Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

А там довольно открытое место, Ленинградское шоссе. Прямое, как стрела. В общем, он до Городца не доехал полтора километра. Его танк был подбит, а следовавший за ним второй танк, уворачиваясь от обстрела, заехал на минное поле на краю дороги и потерял гусеницу, и тоже был подбит, но экипаж полностью остался в живых. Третий танк скрылся в лесопосадке и сообщил о случившемся. Василий вызвал два ТМР-2 и два эвакуатора, сам с 1-й ротой первого батальона выдвинулся к деревне Жглино, к последнему мосту, который обследовал этот взвод. Оба танка были поражены снарядами 128 мм, причем на прямой наводке и бронебойными снарядами. То есть на участке от Городца до Заплюсья немцы подготовили сюрприз для его полка!

Согласовав вопрос с комфронта, провели глубокую разведку. Воспользовавшись тем, что морозы стоят крепкие, через Кут и Шильцево ударили ночью на Березицы, обошли Городец по грунтовкам и лесным дорогам и атаковали его с тыла. На городецком кладбище обнаружили один «сюрприз», а один из домов в деревне оказался «подвижным». Он был «одет» на громадную самоходную установку с 12,8-см орудием РАК 40. Экипаж первой самоходки был уничтожен шрапнелью, а вторая была подбита фугасным снарядом, в бой с танками она вступить не успела, вела огонь по ТМРам, «атаковавшим» ее с фронта.

Воспользовавшись успешным прорывом у Городца, фронт начал наступление уже утром. Одновременно наступали с двух сторон: от Шимска и от Луги, окружая 56-й мехкорпус немцев. С правого фланга целью наступления было Николаево – Лудони, с левого – Сольцы – Боровичи. На более глубокий удар у фронта сил не было. Целью наступления была рокадная дорога Гдов – Боровичи. Под угрозой окружения немцы сами начнут отвод войск от Лужского рубежа. День Красной Армии отмечали в казармах первого полка во Владимирских лагерях. Дивизия вернулась туда, откуда начала эту войну.

Ленфронт, Владлагеря – Псков,

24 февраля – 6 марта 1942 года

Пять суток дивизия пополнялась за счет маршевых батальонов. На Шимском участке второй полк столкнулся с кумулятивными антенными минами и засадами из зениток. Потери в технике были, особенно поначалу, но в основном они касались мотострелковых подразделений. «Полновесным», с БТР, был пока один полк и один батальон. Обещали посадить на М3 все полки, а это существенное увеличение огневой мощи пехоты, да и подвижности прибавляет. Немцы отходят к Гдову и Пскову, а наша авиация – ворон считает. «Летуны» за линию фронта не перелетают без особого приказа. У немцев и зениток много, и «мессершмитты» еще имеются, хотя мы их и выперли с трех аэродромов. Нашим соседом справа была 8-я армия, которая должна была перейти в наступление одновременно с нами. Однако этого не произошло, ее командующий отделывался демонстрацией попыток перейти в атаку, которые немцы с легкостью парировали. Последовали «оргвыводы»: снятия-назначения, вместо генерал-лейтенанта Иванова, который вторично был назначен на этот пост после прохождения проверки (убыл из Таллина в Ленинград по болезни, бросив части армии, находящиеся в оперативном окружении, за что был снят с должности и командовал дивизией народного ополчения), был назначен генерал-майор танковых войск Лебедев, бывший командир 10-го мехкорпуса и командующий Лужской оперативной группы. Он прибыл с должности замначальника ГАБТУ формировать 2-ю гвардейскую армию прорыва. Ему отдали Нарвский участок обороны, 8-ю армию, с приданными ей двумя бывшими его дивизиями: 21-й и 24-й танковыми. Задача: взять Гдов. Соседом справа была 48-я армия, командовал которой Антонюк, но руководство операцией на левом фланге по приказу Ставки осуществлял Коровников, командующий Новгородской опергруппой. Он больше всего опасался удара 16-й армии во фланг наступающей 48-й. Не без основания, но не до такой же степени! В общем, наступление велось не скоординированно, очень осторожно, что в принципе было понятно: сил и средств у фронта было откровенно мало. В конце концов в Москве решили, что Попова надо снимать. У нас всегда так: если все хорошо, то ругают за то, что хорошего мало, а если дела идут не очень, то незаменимых у нас нет. Одно хорошо, оставили его замом. Вместо него прислали Хозина. Они быстро спелись, то есть спились. Оба были большие любители телеграфисток, селедочки, «да со слезой». Делу это не помогло. Спустя две недели, уже в марте, Антонюк, Лебедев и Федюнинский сообщили в Ставку, что в результате смены командующего фронта фронт остался без управления. Штаб фронта не координирует действия наступающих армий, нарушаются сроки и графики поставки материально-технического снабжения, большие сложности с боеприпасами и пополнением.

Хозина сняли, Попова понизили еще на одну ступень: он стал начальником штаба фронта. Вместо Хозина назначили генерала-лейтенанта артиллерии Говорова, но с припиской «исполняющий обязанности». К этому времени наступление Красной Армии, гордо названное «стратегическим», начало выдыхаться. Еще пара армий нуждалась в деблокаде под Москвой, не смогли форсировать Миус, утопили на переправе новые танки в Керченском проливе, и Крымский фронт откатился назад, сдав Феодосию, провалили наступление на Харьков. Относительная неудача под Псковом выглядела довольно неплохо на этом фоне. Из-за него немцам пришлось вернуть Демянск, они вышли из котла, бросив тяжелое вооружение. Сбылось предсказание Коровникова, и последовали мощные удары 16-й армии через еще покрытую льдом Шелонь.

Полк Василия занимал позиции на фронте 18 километров в районе Могутово – Новоселье – Цапинка, чуть юго-западнее Владимирских лагерей. Штаб полка располагался в штабе 1-го танкового полка в самих лагерях. Полк контролировал крупный транспортный узел фронта: Струги Красные, с юго-западного направления. Пока была возможность и хорошо сохранившиеся дивизионные склады, помещения складов, сами помещения были пусты, активно принимали боеприпасы и топливо. Причем подписались на «фронтовой уровень» этих складов. Работы, правда, очень много, но в конце концов, сюда прибыли фронтовые интенданты, и нагрузка на бойцов снизилась до нормы. Линия фронта, где стояла пехота 55-й армии, проходила в восьми километрах от рокадной дороги, на юго-западной границе большого лесного массива. От Ротного Двора до Сверчихи. До Пскова – 36 километров. Чуть-чуть не дошли. Но продвигаться вперед было опасно: в Боровичах были наши, а в Порхове дивизия СС «Totenkopf». Она еще не танковая, а мотопехотная, а сами понимаете, зимой на мотоциклах не погоняешь. Ее перебросили сюда совсем недавно, была под Москвой и там избежала уничтожения. За дело взялась рьяно, а Коровников растянул второй танковый полк в тоненькую ниточку и действовал мелкими группами. Командир второго полка майор Кулешов ничего противопоставить генералу Коровникову не смог, тем более что и командарм Антонюк тоже побаивался удара слева. Действия противника по центру, на стыке двух армий, пока у него опасений не вызывали. А Порхов находился в полосе Северо-Западного фронта, которым командовал Курочкин.