Александр Пономарёв - Хранители. Чернобыль Лэнд [litres]

Держа автомат наготове, Балабол быстро пересек забетонированную площадку с замершим на ней бронетранспортером, присел за высоким фундаментом с уходящими вверх под углом металлическими стойками. На них опиралась толстая плита основания огромной спутниковой антенны. Над головой громко загудело. Стальная парабола тарелки, пощелкивая фиксатором, повернулась вправо на пол-оборота, потом изменила наклон отражателя, настраиваясь на пролетающий высоко над Землей спутник. Мысленно радуясь наличию электричества в сети, Балабол рванул к ближайшему жилому домику, прижался спиной к стене, осторожно выглянул из-за угла.

Отсюда открывался вид на большую часть научного лагеря, и, в отличие от идиллической картинки «предбанника» станции, здесь хватало и трупов, и крови, и разрушений. Стены жилых боксов пестрели пулевыми отверстиями и кровавыми разводами, зияли разбитыми окнами, чернели сквозными дырами пробоин с опаленными краями. Возле домиков, на вытоптанных десятками ног лужайках и бетонных дорожках, лежали в лужах запекшейся крови ученые и защитники базы. Рядом с трупами в форме военсталов в изобилии желтели россыпи гильз, местами темнели воронки гранатных разрывов. Кое-где из окон, перегнувшись через рамы, свисали тела ученых в перепачканных кровью халатах и с пробитыми пулями головами.

С минуту Балабол с ужасом смотрел на это царство смерти, пытаясь понять, кто всему виной. Если б на лагерь напали псевдомутанты, их изрешеченные пулями тела лежали бы рядом с погибшими людьми. Будь это набег бандитов или еще каких-либо невесть как оказавшихся в парке отморозков, их трупы тоже были бы в наличии.

По всему выходило, что обитатели исследовательской станции перестреляли сами себя под воздействием направленного пси-излучения. Такое не раз бывало во времена Зоны, но в том-то и дело, что, если верить официальной информации, ее давно не существует. Тогда как такое возможно?

А что, если в закромах научного городка сохранились артефакты и сотрудники профессора до сих пор тайком ведут исследования? Как вариант, во время экспериментов таинственный объект изучения начал генерировать воздействующие на психику волны, одно за другое – и понеслось.

Осознав эту мысль, Балабол прислушался к себе: вдруг та хреновина, что, вероятно, была всему виной, еще действует? Секунд тридцать он анализировал ощущения. Вроде бы все было в порядке: никто не шептал в голове, глаза не застилала кровавая пелена и не чесались руки от желания убить первого встречного.

Уже не таясь, он вышел из-за угла домика и, следуя вдоль таких же модульных строений, направился к сложенному из бетонных блоков трехэтажному зданию с висящими на стенах возле окон спутниковыми тарелками и похожими на вышки сотовой связи антеннами на крыше. Здесь, помимо радиологической, биохимической, физической и прочих лабораторий, находился пульт управления системами жизнеобеспечения научной базы, а в подвале ждали своего часа резервные генераторы и цистерны с запасами топлива и воды.

Проводник не лгал Потапычу, говоря, что не знает, как объяснить, где конкретно находится нужное помещение. С той стороны к научно-техническому центру базы примыкали три длинных пристроя, образуя с ним одно целое. Помимо всего прочего, они соединялись между собой крытыми разноуровневыми переходами, так что внутри этот бред архитектурной мысли представлял собой запутанный клубок из многочисленных коридоров, коридорчиков и кабинетов.

Порыв ветра с востока принес резкий запах керосина. Когда до нужного здания оставались считаные метры, в просвете между жилыми домиками показалась вертолетная площадка. На забетонированном квадрате с нанесенной белой краской буквой Н тихо покачивал лопастями на ветру грузопассажирский «старичок» Ми-8. Лужи вытекшего из пробитого подвесного бака топлива темнели на покрытом трещинами бетоне. Рваные пулевые отверстия в левом борту, редукторном отсеке и хвостовой балке яснее ясного указывали на печальное завершение летной карьеры вертолета.

Рядом с воздушной машиной лежали трупы защитников базы и ученых, а еще на примыкающей к вертолетной площадке лужайке отчетливо виднелись глубокие отпечатки автомобильных колес. Судя по разным рисункам протектора, тут колесили как минимум три машины.

«Значит, дело не в таинственном артефакте. Без внешнего вмешательства не обошлось», – подумал Балабол, глядя на рисунки протектора. Извилистые следы шин и нанесенной колесами грязи виднелись и на бетонной площадке возле центрального здания базы, и на дорожках, ведущих к дальнему ряду домиков для персонала. На фундаменте еще одной огромной спутниковой антенны лежал, неестественно вывернув назад голову и раскинув руки, труп ученого. Судя по отсутствию на халате дырок от пуль и пятен крови, его сбили неизвестные на машинах.

Словно опытный следопыт, Балабол проследовал вдоль оставленных колесами отпечатков. Он пытался понять, откуда взялись эти машины и куда уехали после нападения, и долго кружил по территории научно-исследовательского комплекса, пока не пришел к забору.

– Хрень какая-то, – пробормотал Балабол, глядя на упирающиеся в бетонные плиты заграждения широкие полосы с шашечками протектора. – Получается, налетчики непонятно откуда взялись и неизвестно куда исчезли после нападения, так, что ли? М-да, ну и дела.

На руке завибрировал ПДА. Балабол поддернул рукав, глянул на экран устройства. Это пришла весточка от Болотного Лекаря: тот интересовался самочувствием проводника. Балабол отправил ответное сообщение: дескать, все в порядке, – и глянул на часы в правом верхнем углу дисплея.

– Твою ж мать!

Искать рубильник или кнопку было некогда. Он и так прошарахался больше двадцати минут и вряд ли уложился бы в оставшееся время. Потапыч с Ланью и без того, наверное, на сироп изошли.

Балабол поспешил обратно. Он подумал, что раз на базе разгром, то ничего такого не будет, если он вышибет ворота бэтээром. Одним разрушением больше, одним меньше, какая разница.

Стуча подошвами ботинок по броне, Балабол залез на угловатую махину и сквозь открытый люк нырнул на место механика-водителя. В бытность сталкером он неоднократно ездил с учеными в глубь Зоны, обеспечивая охрану во время научных исследований, и пару раз сам управлял бронетранспортером. Ничего сложного в этом не было. Руль, педали, рычаг переключения передач – все как в обычном автомобиле.

Балабол повернул флажок стартера. Двигатель загрохотал, наполняя салон бронемашины ревом и дребезжанием. Проводник выжал тугое сцепление, с хрустом воткнул первую передачу и вдавил ногой педаль акселератора, одновременно поворачивая руль вправо.