Клим Жуков - Инцидент [litres]

Майор откашлялся в кулак. Ему подобная постановка вопроса была не менее неприятна и странна. Но приказ есть приказ, что он и сообщил подчинённому.

– Именно так. У меня письменное распоряжение генерала Кречета. Формулировка двойных толкований не подразумевает. Если угодно, я заготовил письменный приказ по роте от моего имени как непосредственного командующего операцией.

Журавлёв поиграл желваками, козырнул, процедив нечто вроде «ну, есть», и удалился исполнять. Тон его, как и внешний вид, разом утратили «свойскость», теплоту и расположение. Не понять только, в чей адрес: майора, любимого командования или обоих. Он как бы говорил: «Ну вы и сволочи! Не могли по-человечески предупредить? Заранее?»

Теперь же честному военному приходится исполнять приказ с откровенно бесчеловечным содержанием.

Справедливости ради отметим, что майор вчера сыграл аналогичную пантомиму перед генералом Кречетом. И ещё хуже, так как психика его была изрядно измята перспективой локтевой близости супруги.

И ничего, оба замаршировали служить, только пыль поднялась столбом, ибо, как сказано раньше на несколько строк и пару тысяч лет, приказ есть приказ.

Объект «Кольцо» располагался в лесном массиве за Троицким, у деревни Ботаково. Разумеется, бывшей деревни. Машины вырубили семь квадратных километров леса, превратив его в чистое поле. На него лёг исполинский треугольник со стороной в девять сотен метров, в который была вписана Т-образная фигура – будущая стартовая площадка разгонной эстакады.

Если смотреть так, как обычно смотрят птицы, «Т» лежало на боку, а его нижняя ножка целилась примерно в район бывшей Апрелевки. Целилась и непрестанно росла, с каждым днём всё удлиняясь, и не было сомнений, что треугольник скоро станет ей тесен.

Капитан Журавлёв, которому предстояло измерить объект собственным ботинком и, не приведи господь, брюхом, изучил карту наизусть. Когда же пришла пора измерять, он с долей недоверия понял, что ландшафт здорово поменялся против его представлений.

От стройплощадки в сторону Щапово уходили две незапланированные просеки. Да и не просеки вовсе – полноценные грунтовые дороги, по которым пылили самосвалы. Готовые корпуса башен электростанций сверкали батареями солнечных антенн, а в стороне от эстакады высилось нечто, более всего напоминавшее буровую установку, только выше и краше всего виденного капитаном раз в пять.

Лёгких ангаров, где размещался подвижной завод, убавилось. Вместо недостающих стремительно росли капитальные корпуса с фундаментами, бетонными стенами и прочими несомненными признаками того, что здесь намерены обосноваться надолго. На западном конце треугольника автоматы рыли здоровенный котлован, который мог быть основой под ещё одно капитальное строение. Вот только какое?

Самое главное – персонал стройки отсутствовал.

Не было на площадке людей. Ни одного.

Хотя следы их недавнего присутствия имелись.

Но ни малейшей угрозы, ни малейшего намёка на то, что с людьми приключилось нечто дурное, не было, как и самих людей. Машины работали, словно не замечая пропажи своих хозяев.

Одно радовало капитана, что не придётся исполнять приказ насчёт эвакуации каких-то там железок вперёд людей. Некого эвакуировать потому что.

Комроты причёсывал объект больше часа. После чего засёк время (11:12) и доложил обстановку старшему группы, не преминув сообщить, что периметр безопасен.

Он и в самом деле был абсолютно безопасен.

Предполье без карты минирования или серьёзных сапёров пройти было невозможно. Далее следовали сотни метров голой земли, где не спрятаться, и сторожили её восемнадцать зенитных установок на прямой наводке – по шесть штук на сторону треугольника. Все трое ворот в заграждении изготовлены из бетонных блоков, в каждом укрыто по два автономных пулемёта ДШК и два калашникова.

Добавьте стационарные комплексы слежения и круглосуточно висящие в воздухе вертолёты, и получим почти неприступную крепость.

Почти – это потому, что неприступных крепостей не бывает. Данную оборону, например, без особого труда могла бы взломать обычная рота мотострелков. Всего-то надо полчаса планомерной работы миномётной батареи из-за укрытия, недоступного сокрушительным снарядам ЗУ-23.

Но не было у вероятного противника ни миномётной батареи, ни того, кто умел бы с нею управиться. Вероятный противник – это бандиты и мутанты. Ни те ни другие в подобных изысках не замечены.

Что-то подобное капитан майору и доложил.

Так и так, периметр безопасен, личный состав роты взял объект под полный контроль, противодействия противника, нештатных ситуаций или посторонних субъектов на территории не обнаружено, как и персонала стройки. Потерь нет, настроение боевое. Ждём дальнейших распоряжений.

Дальнейшие распоряжения не замедлили, будучи нормальным в таких ситуациях набором: охранять, наблюдать, восстановить караулы, распределить дежурные смены, быть в готовности.

– Главное, Демьян Сергеевич, попроси своих орлов, чтобы как можно меньше трогали руками, – сказал Карибский после «вольно». – Ты же понимаешь, расследование вести нам, а каждый предмет не на своём месте – минус возможная информация. А оно нехорошо, когда минус.

– Урегулирую, – пообещал тот и дал добро колонне на пересечение периметра.

Объект встретил майора хищными рыльцами ДШК, что внимательно проводили колонну через ворота зрачками калибра 12,7 мм, что выглядывали через бойницы. Тревожное ощущение чужой бездушной воли, стоявшей за гашетками убийственного оружия, обдало его холодной волной.

Одно дело, когда на тебя смотрит камера, которой управляет автоматизированная система слежения. Совсем другое, когда вместе с камерой уставится ствол пулемёта. Очень бодрит в такие секунды мысль, что ЭВМ бесполезно кричать «я свой!», если она признает тебя врагом.

Впрочем, тревога кольнула и отпустила. До того ли, когда буквально весь объект «Кольцо» был исполнен той самой атавистической жути, что свойственна покинутым домам, ещё не забывшим голоса и шаги хозяев.

Майор, наконец, очутился внутри, за забором и КПП. Кажется, ещё вчера жарился на испанском солнцепёке, а сегодня стоишь среди грохота и рокота стройплощадки, где вдруг не оказалось ни одного строителя.

«Сбежали они все или как?!» – подумал майор с раздражением.

Вслух же сказал, обращаясь к своим коллегам и непосредственным подопечным из оперативного и аналитического отделов, а также ТСО-шникам, которые как раз выбирались из грузовиков и уазиков.

– Товарищи офицеры, прошу ко мне, – говорить приходилось громко, ведь колонна припарковалась на обочине технологического отвода, по которому грохотали самосвалы с породой. – Товарищи, прощу внимание. И тише, пожалуйста, вы знаете, я человек негромкий, орать не умею.