Аристарх Нилин - Возвращение (СИ)

— Что-то случилось, — спросила она у профессора, когда тот вошел.

— Ты оказалась права. Компьютер сообщил, что зонды засекли на всех планетных системах разведывательные спутники комигонов в количестве восемнадцати штук. Все они уничтожены. Как тебе такая активность, да еще одновременно на всех планетных системах?

— А ты как думал. Мы связали их по рукам и ногам, остановив заводы по производству компонентов для строительства космических кораблей, и они с этим смиряться? Прошло полтора года, пришла пора пощупать нас. К тому же, подозреваю, у них зародились сомнения, жив ли Лифинг.

— С чего вдруг?

— Я думаю, что они следят за перемещением наших кораблей. Трудно сказать, удается им это сделать или нет, но если так, то первый вопрос, который у них возникнет, куда делся головной крейсер. Его ни разу не было замечено в районе Сайгата, а с планеты, я уверена, идут сообщения о всем, что происходит на орбите. А теперь прикинь, что можно предположить, когда каждую неделю туда прилетают корабли и непрерывно идут заказы на всевозможное оборудование, которое заказывает Коэн для монтажа реакторов?

— Да, как-то я об этом не подумал.

— И зря.

— Кстати, я только что вернулся с планеты. Разговаривал с руководителем работ по монтажу реакторов Кавасаки. Одна его фраза меня насторожила. Он сказал, что мощности для подъема корабля с планеты все равно не хватит. И как-то сразу после этого засуетился, и, попрощавшись, ушел. У меня создалось впечатление, что Коэн и Кавасаки что-то не договаривают. Как ты считаешь, я зря волнуюсь?

— Думаю, что нет.

— Ты того же мнения, что и я?

— Скорее да, чем нет. Попробуй выяснить, каким образом они делали все расчеты, и заодно, дай задание компьютеру, возможно, он развеет или подтвердит твои опасения.

— Сердце мне подсказывает, что грядут сложные времена.

— Хамаль, тебе ли об этом говорить. Разум подсказывает, а не сердце, но в любом случае, ты прав. Кстати, хотела тебе напомнить, ты обещал мне переговорить с Михаилом Кутеповым, но так и не собрался.

— Повода не было, а просто так приглашать, неудобно.

— Он врач, я думаю, что повод найти не сложно.

— Что ты так печешься о нем?

— Ты сам только что сказал, что грядут сложные времена. Нас слишком мало. Пора подумать, кто мог бы оказаться на нашей стороне. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.

— Хорошо, я понял твою мысль.

— Вот и замечательно.

Профессор Мукси не стал откладывать разговор с Михаилом, но встречаться с ним так, чтобы об этом знал Коэн, не хотел. Однако спустя два дня такой случай представился. Коэн неожиданно изъявил желание лично принять участие в приемке оборудования на Сайгате и как только вылетел на корабле, профессор связался с Михаилом и пригласил его к себе. При чем на всякий случай отправил за ним свой шатл.

Михаил был несколько удивлен тем, что профессор решил с ним встретиться, но на вопрос с какой целью, толком ничего не объяснил. Поэтому, пока летел на шатле, всю дорогу размышлял и строил версии, о чем профессор хотел с ним поговорить.

Как всегда в ангаре его встретил андроид и проводил до каюты профессора. Уже одно это не могло не удивить, так как до этого они встречались, как правило, в лаборатории. Просторная каюта профессора мало походила на стандартные каюты, в которой жил Михаил и члены экипажа на своем корабле. Здесь была гостиная, спальня и даже кабинет.

— Проходите, присаживайтесь. Очень рад, что откликнулись на мое приглашение.

— Благодарю, хотя, откровенно говоря, не совсем понимаю цель моего визита к вам.

— Как вам сказать. Старость, одиночество. Нас тут всего четверо, а так хочется поговорить, что-то обсудить с коллегой. Обменяться новыми идеями.

Михаил рассмеялся, и чтобы не обидеть собеседника, произнес:

— Надо сказать, издалека зашли. Прямо заинтриговали.

Профессор откинулся на спинку кресла и, скрестив пальцы рук, ответил:

— От вас ничего не утаишь. Психология великая наука, хотя многие в неё не сильно верят, а зря. Вы согласны со мной?

— С тем, что это наука, или что многие в неё не верят и правильно делают?

Теперь пришла очередь профессора рассмеяться.

— Моя коллега Азадель Мути права, вы не погодам чертовски умны. Я до сих пор помню, как вы тогда ответили Лифингу. Вы бы видели его лицо. Он весь кипел от гнева. А ведь в сущности, вы произнесли банальные слова, на которые нормальный человек вряд ли прореагировал бы. Не так ли?

— Возможно. Я уже не помню.

— Хорошо, не будем ходить вокруг, да около. Азадель рассказала мне вкратце о разговоре, который она имела с вами на Затанге. Я с ней полностью согласен. Точнее с вами согласен относительно того, что комигоны, в случае, если к ним просочится информация, что мирный договор был подписан вовсе не с Лифингом, а мной и моими сотрудниками…

— Простите, я не совсем вас понимаю, что значит не с Лифингом?

— Дело в том, что лига сопротивления не в курсе, что Лифинг мерт. Когда крейсер, на котором в это время находился Лифинг взорвался, мы решили заключить мирный договор. Тогда нам и пришла идея, подписать его от лица Лифинга.

— Но каким образом?, — с удивлением спросил Михаил.

— Это дело техники. Голограмма, спецэффекты, к тому же договор подписывался в режиме видеотрансляции. Теперь вы понимаете, почему Азадель, а затем и меня, так взволновали ваши слова про мирный договор и сомнения, почему комигоны так быстро его подписали, согласившись на все наши требования.

— Если честно, то это чистейшей воды авантюра. И я право не знаю, что может произойти, и как поведут себя комигоны, если узнают правду.

— Собственно говоря, я и хотел с вами посоветоваться по этому вопросу.

— Со мной! Помилуйте, какой же совет я могу вам дать в такой ситуации?

— Я понимаю и на многое не рассчитываю, но последние события заставляют что-то предпринимать, поскольку речь может идти не только обо мне и моих сотрудниках, но вашем экипаже и людях господина Коэна.

— Произошло что-то серьезное?

— Лига сопротивления. Извините, я по старинке их по-прежнему так называю, резко активизировала разведку на всех планетах. Знают ли они что-то или догадываются, неизвестно, но факт остается фактом, именно сейчас их разведывательные спутники пытают зондировать пространство всех шести планет, которые отошли под нашу юрисдикцию по мирному договору. Вы общались с комигонами, и даже с их руководителем. Как, по-вашему, они могут начать воевать с нами, или для них мир важнее, чем потеря шести планет?

— Господин профессор, я не политик, и совсем мало времени провел в мире комигонов, чтобы судить о них в полной мере, поэтому, мне трудно сказать, как они поступят. Но если класть на весы все те жертвы, которые их народ понес в войне, которую, развязал покойный Лифинг, они вряд ли всё так скоро забудут, а если вскроется обман с подписанием договора, то хорошего ждать вряд ли стоит.