Илья Лислап - Пират

— Чего это ты моего бойца бьёшь? — Высказал он мне претензию. Понятно, это его комод — командир отделения.

— А я что, я ничего, он первый начал… — Решил разыграть я дурачка, и зрители обидно засмеялись.

— Не аргумент. — Заявил комод и изобразил стойку. Он тоже был пьян настолько, чтобы море было по колено и хотелось подвигов. Пьяный то пьяный, но шустрый. На размен ударами я старался не нарываться, не торопился. Получив пару раз по касательной, наконец я удачно попал и пробил серию.

Гонг прозвучал сразу, комод не успел ещё толком упасть. Я потёр рёбра — по касательной-то по касательной, а синяк скорее всего будет.

— Наглый ты, человечишка! — Озвучил претензию гролх, вылезая в круг. — Стакан свой без спроса поставил, товарищей моих бьёшь, я тебя проучу.

— Большой шкаф громко падает. — Откликнулся я, и гролх медленно двинулся на меня.

Он изображал из себя медлительного громилу, но я не повёлся. От его удара я уклонился, зацепив его по голени. Гролх рассердился, его фальшивая неуклюжесть с него слетела, и я только успевал уворачиваться от этой мельницы. Руками я до него не дотягивался. А ногой ещё раз достал под коленку.

Мы разлетелись в разные части круга.

— Вёрткий, букашка, и кусучий. — Гролх почесал ногу. — Вот ужо я тебя!

Он снова пошёл на меня. Сначала мне везло, я ещё раз по ноге его достал, но потом не успел увернуться, и удар меня с ринга просто выкинул. Гонг прекратил схватку, а я упал, перекатился и встал. Меддроид, направлявшийся ко мне, с полдороги развернулся и отправился восвояси.

— Что получил? — Обратился ко мне гролх.

— Есть такое дело. — Не стал отрицать я, да и конфликтовать мне с гролхом не слишком хотелось.

— Хочешь ещё?

— Не особенно.

— Будешь теперь знать, как со мной связываться!

— А как же. — Откликнулся я.

Меня никто не держал, и я отправился назад. Мой стаканчик стоял на столе, Умида сидела и, когда я подошёл, посмотрела на меня:

— Опять ты.

— Увы, прекраснейшая…

— Тебе ничего не обломится!

— Ну, значит не обломится, разрешишь присесть?

— Зачем, если ты знаешь что ничего не получишь?

— Это как в анекдоте. — Слово анекдот у меня заменилось на притчу.

— В какой притче?

— Ты разреши присесть, а я расскажу.

— Хмм.

— Если тебе что не понравится — прогонишь меня, и я уйду.

— Ну если только.

— Спасибо.

Я устроился за столиком.

— Так что за притча?

— Бежит как-то петух за курицей… — Мне пришлось разъяснить, что такое петух и курица. — И думает: «Если догоню — овладею, а нет — так согреюсь».

Вторую часть, про то, как курица думала «А не слишком ли быстро я бегу?» я решил не рассказывать.

— И в чём же смысл этой притчи?

— А смысл её в том, что даже без надежды на результат надо стремиться к цели и утешаться тем, что удаётся достичь. — Выкрутился я.

— И?

— Если ходить к проституткам, с нормальными женщинами общаться разучишься.

— Ты в самом деле считаешь меня нормальной женщиной?

— Да, а что?

— Нет. Ничего.

— Вот ведь настырный какой! — Рядом снова появился гролх. — Мало получил?

— От тебя даже слишком много.

— А чего уселся?

— Умида разрешила, вот и уселся.

— Что, правда?

— Правда. — Подтвердила Умида.

— Смотри у меня! Понял?

— Да понял, понял. Если что, ты сделаешь остаток моей жизни кратким и крайне неприятным. Иди уже.

— Точно! Это ты правильно сказал! — Обрадовался гролх пропустив последнюю часть фразы мимо ушей, и Умида прыснула.

Умида успокоилась и разговорилась. Мы обсуждали Алатез, и я поведал ей новости о новом Комплексе Древних и порадовал, что аграфы установили там свой протекторат. Она спрашивала меня о том, как мне галифатские порядки, а я скользил как по минному полю, стараясь галифатцев и не обидеть, и не перехвалить.

— Вот он! — Громко произнёс подошедший Крайм. — Что ж Кызаг, ты не сказал, что твои религиозные убеждения не позволяют ходить тебе в бордель? Я с уважением отношусь к предрассудкам, какими бы странными они ни были. Ты мне в следующий раз прямо говори, так мы без скандала и обойдёмся!

— Извините, капитан, я не Кызаг, а Казак! — Встал и склонил голову я. Рядом с моим капитаном стоял Кадерли, капитан Умиды.

— Девочка, — повернулся Крайм к Умиде, — ты на этого умника не ведись. Мутный он, через год, если его рубероиды не поймают, учиться уедет.

— Так это он на абордаже отличился? — Обратился Кадерли к Крайму.

— Он. И капитана и командира абордажников прищучил.

— Правда? — Снова посмотрел на меня Кадерли.

— Повезло. — Ответил я, разводя руками.

— Ладно, развлекайтесь. — Разрешил Кадерли и, покачиваясь сам, увёл покачивающегося Крайма. Похоже они хорошо набрались. Может быть вели они себя и не слишком вежливо, но подгон мне сделали классный — Умида смотрела на меня другими глазами.

— Фух. — Выдохнул я и уселся назад. — Довольное начальство это хорошо, но без начальства спокойнее.

Мы пили планетарку и общались. К нам постоянно кто-то подходил — бойцы и спецы с моего корабля, с Умидиного, да и вообще все подряд. Если своим для Умидиных сослуживцев я не стал, то, похоже, посвящение прошёл и претензии мне больше не высказывали. Вечеринка катилась своим чередом. Я научил народ говорить тосты и чокаться стаканами, старался не напиваться, время от времени говорил комплименты, и Умида их благосклонно принимала. Потом мы попытались танцевать, лучшего места чем ринг не нашлось, и танцевать мы начали в круге, выгнав оттуда бойцов. Но народ не возражал. По окончании танца я захотел поцеловать Умиде руку, она разрумянилась, освободила от перчатки левую кисть, и я уже предчувствовал, что продолжение банкета будет интимным. Но — обломался:

— Казак! Спасибо! Всё было классно, я бы ещё с тобой позажигала, но пора на вылет.

— Спасибо Уми! — Мы не только с Умидой перешли на ТЫ, но и она разрешила называть себя сокращённым именем. — Надеюсь на следующий раз. Кстати, тебя проводить?

— Меня Гролх проводит.

— Я здесь. — Подтвердил оказавшийся рядом гролх.

— Смотри у меня, — сказал я гролху, — если что не так, я сделаю твою жизнь короткой и неприятной.

Гролх осклабился, хлопнул меня по плечу, легонько, дружески и кивнул:

— Конечно.

Я отправился отсыпаться, и остаток времени до вылета опять читал всё подряд по университетскому списку.

На построении, пока капитан не заявился, Руф мне сказал, что это он меня отмазал у капитана:

«Он так кипятился, выгнать тебя хотел, а как про религиозные убеждения твои услышал — сразу и успокоился».

«Какие?» — Уточнил я.

«Ну, во-первых, ты полулюб. За этот предрассудок держишься, переубедить тебя не удаётся и внятных аргументов ты не приводишь. А во-вторых, я сказал, что подробнее не знаю. Так что ты поблагодарить меня должен».