Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

– А противник? Бить же начнет по тросам.

– А тросов не будет, гидравлика с бронированным штоком. Вне обстрела, башнер сможет работать снаружи. Второй пост – чисто внутренний. Я еще конкретно конструкцию не рассматривал, но общее представление об этом есть. В общем, это кран, бульдозер, трал и, затрудняюсь сформулировать название, в общем, рука такая, которая может хватать, дергать, ломать и крутить объект, производить с ним различные манипуляции.

– Во-во, манипулятор. Так и назовем. Мы разградитель доставили, правда, разобрать пришлось, но еще ночью начали сборку. Пойдемте, посмотрим полигон для испытаний, который воссоздает финские укрепления под Выборгом. Яков Николаевич вечером доложил о ваших успехах товарищу Сталину, он сегодня прибудет сюда для ознакомления с техникой.

Быстро ребята закрутились! Видать, хорошенький пендель получили! Волшебный! Забегали, как тараканы, у гнезда которых сорвали доску и туда проник яркий свет. Однако машину они выбрали с умом, надо отдать должное. На этой машине мы меняли коробку, ставили с мультипликатором. Двенадцать передач вперед и четыре назад. Полигон построен давно, наверное, в сороковом, земля плотная. Группа саперов устанавливает квадратно-гнездовым способом деревянные ящики с противотанковыми минами между надолбами. Много колючей проволоки, заграждение – что надо! Придется попотеть. Сходили, посмотрели на сборку разградителя, там все в порядке. Заговорили и о Н2П, который подвел дивизию на Луге.

– Так как КВ-3 пошел в серию, то есть необходимость изменить грузоподъемность Н2П до ста тонн как минимум. И сделать это можно, только вместо открытых понтонов и мостового настила надо возить понтон, верхняя часть которого и есть настил. Вот, примерно так. – Я нарисовал сложенный и разложенный понтон ТМП. – Делать можно как одноколейный, так и двухколейный мост, но четко из четырех секций с водонепроницаемыми переборками. Ну, то есть готовое судно. Которое достаточно сложно потопить, а в случае сильных повреждений – просто заменить понтон другим. Либо часть его. Катера, которые будут обслуживать переправу, снабдить мощными компрессорами, чтобы выдувать воду из пробитых понтонов.

Генерал забрал наброски, но тут начали подъезжать «гости», и ему стало не до разговоров с лейтенантом. Начиналось действо, название которому: «показуха». Впрочем, мины прикапывали настоящие, так что давайте называть это своим словом: «войсковые испытания». Вместе с Федоренко приехал Баранов, но, немного поговорив с представителями ГАБТУ и другими генералами НКО, подошел к выставленным двум машинам его дивизии. Серегу Томина генерал услал в палатку и, когда приехали кремлевские машины, встал в строй экипажей танков, сняв фуражку и надев шлемофон. Он сегодня за командира. Василию досталось прежнее место мехвода. «Серые плащи» вначале окружили столик, на котором ГАБТУ что-то разложило. Затем все переместились к выставленным на треноге бинокулярным трубам большого разрешения. Осматривали полигон и инженерный «уголок». В полукапониры поставили самые мощные противотанковые орудия: пушку Ф-22 и 85-мм зенитку 62-К. Так что испытания проводят серьезные и, кажется, с «подопытными кроликами». После этого «серые плащи» и их охрана, в сопровождении деятелей из ГАБТУ, двинулись к танкам.

– Здравствуйте, товарищи танкисты!

– Здрав желам, тащ Сталин.

Несмотря на то, что нас всех представили, никакого интереса к нам лично никто из присутствующих не проявил. Внимательно осматривали танк и машину разграждения. С ответами на вопросы вождя мучился только генерал-майор Лебедев. Остальные об этих двух машинах мало что знали, разве что Зальцман.

Так, «подопытных кроликов» не будет! Приказано поставить машину у начала инжгородка и покинуть ее, укрывшись в блиндаже. Пушки произвели четыре выстрела, которые успешно срикошетировали от ножа трала. Василий сам сел на место водителя после осмотра трала командованием. Он уже видел тот путь, который предстояло проделать: если пойти под небольшим углом, то «камешки», которые стоят самыми дальними, удастся взять на края «ножа» и выковырять их из земли. Быстро переключившись и набрав скорость, он подскочил к началу заграждения, тормознул перед ним и перешел на пониженную передачу, включив демультипликатор. Двигатель взвыл на полных оборотах, заглушая даже звуки подрыва противотанковых мин под тралом. Плавно, в несколько приемов, вышел на намеченный путь и успешно выворотил из земли два ряда надолбов. Затем обратил внимание, что трал приподнялся, сдал чуть назад, и не напрасно! Одну мину трал пропустил. Переключился вперед и вышел из каменной ловушки, подъехал к капониру и воткнул в него нож трала. Запросил по радио:

– Снести? Для красоты?

– Оставить! Влево и на исходную.

Затем Евграфыч и Василий показали класс стрельбы по появляющимся мишеням. В заключение разнесли танк Т-IV. На этом месте дали отбой, и приказ возвращаться на исходные. Когда прибыли на место, то ни «серых плащей», ни их машин на полигоне не оказалось.

– Что? Напрасно землю рыли? – просил Василий у Баранова.

– Какое напрасно! Тут такой цирк был! «Сам» обещал всех за одно место над землей подвесить, если у РККА не будет этих танков и тралов!

В тот же вечер Баранова вызвали в Кремль. Несмотря на протесты со стороны Зальцмана, Баранов забрал с собой и Василия, и оба танка к новому месту службы. Он был назначен начальником АБТУ Ленинградского фронта и командующим 1-й ударной танковой армии, формирование которой было намечено проводить за счет мощностей ленинградских танковых заводов и Ленинградского УАБТЦ.

Москва – Ленинград, АБТУ фронта,

23–24 сентября 1941 года

Опять погрузка, на этот раз для ТМР подали четырехосную платформу, так что возились только с маскировкой. Было ветрено, и потребовались дополнительные доски и бревна, которые никто выделять не хотел. Вместо теплушек подали восемь пассажирских вагонов, ближайший из которых был купейным. Две шумливые проводницы ни в какую не хотели пускать трех сержантов в купейный вагон, в конце концов договорились, что все займут одно купе, все равно один человек будет стоять на посту на платформах.

– Но если мест не хватит для средних и старших командиров – уйдут в общий! Сразу предупреждаю!

– Антонина Михайловна! Мы все поняли. Кипяточек есть?

– Вон, берите! Чаю и сахара нет. Смолить в тамбуре! Сортир – за платформой! На стоянке – ни-ни! И никаких своих ключей, знаю я вас, танкистов.

Ну да, треугольные ключи у нас у всех с собой. Люки на БТ-5 и все «технички» на надгусеничных полках имели такие же замки, как на дверях вагона. Похоже, в одном месте делались. Проводница угомонилась, замела и замыла следы сапог от входа до первого купе, и успокоилась. Пожевав сухпай, который Евграфыч «смочил» неположенными «фронтовыми» из фляжки, разлив по чуть-чуть из фляжки чистого спирта, все завалились спать по фронтовой привычке: где приткнулся, там и спи, пока жив. Несколько раз открывалась дверь в купе, ребята меняли друг друга на посту. Затем вошла проводница и опустила светомаскировочную штору на окне. Это сейчас их делают серыми, тогда они были черными. Затем за окном послышался стук сапог, отдаленные голоса переклички, голос Антонины: ноги вытирайте, только полы намыла. Началась погрузка какого-то подразделения. Василий поднялся и сел за столиком. Еще раз перечитал полученный ответ в Наркомате флота: «Настоящим сообщаем, что в составе Одесской военно-морской базы по состоянию на 01 июля 1941 года гражданка Челышева Е. А. не числится. Других сведений не имеем».