Илья Рясной - Майор Казанцев и Европейский Халифат

- Остановись здесь! - велел Гафур по рации.

Наша бронемашина замерла около раздавленного в блин танковыми гусеницами микролитражного автомобиля.

Я вылез из салона и огляделся. Жутковато здесь было. И тихо, только плескались волны о гранит набережной. Напротив, через катящую свои грязные воды Сену, раньше возвышалась гигантская и несколько нелепая громада Нотр Дама. Теперь там зияла вмятина в пространстве и ткани бытия.

- Подождем, - сказал подошедший ко мне Гафур.

- Да хоть до утра, - кивнул я.

Со стороны уцелевшего среди развалин четырехэтажного дома возникла темная призрачная фигурка. При приближении она постепенно очерчивалась, да и очертилась в пузатого курчавого араба лет сорока.

Он церемонно поздоровался с Гафуром, и бойко заверещал, не уставая кланяться - подобострастно капитану и небрежно нам. В его манерах сочеталось традиционное местное унизительное лебезение перед старшими с арабской наглостью и нахрапистостью. Это и был тот самый агент с обещанной информацией.

- Увидел ее, мой господин. Сразу узнал! Однажды встречался. Она покупала у меня лекарства и травы для бойцов батальона. Я ее от причала веду. Она там стояла, вдаль смотрела. Теперь вон там стоит, на набережной. Как статуя, - он махнул рукой в сторону набережной. - И тоже смотрит. И не двигается. Глупая какая-то. Мечтательная.

Он балабонил и балабонил, мешая французские и арабские слова.

- Точно там? – с угрозой спросил Гафур.

- Да затопчут меня верблюды! – воскликнул агент. - Если бы она ушла – я увидел бы!

- Молодец, - благосклонно кивнул Гафур.

- Э, глаза у Малика все видят, - скорчил самодовольную гримасу агент. - Уши все слышат. Малик твой самый верный слуга, мой господин.

- Самый языкастый – это да, - усмехнулся Гафур.

- Верный, - захихикал агент. - И не забудь, что обещал за нее.

- Я никогда ничего не забываю, - холодно процедил офицер стражей.

- Но ты обещал мне…

- Показывай! – прикрикнул Гафур.

- Ну, пошли, пошли, пошли, - снова затрещал пулеметом агент.

Непонятно, зачем Гафуру понадобилась для задержания целая группа, да еще с бронемашинами. Скорее всего, он просто боялся передвигаться в одиночестве по городу. Хотя, справедливости ради, был шанс, что кто-то ловит на беглую сестру стражей, как на наживку, однако сие маловероятно.

Гафур вытащил из кобуры пистолет и передернул затвор. Мои бойцы тоже подняли оружие, напряженно оглядываясь. У них в печенки вбито, что контролировать надо все пространство вокруг и в любой момент, иначе долго не протянешь на нашей беспокойной работе.

Никакого движения не наблюдалось. Никого вокруг нет.

Мало ли как пройдет встреча. На всякий случай я нажал кнопку устройства в специальном подсумке на моем поясе. Сработал специальный блок в нашей машине. И я физически ощутил эфирный удар, будто током шарахнули. Фонари мигнули. А видеокамеры, если они здесь и есть, ослепли.

До цели было сотни четыре метров. Мы старались двигаться бесшумно. Впереди я и Гафур. Сзади семенили гафуровские боец и агент. А наши ребята рассыпались вширь, тщательно контролируя окружающее пространство.

Ну, вот и она. В желтом свете была обрисована черным контуром женская фигура, стоявшая, опершись локтями о гранитный парапет набережной.

Женщина обернулась. Увидела нас. Легко вскочила на парапет – тонкая, в европейской одежде и с открытым лицом, без платков и паранджи.

Некоторое время назад на улицах Парижа решением главы стражей, вопреки всем исламским устоям, женщинам запретили наглухо закрывать лица. Чтобы можно было искать, опознавать, пресекать действия террористок или даже террористов, решившихся напялить женские балахоны. Халифат мог быть страшно рациональным и свободным от религиозных догм, когда это было необходимо.

Женщина стояла на парапете, тонкая, воздушная, не от мира сего. Обрушился резкий порыв ветра, будто возникший из ниоткуда. Потом еще один. Ветер нарастал, то прижимая к телу, то поднимая ее легкое синее платье.

А еще его порыв поднял обрывки газет, листья, которые закружились по асфальту потерянного города. Было грязно, неуютно, и совсем безысходно. А женщина смотрела куда-то в зияющую черноту, где еще недавно был Собор Парижской Богоматери.

Тишина. Темнота. Пустота. На слабо освещенной единственным фонарем сцене этой страшной пьесы сейчас были только мы, ее действующие лица. Характерные персонажи. Палач, воины, грязный доносчик. И сошедшая с ума героиня, со всем пылом души разрушавшая этот город и теперь вдруг решившая уйти из жизни вместе с ним.

- Слезай, грязная тварь! – взвизгнул Гафур, взмахнув пистолетом. - И ты проживешь еще!

Она обернулась к нам и качнулась. Шаг – и она полетит вниз, в воды Сены. Гарантированно расшибется о камни или захлебнется вонючей водой. И настроена она именно на это.

- Прыгнет, - расстроился Гафур. - Награда за живую больше!

Женщина подняла ногу, будто делая шаг. Это непорядок. Рано она собралась уходить из жизни.

- Ты сама выбрала. Пусть так будет! – крикнул Гафур, поднял пистолет. Прицелился.

Суть состояла в том, что в этой странной пьесе с совершенно законным трагическим финалом вклинился инородный элемент. Старьевщик, которому нужна это девушка. И ради этого я готов обрушить весь этот театр абсурда.

Я подал условный знак. И все пришло в движение.

Послышались хлопки.

Гафур рухнул, как подкошенный. Его продырявили из бесшумного пистолета. Следом за ним отправился и его помощник.

- А с этим что? – ткнул мой боец Лис в сторону моментально рухнувшего на землю, прикрывавшего голову руками и жалобно стонавшего от ужаса агента.

- Тебе что, свидетели нужны? – удивился я.

Араб завопил что-то о пощаде и о том, что сапоги лизать будет. Его прервал еще один хлопок.

- Флорин, вам более никто не угрожает! Мы не враги! – крикнул я. - Нам надо поговорить. Если вы и после этого решите свести счеты с жизнью, то я вам окажу все возможное содействие. Но я пришел вас спасти.

Смотрела она на меня в бледном свете фонаря не мигая, как вампир, кажется, даже глаза ее горели. Потом хохотнула как-то диковато.

Она качнулась. Побалансировала над пропастью. Спрыгнула с парапета на асфальт. Подошла к Гафуру. И пнула его с размаху ногой в живот. Это было лишнее - он и так был мертв.

- Нам пора ехать, - сказал я, оттесняя ее. Мне совершенно сейчас не нужны были лишние повреждения на теле убитого.

Ребята усадили нашу находку в бронемашину. Ее ждало заранее присмотренное логово.

Машина с беглой сестрой отчалила. Я взял рацию, выданную нам стражами, вышел на штабной канал и четко доложил:

- Засада. Нападение на патруль при попытке задержания находящейся в розыске Флорин Шарпантье. Есть потери.