Аристарх Нилин - Дорога к звездам (СИ)

— Не возражаю. Просьба потом сообщить о цели его визита.

— Несомненно. Буду держать в курсе.

— Спасибо.

Учитывая, что корабль Лабаргана вошел в пространство созвездия достаточно далеко от Затанги, потребовалось порядка шести часов, прежде чем шатл доставил его на корабль. Михаил лично встретил его в транспортном отсеке, в полной уверенности, что его визит вызван чрезвычайными обстоятельствами.

Уже то, как Лабарган вышел из шатла прихрамывая и поэтому его поддерживал андроид, Михаил понял, что с ним что-то случилось, и вероятно ему срочно потребуется медицинская помощь. Поэтому тут же дал команду и вызвал гравитационную тележку. Лабарган сначала было отказался от нее, но потом согласился, поняв, что по лестнице ему будет не так-то просто забраться. Когда тележка поравнялась с Михаилом, Лабарган пожал ему руку и тихо произнес:

— Извини, что в таком виде к тебе приполз, но другого выхода не было.

— Ничего, сам знаешь, не первый раз тебя латать будем, — шутливо ответил Михаил, стараясь приободрить Лабарга, и дал распоряжение, чтобы срочно везли в медицинский отсек. По пути Михаил связался с Каиссой и попросил, чтобы она пришла в медотсек.

Когда Михаил появился в операционной, Лабарган и Каисса были уже там.

— Все потом, сейчас ты просто больной, поэтому лежи спокойно, и как говорится, не дергайся, — снова шутливо произнес Михаил.

— Каисса, аппаратура готова?

— Да, я уже успела сделать полную томограмму. Сложный перелом малой и большой берцовых костей правой ноги. Судя по данным, имел место открытый перелом примерно три месяца назад. Кости срослись неправильно. Имеет место воспалительный процесс с нагноением.

— Спасибо. Все ясно. В таком случае, пациента на стол и приступим.

Через четыре часа, когда Лабарган отошел от наркоза, первым, кого он увидел, был Михаил, которого перед этим вызвала Каисса, сообщив, что пациент вот-вот придет в себя.

— Доктор, диагностика подтверждает, что сращивание костей закончено, места нагноения устранены. Лечение прошло в штатном режиме без осложнений.

— Замечательно. Спасибо. Ну что, теперь можно и поздороваться или как?

Лабарган осторожно слез с операционного стола, все еще не веря, что можно как и прежде спокойно ходить на обеих ногах. Для верности он робко стукнул ногой об пол, и как показалось Михаилу, даже попытался припрыгнуть, чем вызвал улыбку на лице Каиссы.

— Я могу идти?, — спросила она у Михаила.

— Да, спасибо, нам есть о чем поговорить с пациентом, — снова в шутливой форме произнес Михаил, и только когда за Каиссой захлопнулась дверь в операционную, уже серьезным голосом спросил:

— Что случилось, что вот так вдруг и к нам?

Лабарган взглянул на Михаила и, опустившись на кушетку возле стола, тяжело вздохнул. Даже сквозь маску на лице было видно, как ему тяжело и все же, переведя дух, он произнес:

— Я не рассказал Манкоа о твоем послании. Не знаю, правильно я сделал или нет, но Манкоа больше нет.

— Как нет?, — с удивлением спросил Михаил.

— Я беседовал с ним перед тем, как принял решение улететь. Он колебался чью сторону занять. Военные на него давили и доводы их были слишком очевидны, но я не думал, что твой побег решит судьбу Манкоа. Уже позже я узнал, что его, а заодно и меня обвинили в измене и через неделю Манкоа казнили. Теперь главой Совета стал Барденгоа. Для него мир пустой звук. Война до победного конца и любой ценой.

— Да, мы уже это поняли. Он уничтожил все на Вахтабаи. Затем после эвакуации колонии, зачем-то нанес ракетно-ядерный удар и по Гоби. Про ракетную атаку на Затангу, ты наверное тоже в курсе.

— Да я знаю. Вы нанесли ответный удар на базу Зулу. Координаты планеты ты передал новому диктатору?

— Напрасно ты так думаешь. Я бы никогда так не поступил. Мы ведь не сразу вернулись на Затангу, а профессор долго ломал голову, откуда Боянов узнал координаты базы. И только позже смог выяснить, откуда он смог их узнать. Он прочел память Виктории, которую вы отправили в капсуле вместе с профессором, а её позитронный мозг фиксировал в центральный компьютер все данные о её местонахождении. Её отправка была ошибкой, но об этом сожалеть уже поздно. А что произошло с тобой?

— Я узнал, что объявлен в розыск и заочно приговорен к смертной казни. Сначала попал в плен к багзам, бежал, потом был на Гоби.

— На Гоби! С чего вдруг?

— А что мне оставалось делать. Пробыл там у местных аборигенов, а затем улетел на одну из планет и там попал в передрягу. Сломал ногу и три месяца отсиживался, пытаясь залечить её. Хорошо были продукты. Хуже было с водой. В один из дней снова повредил и на этот раз началось нагноение. Решил, что уж лучше лететь к тебе, чем просто так умирать на неизвестной планете.

— Да, выходит, все твои былые заслуги перед сопротивлением, испарились в миг.

— Ты даже не представляешь, сколько людей Барденгоа отправил на тот свет, чтобы на суде доказать, что Манкоа был шпионом и передавал вам секретную информацию.

— Но это же полный бред.

— Политика, мой друг, политика.

— А впрочем, в нашем мире все было в точности так. Сегодня ты на вершине славы, ордена, звания, а завтра ты шпион и предатель. Долой погоны и ордена, а вместе с ними жизнь.

— Я думал, что в вашем мире все иначе.

— Ну, может сейчас немного лучше, чем я сказал, но в мирах, которые не входят в галактическую Федерацию такая же ситуация. Деньги и борьба за власть основная черта таких цивилизаций.

— Но я никогда не мог представить себе, что такое возможно в лиге сопротивления. Да были спорные вопросы, но никогда не было открытого противостояния, такой борьбы за власть.

— Рано или поздно все к этому приходят, но есть надежда, что когда мы улетим, все изменится в галактике Гахр в лучшую сторону.

— Вы хотите улететь?

— Конечно. Мы все хотим вернуться домой. К своим семьям, родным и близким. Мы здесь чужие были есть и будем. Разве не так?

— Не могу не согласиться, но все же.

— Что, скучать будешь?, — в шутливой форме спросил Михаил и, взглянув на Лабаргана, добавил, — Ладно, это я так, к слову пришлось. А если честно, рад тебя видеть живым и здоровым.

— Если честно, я тоже. Я когда прочел твое послание, ни секунды не сомневался в твоей правоте, хотя и понимал, что не смею так думать. Надеюсь, ты понимаешь меня?

— Еще бы. Ты думаешь мне и Азадель легко далось решение улететь? Мы ведь точно так же, как и ты, какое-то время скитались и только потом вернулись на Затангу.

— А что профессор? Этот новый гость из вашей галактики, как его воспринял, наверняка, как предателя?

Михаил был удивлен такой проницательности Лабаргана.

— В этом ты прав. Между Бояновым и профессором, как бы это точнее выразиться, взаимное недоверие. К тому же профессор замкнулся в себе. Сидит целыми днями в своей каюте. Общается исключительно с Азадель. Научными работами перестал заниматься.