Клим Жуков - Инцидент [litres]

– Вот именно, эксплуатационный, – проворчал Карибский. – Послушайте, Константин Павлович, оставьте фотоаппарат в покое! Вы ж так его истеребите! Совсем! Пройдём в штаб. Там же есть дежурный журнал? Ну конечно. Вы его уже изучали? Нет? Так давайте вместе.

Подозрения Карибского о «мирном», то есть не имеющем отношения к пропаже персонала, происхождении гильз оправдались в полной мере. Раздел дежурной книги «Происшествия» был коротеньким, будто сочинение третьеклассника на тему «Как я провёл лето».

Вторую страницу пятнала запись, повествующая об открытии огня рядовым Федченко на посту номер восемь по предполагаемому противнику. Дело было в «собачью вахту», между четырьмя и пятью утра. Почин Федченко поддержал младший сержант Девион на посту номер три. Совокупно предполагаемому противнику досталось девять выстрелов. Пять гильз нашли, четыре – нет. Как и следов противника.

Запись от 21 мая сообщала о случайном срабатывании автомата ТКБ-22(2) часового, охранявшего оперативный центр. Видимо, автомат выстрелил от нечаянного нажатия на спуск, причём «пуля пробила доску пожарного щита в правом верхнем углу, не причинив более никакого ущерба». Сержант Говорухин получил выговор за нахождение личного оружия, не поставленного на предохранитель, с заряженным патронником.

А более ранняя запись от 18 мая содержала и вовсе вопиющие сведения о стрельбе из пистолетов ТТ, которую открыли ефрейтор Лось и рядовой Кислицкий по некоему древесному пню внутри периметра «на спор, соревнуясь в меткости». Оба героя были справедливо помещены в карцер с выговором за внесением в личное дело. Причём «все шестнадцать стрелянных гильз собраны и приложены к отчёту».

– Ну вот. А вы мне о следах боя, – майор прихлопнул разворот журнала ладонью. – Парни на посту, пять утра, в глазах жуки ползают, вот и открыли пальбу. И по гильзам всё сходится. С пожарным щитом вообще дело ясное.

Карибский поднялся из-за стола и оправил портупею.

– А как же следы? Порезы, вмятины? – протянул Белых.

– Поймите, я бы хотел найти следы боя! Очень! Это понятно, это не стыдно вставить в отчёт! Но не это же, господи! Диван порезан! Да у них тут два охреневших от скуки дятла учинили стрельбище на объекте! И умудрились выпустить по полной обойме, пока их не отловили! Это же спецназ, поймите. Крутые парни. Патрон в стволе, палец на предохранитель и всё такое. Ангарную жесть, кстати, они вполне могли и кулаками помять так же, на спор. Эх, мне бы следы боя, товарищи офицеры! Расцеловал бы, будь повпечатлительнее! А пока у нас получается совершенная мистика. «Мария Целестия» какая-то. И как такое докладывать?

– Какая Мария? – переспросил Голованов и вновь принялся за многострадальный фотоаппарат.

– Мария? Ах, это… «Мария Целестия» – это парусная шхуна с пропавшим экипажем. Году, что ли, в 1870-м, или 1872-м её встретили в море, идущую под парусами, без единого человека на палубе. Поднялись на борт – никого. Койки смяты, суп у капитана на столе, дрова сложены у печки – кажется, люди просто вышли на минутку. И не вернулись. Всё, как у нас, не находите?

– Нахожу. То есть похоже. Но я думал, это про «Летучий голландец» легенда! – Голованов был любознателен.

– Как я понимаю – собирательный образ, потому что подобные случаи в морской практике не единичны. Истории же очень соблазнительны для всяких мракобесных слухов. Вот и насочиняли, – пояснил майор. – Костя! Ну сломаете же аппарат! Сломаете!

И Карибский прогнал всех работать, так как солнце ещё высоко, а работе той не было видно ни конца ни края. Как справедливо заметил гений сыска Крапивин, майор был хорошим аналитиком, но для анализа требовалась прорва информации. Протоколы досмотра, отпечатки пальцев, записи камер слежения, отчёты в журналах – от расхода боеприпаса до расхода пайков. И её надо было добыть, времени же не было вовсе. Объект огромен, а специалистов мало.

К 18:00 Карибский и Крапивин перешерстили весь жилой комплекс. Въедливый консультант не поленился даже вооружиться драгой и пошуровать в выгребных ямах. И теперь рылся в баке пищевых отходов, который не успели опустошить и закопать исчезнувшие повара.

Судя по докладам группы и собственным результатам майора, аналогия с «Марией Целестией» выходила полная.

Карибский занял оперативный центр, техническую его часть. Пересматривая записи камер, он тоскливо размышлял. Интуиция и немалый опыт подсказывали: следующие сутки не принесут ничего нового. Будет целый ворох информационного хлама, который к делу не подошьёшь, вроде того прободённого стула, засечки на другом стуле или дивана с распоротой обшивкой. Или, прости господи, следа ранта на стальном полу в кунге КШМ.

Хорошо Крапивину дедуктировать, будто Шерлок Холмс!

Он – прикомандированный консультант, светлая голова. Но с него взятки гладки. Его рассуждения о драке весьма остроумны и даже логичны. Более того, Андрей в диспуте убедит любого, что он прав.

И толку?

Предположим, пара спецназовцев в самом деле подрались. Что с того? Карибский буквально слышал разочарованный бас Кречета:

– Материала много, улик – ноль! Это всё фактики, я фактов не вижу!

Или как гром окончательного фиаско:

– Трое суток! Что сделано за трое суток? Мамино вы несчастье!

Фактиков в самом деле было море.

Но они не объясняли массивного, мощного факта: на объекте нет восьмидесяти трёх человек и сорока семи единиц оружия! Включая автоматы ТКБ-22, пистолеты ТТ, пулеметы Калшникова, снайперские винтовки Драгунова, а также снаряжённые магазины, гранаты… хоть плачь! И куда они делись?

Что известно на данный момент?

Согласно записям в текущей документации, весь личный состав без изъятия пребывал на территории периметра до ночи 21-22-го.

Всё.

Дальше следовали, по выражению генерала Кречета, «башни из слоновой кости», сиречь высокие эмпиреи, в которых с наслаждением витал Андрей Крапивин. Версии, дедукция, выводы… без железных, неопровержимых улик.

Была одна версия. Одинаково гадкая и неправдоподобная. Насчёт того, что персонал в полном составе отправился в самоход, а проще говоря, дезертировал.

Но куда и, главное, зачем, скажите на милость, товарищи?! И отчего дезертиры не выгребли всю оружейку и провиантскую дочиста? Ведь могли. И даже должны были. Далеко ты уйдёшь в Пустоши без банального патрона и жратвы? Вот то-то.

На секундочку допустим, что взвод спецназа мог слинять. Например, к бандитам. К банде легендарного Нагана, которая окопалась на мобилизационных складах за Наро-Фоминском. Но профессор Сидоренко и замдиректора «Спецмонтажа» Бальмонт слинять никак не могли. Что им делать у бандитов?

Предположить, что их вывели за периметр и там аккуратно шлёпнули, тоже можно, но всё равно объяснить, что многоопытные вояки перед самоходом не запаслись снаряжением – нельзя.