Аристарх Нилин - Дорога к звездам (СИ)

— Проводил своего знакомого?

— Да, улетел на Затангу. Будет заниматься вместе с остальными инопланетным кораблем.

— Счастливый.

— Это ты к чему?, — с удивлением спросил Михаил.

— А ты разве не скучаешь без дела? Хотя, о чем это я. У тебя то одно, то другое, да и с воспитанниками куча проблем.

Михаил сразу понял, к чему клонит Марселина и, взяв стул, присел рядом.

— Я ведь понимаю, к чему ты это сказала. А кто будет заниматься Лизой? Могу конечно предложить помощь андроида или зомбивоспитателя и тогда у тебя будет масса свободного времени.

— Нет уж, извини, Лизу я никому не доверю.

— Тогда в чем вопрос?

— Просто мне так непривычно сидеть без дела, — жалобно произнесла Марселина.

— Марси, я думал, что с Лизой у тебя и времени-то свободного нет.

— Извини. Просто после того, как мы побывали на инопланетном корабле и увидели астронавта, я никак в себя прийти не могу. Вот наматываю круги по кораблю с Лизок в коляске, а сама размышляю, размышляю, и вспоминаю свою прошлую жизнь. Я ведь и в универе, когда училась, такая деятельная была. Два раза организовала экспедиции сокурсников, а когда закончила, успела побывать на других планетах. Потом просыпаюсь и узнаю, что я в чужой галактике и у меня только что родившаяся дочь. Понимаешь, какого это, без какой-либо подготовки перейти в новое жизненное состояние?

— Как ты сказала — новое жизненное состояние?, — задумчиво произнес Михаил и внимательно посмотрел на Мрселину, — А что если тебе и впрямь заняться каким-нибудь делом? Хочешь, я поговорю с Каиссой, договорюсь с ней, чтобы она тебя иногда подменяла на прогулках, а ты в это время чем-то будешь заниматься?

— И чем же к примеру?

— Вот ты и придумай чем. Например, помоги мне в разработке программы обучения воспитанников. Ты сама говорила, что программу обучения не мешало бы изменить. Подскажи как. Я вот пробую, ошибаюсь, а ты подскажи.

— Нет, в этом я ничего не понимаю.

— Я тоже. Лечить людей могу, а воспитателем пробую, а итог сама видишь какой. Но ведь кому-то этим заниматься надо. Нас на корабле всего-то. Профессор и Азадель совсем от дел отошли, сидят у себя в каюте. Забыл, когда я их последний раз в пищеблоке видел.

— Кстати, я тоже. Может болеют, ты бы узнал?

— В этом нет надобности. У обоих имплантированы позитронные мозги. Любые отклонения в жизнедеятельности их организма моментально сигнализируют на главный компьютер. Если бы что случилось, я бы уже был в курсе.

— Ты так говоришь, словно они не люди, а роботы.

— Имплантирование позитронного мозга, это как раз первый шаг превращения человека в робота. Видимо поэтому, в нашей звездной Федерации такая процедура запрещена на самом высшем уровне.

— А мне кажется, что все это ерунда. Я разговаривала как-то с госпожой Азадель и она мне подробно об этом рассказала. Особенно, о тех преимуществах, которые несет в себе подключение позитронного мозга. Представь, у тебя болит печень или какой-то другой орган, а ты об этом даже не догадываешься, а потом выясняется, что болезнь уже запущена. И хотя её можно вылечить, она наверняка отложила изменения на другие органы. Так цепочка за цепочкой происходит износ организма и его старение.

— Вау, надо же, ты прямо как врач общего профиля больному лекцию читаешь про то, как надо следить за состоянием своего организма.

— А что, разве я не права?

— Права, разумеется, права, — и Михаил обнял и нежно поцеловал Марселину, — так что насчет моего предложения, поможешь мне с воспитанниками?

— Я не знаю, это так далеко от археологии... А ты мне будешь помогать?

— Спрашиваешь. Конечно буду, — ответил Михаил и в этот момент раздал плач проснувшейся Лизы.

— Все, время вышло, ребенок зовет, — с улыбкой произнесла Марселина, на ходу поцеловав Михаила в щеку.

Пару дней спустя Марселина и впрямь выразила желание заняться вопросом, который касался программы по обучению воспитанников младшего возраста. Она детально ознакомилась с программой, которую использовали до этого, и предложила внести ряд изменений. Основной упор по её мнению необходимо было сделать на развитие у детей коллективных навыков труда, более тесного взаимодействия друг с другом, с тем, чтобы как можно быстрее сгладить негатив от индивидуального развития, которое проводилось до этого в колонии. Основная трудность при этом была связана не столько с детьми, сколько с самими воспитателями, ведь это были зомби. Как ни старались, они выполняли все задачи и поручения чисто механически, подобно роботам, и это чувствовали воспитанники, привыкшие общаться с ними с самого рождения. Через три недели, Марселина прямо заявила Михаилу:

— Не знаю, но без живых людей, вся наша работа с детьми, пустая трата времени. Неужели ты не видишь, они чувствуют их, ощущают и воспринимают как роботов, как андроидов в обличье людей.

— Вижу и понимаю, но где я возьму тебе педагогов или хотя бы просто нормальных людей, способных вести с ними занятия?

— Придумай что-нибудь.

— Что значит придумай?

— То и значит. Поговори с Бояновым, пусть он разбудит оставшийся экипаж или выделит людей из числа своего экипажа. В конце концов, чем они там у него занимаются?

— Ну не знаю, какие из них воспитатели?

— Любой человек, у кого есть дети, может стать прекрасным воспитателем. Было бы желание и любовь не только к своим, но и чужим детям. Я прикинула, если бы к нам присоединилось, хотя бы пять человек, получилась бы отличная команда, и все завертелось бы. К тому времени, когда мы вернемся домой, ребята стали бы совсем иными.

Михаил погладил рукой бороду, что означало, что он размышляет над предложением, высказанным Марселиной.

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением. В нем есть рациональное зерно.

— Я тебя люблю, — сияя от счастья, произнесла Марселина и, нежно обняла мужа.

Весь следуюий день Михаил размышлял, как лучше обосновать необходимость достать из капсул для гиперсна оставшихся членов экипажа. Перебирал всех по списку, рассматривая кандидатуру каждого в попытках объяснить чем, к примеру механики Гюстав и Марсель, могли бы быть лучше как воспитатели чем зомби и андроиды. При этом, всякий раз ставил себя на место Боянова, пытаясь придумать веские аргументы в целесообразности и необходимости вывода экипажа из анабиоза. И хотя аргументов было не слишком много, Михаил решил поговорить с Бояновым и отправился к нему на корабль.

— Полагаю, ваш прилет связан с экипажем корабля, я прав?, — спокойно спросил Боянов.

— Угадали.

— Какие новые аргументы в пользу необходимости их пробуждения на этот раз?

Михаил слегка напрягся, так как почувствовал некую агрессию в голосе Боянова, тем не менее, спокойно и обстоятельно рассказал ему о трудностях с обучением воспитанников младшего возраста, эвакуированных из колонии.