, а что дальше? – Продолжает интересоваться геодезист.

– Рецикл, – без запинки выговаривает Валера.

– Рецикл… Это опять в ванну? На переработку?

Генетик кивает.

– Ясно, – Горохов всё ещё смотрит на алое женское тело в ванне. – Значит, быстрый метаболизм это высокая регенерация, высокая производительность, но быстрый износ…

– И выс-высокие расходы на п…на питание.

– Угу, ещё и жрут много?

Генетик кивает. И продолжает:

– Глуб… Глу-у…

– Глубокая бионика…

– Да. Это многоур-ровневая им-иммунная си-истема, как у человека – это дорого. Мет-метаболизм, высокий метаболизм тут не нужен. Полный мозг. Почти все функции, ка-ак у человека. Многое п-помнит. Высокий уровень обучаемости, мн-многое умеет, долго работает.

– Долго работает?

– До-до… Рахим говорит, что десять лет. Но данные не про… проверены.

– А как же они обучаются? – Горохов стоял рядом с ванной и глядел, как генетик берёт одну из трубок, что шла из прибора, что-то делает с кнопками на ящике, пока из трубки не начинает сочиться прозрачная жидкость, он начинает набирать её в сосуд. – Сами они или, может, им курсы какие-то нужны, типа школы для биороботов?

Валера, крепко закрутив крышку, отдаёт сосуд геодезисту, а сам идёт к стенному шкафу и открывает его. Там стопки брошюр, он берёт одну сверху и приносит её Горохову.

«Установка задач и алгоритмирование функций у биомодулей с низким уровнем самообучаемости».

Геодезист прочёл название дважды, прежде чем начал понимать смысл написанного. Он взглянул на Валеру и пальцем указал на ванну с женщиной:

– Инструкция для неё?

Валера тряс головой и указывал на соседнюю ванну с большим ботом:

– Подсобный рабочий. А о-она – это высокий ур-ровень самообучения, дорогой мозг, большой, много функций. Для нее… еще нет и-инструкции.

– Инструкции даёт доктор Рахим?

Валера кивнул.

«Эх, с этим доктором бы как-нибудь сговориться, но его, кажется, на лабораторию не купишь».

Горохов стал внимательно осматривать брошюру. Бумага хорошая, крепкий, тонкий пластик. Тридцать пять страниц, не считая обложки. Шрифт ровный. Добротная работа.

Он попытался найти хоть один намёк на место, где она напечатана. Нет, ничего.

– А откуда доктор Рахим их берёт? У вас в городе что, есть типография.

Валера снова трясёт головой:

– Их привозит Виктор.

– Виктор? – Горохов молчит, думает пару секунд. – А построил всё это тоже Виктор?

Генетик неуверенно кивает:

– Думаю, чт-то он. Это он учил до-до-до…

– Доктора Рахима.

– Доктора Рахима пользоваться об-оборудованием и…

– А доктор Рахим научил работать вас? – Горохов идёт к шкафу и берёт брошюры, быстро читает заглавия, пролистывает их. Всего насчитал их три вида.

– Да, н-научил работать ме-меня.

Все брошюры, по одной каждого вида, он прячет во внутренние карманы пыльника. Карманы полны всякой всячиной, там уже нет места, но оставлять ничего нельзя, всё это очень интересно. Он почти ничего не понимал из того, что успевал прочесть. Но ничего страшного, есть люди, которые во всём разберутся. Если он, конечно, довезёт до них эту бесценную информацию.

Он поднимает глаза на Валеру – этого тоже нужно обязательно довезти.

–Валера, а что это за Виктор, кто он, откуда? – Наконец, рассовав все брошюры по карманам, спрашивал Горохов.

– Их… их…

– Их? Он не один? – Догадывается геодезист.

Валера показывает два пальца.

– Двое. И какие они?

– С-странные… – Говорит Валера.

Горохов вдруг усмехнулся: слышать от такого человека слово «странные» в адрес других людей… Наверное они и вправду странные.

– А что в них странного? – Продолжает геодезист.

Валера думает секунду, кажется, он не может чётко объяснить, что странного в Викторе и втором человеке, но вдруг находит то, что искал:

– Им не б-бы… им не бывает жарко. И дарги и-их почитают.

– Дарги их почитают? Что значит «почитают»? – Горохов не понимал смысл этого слова. – Почитают? Что это?

– Когда он… они видят их, то садятся на пе-есок и склоняют головы…

– Дарги садятся на песок и склоняют головы, когда их видят?

Валера кивает, а Горохов ему не верит.

«Да бред же, дарги почти животные, у них почти не развит мозг, слабый речевой аппарат, у них нет развитой социальной системы и религиозной нет».

А генетик словно прочитал недоверие в глазах геодезиста и продолжил:

– Они с-считают их ве-вестниками Праматери. Называют их Первыми сыновьями, а себя считают вторыми.

– Да? Праматери? И откуда вы знаете, кем они кого считают?

– Они мне… мне сказали. М-много раз говорили. Спрашивали, почему я не-е склоняюсь перед Первыми с-сыновьями.

– Сказали? Вы что, знаете язык даргов? – Горохов просто не может поверить, что кто-то умеет разговариваться с людоедами.

– Я н-немного знаю. Он не-не-несложный, та-ам мало слов.

«Да, этого чудика нужно обаятельно увезти отсюда, он полезен, хотя про Виктора он вряд ли что расскажет. Про Виктора, ботов и «санаторий» нужно будет докторишку поспрашивать, этот доктор Рахим многое знает».

– Ладно, бог с ними, с даргами и со странными Викторами тоже. Вы мне вот, что скажите, зачем вам сюда наркоманов возят? – Горохов снова подошёл к ванне и указал на тело, что плавало там. – Это один из них?

Валера сначала долго смотрел на геодезиста, а потом медленно кивнул.

– Тут только наркоманы или…?

– Все, – выдохнул Валера.

– Старики, прокажённые, другие больные?

Валера кивает.

– А ещё, наверное, те, кто не понравился Коле оружейнику или Ахмеду, так? – Продолжает Горохов.

Генетик молчит, смотрит на него разными глазами и отвечать не хочет.

«Так, подобных вопросов лучше избегать, а то от них он даже моргать перестал».

– Валера, – вкрадчиво говорит геодезист, – меня не волнует то, кто и как сюда попал. Меня интересует, как люди становятся ботами, их не просто в протоплазму бросили, и они стали изменяться, не сами же они выбирают, кому стать разнорабочим, а кому проституткой.