Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры

— Сантра?!

— Не ожидали? Или мне извиниться, что побеспокоила вас и уйти?

— Как вам будет угодно! — а руки уже крепко держали ее за талию.

— Вам не спится, Даниэль?

Сознаваться в том, что время от времени меня пробирает нервная дрожь, не хотелось. Слабости — все-таки прерогатива женщин. Мы, мужчины, всегда должны выглядеть олицетворением мужественности, недаром у двух этих слов одинаковый корень. И я сказал первое, что пришло в голову.

— Любуюсь звёздным небом, — чтобы только потом обратить внимание, насколько плотно оно затянуто тучами.

— Небо на редкость красивое, — как ни в чем не бывало согласилась со мной Сантра. — Вид у вас был печальный, — продолжила она. — И потому решилась нарушить ваше уединение. Подумала, возможно, смогу помочь.

— Только вы и сможете, — уверил девушку я сразу же после поцелуя.

— Ну тогда не будем терять времени? Единственное…

— Что именно?

— Мне все-таки хотелось бы позаботиться о своей репутации.

— Тогда давайте сделаем так. Вы переоденетесь в наряд служанки, а мужчины навроде меня только тем и занимаются, что водят их в свои спальни.

— Может быть, мне достаточно прокрасться в нее незаметно?

— Как вариант.

Под утро, при расставании, я не выдержал и задал тот вопрос, который все время вертелся на языке.

— Сантра, ни за что бы не подумал, что вы решитесь еще на одну встречу со мной.

— Это еще почему?

— Вы же сами сказали — сделали все, что хотели. Убедились в том, что слухи обо мне действительно верны. Или напротив. И поставили меня к вам в зависимость, ведь я именно тот самый тип мужчин.

— А для души?

Для души люди слушают музыку, или даже ее играют. Все, что между нами произошло — для тела. Или все-таки нет.

Так что мое умиротворение, на которое указал Синдей, имело совсем другие причины.

Иногда, слушая его, поначалу могло показаться — он несет явную чушь. Но если взглянуть чуть глубже, не выглядит ли все иначе? То, что он что сказал, не является ли настолько тонкой иронией, что понятна лишь мне одному? К тому же и взор у него оказался вовсе не такой подслеповатый, как утверждал он сам. Ведь именно Синдей первым увидел мчащийся к нам во весь опор головной дозор, состоявший из наемников Курта Стаккера.

— Стаккер? — взглянул я на того, совершенно не понимая, что именно заставило их так поступить.

Ведь для этого необходимо знать те инструкции, которые он им дал.

— Что-то идет не так, — отреагировал Курт. И оглушительно свистнул: никогда бы не подумал, что можно издать настолько громкий звук, всего-то заложив в рот два пальца.

Наша, пусть и небольшая колонна, обычно растягивалась довольно широко. Состояла она из головного дозора, который то и дело скрывался из глаз. В голове всегда ехали мы — Клаус, Виктор, Александр, Стаккер и я. И практически постоянно — Синдей Пронст: куда было от него деться? Вслед за нами держалась группа наемников — примерно треть из того числа что имелось у Стаккера. Затем шли телеги с нашим походным скарбом, карета фельдъегерей — желтая, с черными полосами, как придорожный столб. Сами они — весь десяток, и арьергард, где находились остальные наемники. Теперь, после команды Стаккера, арьергард оказался около нас в какие-то мгновения, в то время как остальная колонна остановилась.

Базант — правая рука Курта Стаккера, а именно он в подавляющем большинстве случаев возглавлял головной дозор, приблизившись к нам, осадил коня так резко, что оставалось только надеяться: у него имеются веские причины. Хотя уже по одному этому смело можно было судить — что-то случилось. Он — воин опытный, прошедший практически тот же путь, что и Курт Стаккер, а у того — почти двадцать проведенных в армии лет.

— Говори! — потребовал от него Стаккер.

— Порядка двухсот всадников, идут на рысях.

— Кто именно?

— Как будто бы драгуны, но до конца непонятно.

— Так драгуны, или нет?

— Часть из них.

— А другая?

— Другая одета как крестьяне, вооружена чем попало, но…

— Базант!

— Посадка у них, строй держат. И еще лошади.

Базант вел себя так, как будто опасался упрека: поднял тревогу из-за пустяков! Но если смотреть в суть, он полностью был прав. Хотя бы по той простой причине; заставить крестьян держать строй — задача еще та. К тому же крестьянские лошадки отличаются от строевых, и опытный кавалерист не мог не увидеть разницу. Не в меньшей степени опасение вызвало и другое.

Существует выражение: «В любви и на войне все средства хороши». Так вот, ходят упорные слухи, что волнения в Финдлаусте — дело рук короля Аугуста соседнего Нимберланга, который намерен вернуть провинцию. Посланные им эмиссары и сеют смуту, которая в любой момент может вспыхнуть мятежом. Притом не чурается Аугуст и откровенно гнусными методами, когда по Финдлаусту разъезжают целые отряды специально подготовленных им людей. Облачены они в мундиры королевства Ландаргии, но ведут так, как порой оккупанты не могут позволить — оставляя после себя сожженные деревни и висельников. Якобы король Ландаргии Эдрик таким образом наводит порядок. Столкнуться с одним из отрядов, было бы для нас смертельно: свидетели им не нужны.

Базант, не скрываясь, облегченно выдохнул, когда понял, что Стаккер принял его слова со всей серьезностью: значит, он не перестраховался. Сам Стаккер обратился ко мне.

— Господин сарр Клименсе?

— Курт, ваш опыт не в сравнение моему. Ни в какое сравнение.

И еще я невольно посмотрел назад, где примерно в получасе езды находились развалины форта.

Их было много во времена, когда именно здесь и проходила граница между Ландаргией и Нимберлангом. С той поры, когда установилась новая, минуло несколько столетий, и от укреплений мало что осталось. Но принимать бой в открытой степи — означало верную смерть. Безусловно, в том случае, если те две сотни всадников действительно представляют для нас опасность. Курт Стаккер мой взгляд уловил, чтобы, не задумываясь, кивнуть.

— Сарр Клименсе, именно так и поступим. Должны успеть. В наших же интересах, — и значительно повысив голос, начал командовать. — Разворачиваемся, и как можно быстрее назад. Живее, сказал! — затем добавил для Синдея, завидев, что тот собирается что-то заявить, судя по ухмылке, язвительное. — Смело можете остаться здесь. Ручаюсь, собственноручно нацарапаю на вашей могиле — «завидуйте!»

Теперь впереди всех, поднимая клубы пыли, неслись повозки со скарбом. За ними следовали фельдъегеря со своей каретой, дальше мы с Клаусом и остальными. Прикрывали наш отход наемники, все пятьдесят. Никто и не пытался спрятать следы, их и невозможно было скрыть. Главное заключалось в том, чтобы добраться до развалин, не неся на плечах погоню, выиграв немного времени для подготовки встречи. Которой могло и не состояться. Обнаружив нас, незнакомцы вполне могли проводить взглядом, снисходительно улыбаясь в бороды и усы. Хотя нет: если они действительно королевские драгуны, обязательно должны проверить — кто мы, и почему так поспешно сбежали, едва только их увидев.