Илья Лислап - Пират

— НЕ НУЖНО! — От боли голос аварца «дал петуха».

— Не нужны…, так не нужны… — Снова соглашаюсь я и рублю ему ноги сильно выше колен.

— А-а-а! — Голосит аварец.

— Сеитли!.. Кинь их в утилизатор… Они ему не нужны… — Показываю я на отрубленные конечности.

— Многоуважаемый! Мой человек Вас не так понял! Ему нужны его руки и ноги. — Высказал капитан, тот аварец, что вышел из рубки первым. Я узнал его по голосу. Это он спрашивал у меня, зачем я ломаю корабль, и это он предлагал нам жизнь и называл наш корабль лоханкой. Что ж, в самообладании ему не откажешь.

— Сеитли!.. Отставить!.. Примотай обрубки к дурачку…

Следующий аварец проблем не доставил. Похоже капитан его подбадривал по прямой связи.

Дроид выломал последнюю створку. Я занырнул в реакторную. Всё в порядке — удалённо реактор не запустить.

«Казак!» — Связался со мной Аязли. — «Как там дела?»

«Аварцы сдаются… Мы их пакуем… Я на сверхе… Так долго ещё никогда не был… Отрублюсь в любой момент…»

«Понятно! Мы спешим изо всех сил!» — Оборвал связь Аязли.

Откуда-то, но не из рубки, показался ещё аварец.

— Пообещайте, что нас не убьёте, отпустите за выкуп, что…

— К стене!.. — Оборвал аварца я.

— Нет, сначала пообещайте…

Аварец был не близко, он думал, что вне досягаемости. Зря. Я же под сверхом. Я прыгнул к нему и в прыжке рубанул наискось. Скафандр у аварца оказался не боевой, удар у меня получился, и аварец развалился на две части. Голова с рукой и лопаткой отлетели, покрутились и остановились на полу. Щиток шлема открылся. Ну правильно — без энергии пришёл в транспортное состояние. И я увидел лицо. «Чёрт побери, так это баба». — Подумал я. — «Странно, а скафандр у неё мужской».

Помните лицо у барона Пампы? Там ещё было: «Я не пьян, и я вижу летящего дракона! В погоню!» Когда отрубленная голова его упала на землю, лицо у него разгладилось и стало чистым, просветлённым. Вот это мне и вспомнилось, когда я увидел лицо аварки. Нет, лицо её не было просветлённым и даже не было спокойным. Оно побелело, не даром же белые люди ассоциируются у негров с покойниками. Было оно недовольным и удивлённым, его выражение, казалось, говорило: «Всем [конец]! Я обиделась!» — «Вот и дообижалась». — Подумал я про себя и вслух прохрипел:

— К стенке, шлюхи!..

Оставшаяся пара аварцев проблем не доставила. Я понял, что больше не могу, и отрубился. Ну не совсем отрубился, но впал в состояние брёвнышка. Я бы упал, не будь здесь невесомости. А так прицепился подошвами к полу и расслабился. Больно! Болит всё. После сверхскорости — куча микротравм, надрывов мышц. Подплыл ко мне Вонс, что-то спрашивает. В голове звон, кровь стучит по ушам. Не слышу и не понимаю:

— Командуй сам. Я всё. — Говорю ему. Вонс трясёт меня, потом отпускает…

Всё прошло хорошо. Примчался Дьярви и взял всё в свои руки. Меня закинули в медкапсулу. Удачно — подлатаный Стиг как раз из медкапсулы вылез. Лицо у него несколько несимметрично, но всё функционирует. Захочет — красоту на станции доктора ему наведут. Миришли запихнули в стазис. Лечить его долго. Так что отложили на потом, скорее всего до станции. Я провалялся в медкапсуле всё время, пока наши мародёрили аварский приватир и осматривали торговца. На аварце нашёлся раб-техник. Его переподчинили Дьярви, он его ценные указания и выполнял. На торговце всё самое ценное снято, мы нашли и забарали это с аварца.

Спасли пленных с торговца. Их главный стал жаловаться на жизнь, рассказывать, что без груза и корабля ему хоть не возвращайся. Что мы его спасли, значит должны и дальше помочь — починить корабль и сопроводить под охраной на Ноаун. Черт с ним, искины мы ему отдали. Но двигатель-то у него разбит. Значит нужно его менять. Менять-то можно, но нужен работающий. Снять с аварца? Так у аварца тоже движок не в порядке. Починить-то можно, но на нейтральной полосе заниматься этим не с руки. Хорошо, что я всё это время провалялся в медкапсуле и основной удар галифатского красноречия принял на себя Аязли. Почему-то резко отказать он не мог, а мягкие отказы приводили только к новому витку требовательных просьб и уговоров.

Нас спасла вошедшая в систему тройка приватиров с Ноауна. За вознаграждение пара согласилась дотащить корабли до станции, а третий вызвался нас сопроводить. Свой первый трофей мы тащим сами. Отказываться от сопровождения мы не стали — двигатель у нас работает с перебоями. Так-то тянет, но мощность временами падает, а потом снова нормально.

Добирались мы дольше, чем могли бы, подолгу маневрируя в промежуточных системах и собираясь в согласованный ордер. Хорошо, что это оказалась единственная неприятнось нашего возвращения.

На Ноауне наше возвращение вызвало если не фурор, то по крайней мере было замечено и отмечено. Сдав трофеи, мы неплохо заработали, и премия перепала. Ремонт затянулся на шесть дней, благо очереди не было. В медцентре меня подлечили и рекомендовали не напрягаться. «Даже в туалет ходи, и то не тужься!» — Напутствовал меня доктор. Так что я все эти дни только ел и спал. Снова начал читать аратанскую классику по программе для поступления.

Креата я уважительно со всем оружием упаковал и отправил к нему на родину. Почему? Просто решил, что сделаю так и всё. Другим я придумывал объяснения. Объяснял, что креат — наёмник, что он достойный боец, что мы столкнулись в бою, но зла между нами не было. Что креат до конца честно выполнял свой долг. «Мертвые сраму не имут» — пытался как мог перевести я, переиначивая смысл под местный менталитет. Ещё я говорил, что поступая так я избавляюсь от лишних обид у сильных бойцов и их лишней мести — вот это местные хорошо понимали. Только уточняли: «А поможет?» — «Ну, не навредит». — Отвечал я.

Миришли за неделю вылечился, но не восстановился, и мы оставили его поправляться. Вылет начался традиционно — упрыгали подальше во Фронтир, обошли пограничные аварские патрули, занырнули в приаварье. А дальше всё пошло наперекосяк. В очередной пустой системе нарвались на патруль пограничников. Те нас шуганули. В следующей системе болталось пара фрегатов и несколько приватиров. Мы вышли с неожиданного для ававрцев направления — фрегаты были далеко. Рядом оказалась только пара погнавшихся за нами аварцев. Не то, чтобы они очень рассчитывали нас догнать — так, гнались для порядка. Нам снова пришлось прыгать не слишком удачно. И в следующей системе нас тоже встречали. В системе был крейсер с сопровождением, но основные силы были далеко и, потому, нам не опасны. Сравнительно близко оказалась пара аварцев из нерегуляров. Один даже вышел на дистанцию торпедной атаки и пустил среднюю торпеду. Мы от неё ушли на форсаже, бросив в заслон пару противоторпед. Снова прыгнули. В следующей системе снова нарвались на нерегуляров. Удачно пристроили среднюю торпеду в борт аварцу: «А нечего нас с трассы отжимать! Вот и вопи теперь на всю систему о своей беде! А мы попрыгаем отсюда, раз уж здесь нам так не рады!» Прыжки приближали нас к обитаемому космосу, и мы раз за разом нарывались на патрули — похоже наши набеги аварцам надоели, и они решили взяться за нас всерьёз. Ну как всерьёз — это не совсем военные, больше похожи на боевое крыло одного из кланов. В этот раз нас вынесло к погранцам, нерегуляры оказались далеко. Нас попытался перехватить один из корветов. Мы обменялись гостинцами. Его гостинцы мы перехватили. А он нашу среднюю торпеду — нет. Так что оставили мы его в плачевном состоянии — проще на переплавку сдать, чем ремонтировать. Остальные нас в покое, разумеется, не оставили. Фрегат нас догонял-догонял, и почти догнал. Перед самым прыжком нас догнали его торпеды — сразу две средних. Специальные, совмещённого действия. Рванули они, и когда мы уходили в гипер. Прыжок вышел не расчётный. Как уж мы там летели — я до конца не понял. Нырнули мы «глубже» чем обычно, были в гипере как-то долго, и, наконец, вывалились.