Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

Отведя три дивизии от Демянска, немцы перегруппировывались и со всей очевидностью готовились фланговым ударом отрезать нас всех, хором, от Лужского рубежа. Поэтому Попов, затем Хозин и сейчас Говоров основные силы фронта с Лужской линии не снимали. Действовали ударными группами вдоль дорог и постоянно оглядывались назад и влево. Что касается позиций полка, то слева их прикрывали только заснеженные леса, да тоненький хлипкий заслон из солдатиков 116-й стрелковой бригады. Леса там практически непроходимые для техники. В общем, взаимодействие с 48-й армией распалось по объективным причинам. Восьмая армия находилась так далеко, что даже их радиостанции было плохо слышно.

В ночь на пятое марта, в 20.30, на станцию Владимирские лагеря прибыл поезд с командованием фронтом. На нем приехали Говоров, Попов и Федюнинский. Похоже, что последний настаивает на отходе. Дескать, угроза слева слишком велика, прикрыть фронт армии невозможно. Немцы от Порхова ударят на Лудони, и «пиши три письма». Надо валить обратно, раз одновременно подойти к Пскову не удалось. Василий, нет чтобы промолчать, влез в разговор:

– Через Могутово и Углы мой мотострелковый батальон через час может быть в Сверчихе, а еще через полчаса в Молодях. Там, по Старопсковской дороге, через сорок минут будем в Пскове. Обойдя все, что нагородили немцы у Подборовья и Торошино. Если сюда перебросить 2-й мотострелковый полк нашей дивизии, то операцию можно провести быстро и безболезненно. Для нас. Взять три оставшихся станции до Пскова не составит большого труда для 55-й армии. А там я развернусь, и этот гадский угол у Карамышево причешу как следует. Все же из-за него?

Федюнинский поджал губы, недоволен. Говоров и Попов заинтересованно смотрят на карту. Василий вытащил и положил на стол расшифровку крайней аэрофотосъемки.

– А пройдут «американцы»?

– Четыре Т-50 с ними отправлю, вытащат, если что. А Старопсковской дорогой дивизия часто пользовалась, чтобы в лагеря попасть. Гиблое место там одно: у Галковичей, справа и слева болота, но даже летом там, за счет подсыпки, дорога танки держит. А перебросить по железке две-три дивизии, чтобы удержать потом Псков, не так уж и сложно. Боеприпасов здесь накоплено достаточно, топливо есть, все, что необходимо, имеется.

Курвиметры забегали по картам. Штабные что-то пересчитывают. Федюнинский от пояса показывает кулак. Но он же воспользовался обходным маневром Василия, чтобы обойти всех! И Попов об этом тут же вспомнил и сказал Говорову. Ценен не сам Псков, нужен его вокзал. В этом случае будет полностью разрушено снабжение 18-й армии и приданных ей средств. Да и 16-я «питается» в основном с этого угла. Второй полк находился в Лудонях. Он уже пополнен, и может быстро выдвинуться к Ротному Двору. Немцы стоят в Мароморочке. Но это просто заслон. Основной рубеж обороны проходит глубже, у Подборовья и Патрово.

Получив на руки расчеты своих штабных и сверив их с расчетами Василия, Говоров уселся на стул и расписался в приказе.

– Действуйте! Возьмете Молоди, а там посмотрим.

Риск, что батальон мотострелков не сможет пробиться через лес – был. На всякий случай в Могутово отправили разградитель и командирский ротный танк с телескопической антенной. Два Т-50 были оборудованы снегоотвалами, на остальные забросили дополнительные тросы. Марш на удивление прошел быстро и тихо. Лед на Пскове, речушка такая, нормально держал легкие танки. Подойдя к расчищенной дороге, танки ушли в хвост колонны, а у М-3 – резиновые гусеницы и хорошие глушители. Два опорных пункта немцев взяли тихо, без стрельбы, предварительно обрезав провода на линиях связи. Батальон вышел на место сосредоточения на десять минут раньше срока. Мост через Пскову взят разведротой.

– Атака! Разрешите идти, товарищ генерал?

– Не-ет! Здесь сиди! Возьмут Молоди, там и решим, что делать.

У Люботина и Рубежка, двух деревень, проходили немецкие окопы, были установлены заграждения, там же было несколько батарей ПТО. Но разведка уже точно засекла их позиции, и большой опасности они не представляли. И вообще, удар танкового и мотострелкового полков на танкоопасном направлении сдержать батальоном сложно, особенно, когда у тебя с тыла действует мотострелковый батальон с кучей крупнокалиберных пулеметов и скорострельных пушек.

Бой был коротким, и полк приступил к форсированию Псковы через небольшой мостик. В этот момент Василий и присоединился к нему. Еще в штабе он узнал, что у Говорова есть резерв: 60-я армия, бывшая третья Резервная. Ей дали команду трогаться. Она сидела в эшелонах.

Разогнав немцев в семи деревушках и взяв Задворье, уходим в сторону Пскова. Режем и минируем железную дорогу, оседлываем шоссе Псков – Гдов. Полк развернулся и вдоль двух дорог атаковал северные окраины Пскова. Через полчаса после начала этой атаки Василий доложил, что находится в здании вокзала. Кузнецкий и Индустриальный мосты выдержали ТМР-2. Взята гостиница «Октябрьская», штаб группы армий «Север» захвачен. Жаль, но ни одного генерала в нем не было.

Чуть позднее выяснилось, что штаб, да, находился здесь, а вот проживал командующий группой в Снятогорском монастыре, сволочь. Мы проскочили мимо него, не заглянув в гости. Обидно! Но я этого не знал, Василий и подавно, а сообщили нам об этом местные товарищи поздновато. Ушел он по льду на тот берег. Да и черт с ним, все равно повесим, не мы, так американцы.

Взять Псков и аэродром Псков-Южный получилось, организованного сопротивления практически никто не оказывал, слишком быстро это все произошло. Никто не ожидал, что мы не будем штурмовать Подборовье. Плюс средняя скорость на марше была 32–36 километров в час. Все, кто пытался малейшим образом помешать, были снесены артогнем и гусеницами. Кусок бездорожья в 1,7 километра, между Подпалицами и деревней Черемша, пробили разградителями. Там давно никто не ездил, и немцы считали, что дороги там нет, из-за мин, еще нашими установленными. В прорыв ввели две лыжные стрелковые бригады, усиленные двумя танковыми бригадами и двумя автобронетанковыми, которые занялись его расширением. Из состава Лужского УР выведена 291-я дивизия. Ею командовал до октября месяца полковник Буховец. Эта дивизия отбила Белоостров и остановила финнов у Сестрорецка. Сейчас он начальником штаба у Федюнинского, и в курсе, кто в состоянии выполнить такую задачу. Через три дня эта дивизия вошла в Псков.

Ну, мы эти три дня отбивали атаки со всех сторон. Украшали лед красненьким на Великой и снег на аэродроме. Снарядами и патронами мы были затарены еще перед выходом, плюс набросали во все транспортеры 2-го мотострелкового ящики. За нами двигалось две автороты на американских трехосках, загруженных по самое не хочу. Они вошли в город через час после нас. Ну и армия нас не забывала, у Хотицы был аэродром, туда доставляли снаряды и патроны две ночи самолетами. В основном нас пытались выбомбить и завалить пехотой. Но пулеметов в полку было много, красноармейцы все опытные, обстрелянные. Что-что, а оборону они умели держать крепко. Больше всего атаковали нас через Великую, так как отвести войска с главной линии обороны немцам не давал Федюнинский. Наиболее частыми атаки были в районе Покровской башни и у железнодорожного моста, который немцы хотели взорвать, но предмостные сооружения захватили мы на обеих сторонах реки. Тем не менее драка была серьезной, хорошо еще, что тяжелые танки немцам поразить было особо нечем, кроме бомб. Но захваченный аэродром дал нам солидное количество зениток. Так что огрызались как могли. И народ, местный, помогал, так как натерпелись под немцами по самое не хочу. На исходе вторых суток подошло первое подкрепление, к концу третьих – мотострелков начали заменять стрелковые части. Затем пришли поезда с войсками 60-й армии, и немцев отбросили от города. В танковых батальонах больших потерь не было. Мотострелковый понес потери и в людях, и в технике. 2-й мотострелковый полк, оборонявший самые тяжелые участки, потерял треть техники и около сорока процентов личного состава.