Алексей Ар - Грань

Михаил кивнул — хотелось надеяться, что, у них вновь появилось будущее. Он осторожно ступил на первую ступеньку лестницы. Спуск занял около десяти минут — неприятных минут, наполненных тьмой, шорохами и тяжелым дыханием.

Михаил коснулся пальцами осклизлого камня стены.

— Здесь поворот, — донесся снизу голос дгора. — Мы почти на месте…

— Хоть глаз выколи, — Шепот эльфийки прозвучал неожиданно громко. По ступеням дробно застучало. — Не дергайся…

— Пришли, — объявил Жгоро. — И где это…

Его бормотание сдвинулось вправо, затем влево, удалилось… Вспыхнул слабый огонек, выхватив из мрака коренастую фигуру гнома и объемистую чашу на каменном постаменте. Через мгновение над чашей весело затрепетал язычок пламени, разогнавший тьму и позволивший пленникам оглядеться.

Михаил обвел взглядом небольшую пещеру. Грубо обтесанные стены, несколько сундуков в сумрачных углах и… более ничего.

— И где выход? — процедила Тейра.

— Там. — Жгоро ткнул пальцем в одну из стен. Подойдя к оной, он склонился к узкому отверстию, пробитому в скале, поводил подле него руками и уныло выругался. — Был там. Воздуховод засыпало… Тяги нет…

— Чинить надо, — покачал головой Михаил. В ответ раздалось яростное сопение.

— Проклятье Эфга, — выругалась Тейра. — Мастер…

— Есть другой путь, — поспешил сказать дгор. — Верхний воздуховод … До него метров пять, не больше.

— Не больше?! — эльфийка сжала кулаки. — А кто туда полезет? Ты?! Мне сейчас и на табурет не взобраться!

— А я? — тихо спросил Михаил, стараясь загнать обиду поглубже. Не то что бы алькарийка ранила его мужское достоинство… Но все же какая стерва…

— А что ты? — Тейра удивленно посмотрела на него.

— Вам придется вернуться в камеру, пока я не открою вам дверь.

— Может я смогу… — Жгоро тоскливо посмотрел вверх.

Молча подойдя к указанной дгором стене, Михаил нащупал первый выступ, подтянулся, нащупал второй… От напряжения заныла голова, левое ухо, принявшее удар Твари, пронзили иглы боли. Стало трудно дышать, через разбитый нос воздух проходил с надсадным, пугающим звуком. Выступ следовал за выступом, а зев воздуховода все не показывался. О правильности выбранного направления Михаил предпочитал не думать. Только о надежде… Под рукой прохладой толкнулась пустота.

Кряхтя, он пролез в узкую щель.

Дгор с усмешкой повернулся к Тейре:

— Ловко ты. Малыш будет стараться.

— Заткнись. Мне не нравится, как ты говоришь о нем, — процедила женщина. Хмурясь, она решительно зашагала к ненавистной камере.

Михаил извернулся и взглянул вверх. Серый тоннель воздуховода резко изгибался, устремляясь в сумрачную бесконечность. «Игра воображения», — успокоил себя Михаил. Ободрав руки и спину, он сумел вклиниться в почти вертикальную шахту. Тело заныло, протестуя против резких движений. Ему не нравились острые грани камней — их влажные, холодные прикосновения, дарующие саднящую боль. Чертова дыра!

Михаил застонал, — держаться на скользких камнях неимоверно трудно. Метр за метром… Человек может стать машиной — тупой, но упорной машиной.

Удар! Голова взорвалась болью. Перед глазами порхнуло яркое, искрящееся полотно.

Выход воздуховода закрывала внушительная решетка. Именно на такие и вешают огромные ржавые замки, которые сильно осложняют бегство.

— На небесах меня определенно любят…

Собрав остатки сил, Михаил прижался к преграде. Вопреки ожиданиям решетка приподнялась… Он незамедлительно просунул руку в образовавшуюся щель. Вцепился в камни пальцами… холодный металл прутьев скользнул по затылку. Верхняя половина тела свободна…

Осторожно поднявшись на ноги, Михаил огляделся. Он находился в небольшой каморке, в маленьком оконце под потолком чернел лоскут ночи и искорки звезд. Вдоль выщербленных временем стен в беспорядке разметались ковры, кухонная утварь и инструменты. Среди последних Михаил отыскал молоток; Груэлл плохо относится к безоружным людям. Кто знает, что ожидает за дверью…

Подкравшись к выходу, Михаил внимательно прислушался и облегченно вздохнул. Тишина — ни звука, ни шороха. С легким скрипом приоткрылась дверь. Покамест беглецу сопутствовала удача; в коридоре не души, лишь тонкое серебро пыли да паутины.

«А пойду-ка я направо!» — решил Михаил. Вряд ли кто подскажет ему, где искать алмазный кладезь. Сомнения — пустая трата времени. Он двинулся в выбранном направлении. Костяшки сжимавших молоток пальцев побелели, слишком много призраков вокруг… Они скрывались за каждым поворотом, в пыльных альковах, в изгибах барельефов. Потрескивание факелов звучало их голосами, скрипы и шепот времени…

Михаил замер. Слуха коснулся вполне реальный звук — кто-то пустил газы. Обещанный осторожно выглянул из-за поворота. Впереди, метрах в пяти, начиналась лестница, на первых ступенях которой переминался часовой — рыхлый невысокий мужичок, в потрепанной униформе.

Хроза — солдата Орхского гарнизона — снедало беспокойство. Если его не сменят в ближайшее время, пол вокруг станет значительно грязнее, а сам он значительно полегчает. И ведь предупреждал его Алор — не ешь эфгову похлебку перед караулом, скрутит пузо, позора не оберешься.

Удар молотком прервал горестные раздумья Хроза. Яроттец мучным кулем осел на пол.

Михаил замер над телом, не в силах оторвать взгляда от крови. Нанеся удар, он не подумал… И не так уж сильно он ударил. Надо бы проверить пульс… Нащупав слабое биение, Михаил болезненно осклабился. «Поганый яроттец», — пришла запоздалая мысль, сполна отразившая исходивший от караульного запах.

Избегая травмировать обоняние, Михаил отступил к лестнице. Преодолел первый пролет… и услышал голоса. Мысли заметались раненными пичугами. Отступить? Вернуться!

Споткнувшись о караульного, Михаил растерялся. Яроттец показался ему чересчур громоздким. Куда такого спрячешь? На лбу Обещанного выступила холодная испарина. Подхватив мужчину под мышки, он поволок его к ближайшей двери. А следы? Если на полу осталась кровь, какой смысл прятать тело?

***

Трое яроттцев неторопливо преодолели последние ступени и вальяжно ступили в коридор. Один из них — по медвежьи крупный бородач — шумно втянул носом воздух и поморщился:

— Похоже, Хроз таки обосрался. — Приятели бородача довольно заржали.

— Придурку только дай повод улизнуть с поста, — заметил невзрачный белесый яроттец. Губы его при разговоре неприятно кривились, точно он испытывал постоянную боль.

— Может, стоит потолковать с ним? — вступил в разговор третий, демонстративно побрякивая перевязью. В угольках его глубоко посаженных глаз затеплилась искра интереса.

— Пустой треп… Надоело. Трепаться и ждать, — с непонятным намеком сказал бородач и смачно сплюнул. Шаркнул ногой, растирая плевок.