Владимир Василенко - Жатва [СИ]

Один из телохранителей выступил вперед, учтиво поклонившись. Она последовала за ним, но на полпути обернулась, спросив:

– Я не вижу Танака. Где он?

– Я казнил его. Мне не нужен зилот, который позволил моей дочери подвергнуть себя смертельной опасности. Иди.

– Но… он просто выполнял мой приказ, отец! – ахнула Регина, и голос её предательски дрогнул.

– Иди, – твердо повторил Данакт. – Тебе нужно отдохнуть.

Повернувшись ко мне, он продолжил:

– А с тобой мне нужно поговорить. Наедине.

Харул и Хестия, переглянувшись, отправились восвояси. Посол Ординаторов не сдвинулась с места – видимо, на неё приказы главы Дома Ортос не распространялись. Впрочем, и телохранители никуда не ушли, но с теми-то всё понятно – к ним отношение было, примерно как к предметам мебели.

Меня эта ситуация, может, и взволновала бы, но эмоции были до сих пор подавлены боевым ядром. И к тому же, за спиной Данакта началось нечто, что сейчас занимало меня куда больше, чем предстоящий тет-а-тет.

В пилоне открыли проход, и, кажется, готовились выводить из него тех, кто был внутри. Я еле сдержался, чтобы не броситься туда, отмахнувшись от ортоса.

– По словам Регины, она у тебя в долгу, – проговорил Данакт с таким видом, будто ему жутко жмут сапоги. – Предпочитаю рассчитаться сразу. Что ты хочешь в награду за спасение её жизни?

Да чтоб тебя! Нашёл же время…

Впрочем… Я с трудом отвёл взгляд от входа в пирамиду и спросил:

– У меня вопрос к вам, госпожа… забыл ваше имя. Раз турнир завершен досрочно, то кому сейчас принадлежит этот пилон?

– Разумеется, тому Дому, который контролировал его на момент завершения турнира, – с лёгкой улыбкой ответила Ординатор. – Великому Дому Гракх.

Я повернулся к Данакту и указал на пилон.

– В обмен на жизнь и свободу вашей дочери мне нужна другая жизнь и свобода. Двоих людей, что находятся сейчас там. Вы ведь сможете выкупить их у Гракхов?

– Ты равняешь жизнь Регины с жизнями двух гелотов? – холодно переспросил ортос, кажется, снова оскорбившись. – Я готов выкупить свободу всем, кто в этом пилоне. Даже если гракхи запросят за них тройную цену.

– Согласен! – тут же выпалил я, поглядывая краем глаза за начавшейся возле пилона вознёй. Кажется, уже начали выводить первых пленников. Шли те медленно, пошатываясь, будто одурманенные.

Наруч и латная перчатка на правой руке Данакта пришли в движение, трансформируясь так, чтобы он смог обнажить ладонь. Помедлив, я ответил на рукопожатие, с трудом удержавшись от того, чтобы не скривиться от боли. Пальцы главы ортосов стиснули мою ладонь так, будто он хотел раздавить её, как спелый плод.

– Да будет так, – глядя мне в глаза, объявил он. – В этом отношении мы квиты. Но не в остальных. И вскоре я заставлю тебя оплатить долги.

Мне сейчас было плевать на его угрозы. Вырвав ладонь, я заспешил к пилону, лихорадочно всматриваясь в лица выходящих из него людей. Подбежал ближе, расталкивая выстроившихся по обе стороны от входа солдат. Кто-то из них огрызнулся было на меня, но я зло зыркнул в ответ, вскинув правую руку. При виде золотого наруча солдат заметно струхнул и попятился.

Я с замиранием сердца перебегал взглядом с одного лица на другое. Следующий… Следующий… Следующий… Да сколько же вас там?! Вот уж действительно – ни окон, ни дверей, полна горница людей…

Кто-то задел меня, протискиваясь через оцепление и становясь рядом. Мельком обернувшись, я узнал Харула.

– Что ты задумал? – спросил он. – О чем говорил с Данактом?

– Он пообещал дать свободу всем этим людям. Выкупить их у гракхов.

– Широкий жест, – саркастически усмехнулся Харул. – С твоей стороны. Ты спас жизнь его дочери. Это стоит дороже, чем полусотня гелотов.

– Да пошёл ты! – огрызнулся я. – Ты же вроде не из благородных. Но тоже говоришь об этих людях, как о вещах.

– Так я и думал. Среди них – кто-то из твоих близких. Что ж, тогда, наверное, всё правильно. Жизнь за жизнь.

Да. Жизнь за жизнь. И дочь за дочь…

У меня перехватило дыхание, когда я увидел в веренице людей знакомую светловолосую головку и плюшевую акулу, зажатую под мышкой. Не обращая внимания на возмущенные окрики, бросился к ней, расталкивая солдат.

– Алиса! Лиска!

Девочка обернулась и, увидев меня, несущегося к ней с выпученными глазами, испуганно прижалась к матери. Я же, не добежав нескольких шагов, рухнул на колени. Не споткнулся – просто ноги будто отнялись. Из горла вырвался отчаянный вскрик.

Это… не она!

Твою мать, это не она!! Да, девочка очень похожа, особенно издалека – тот же рост, тот же цвет волос и прическа до плеч, даже акула эта дурацкая – точно такая же. Но это не Лиска! Как я мог так обознаться?!

Впрочем, я ведь видел её мельком, с доброй сотни метров, и когда она уже заходила в пирамиду, на фоне яркого света. Но ведь я всё это время даже не сомневался, что это она! И всё это время торчал возле этого долбаного пилона вместо того, чтобы искать свою дочь!

Из горла моего вырвался какой-то нечленораздельный шальной вопль. Пленники из пирамиды шарахнулись от меня, арранские солдаты бросали недоуменные взгляды. Харул подошел было, попытался помочь мне подняться, но я отбросил его руку и, вскочив, ринулся напролом через толпу. Успокоился только когда отбежал далеко в сторону, к ограде стройплощадки. Здесь было относительно безлюдно – в первую очередь из-за того, что земля была перерыта воронками от бомб, так что солдаты обходили этот участок по краю.

Эмоции пробивались даже сквозь блок, поставленный амальгамой. Если бы не он, я бы, наверное, сейчас и вовсе с катушек слетел. Мысли скакали с одного на другое, как бешеные.

Всё зря! Все эти битвы, все эти смерти – ради чего, в конечном итоге? Чтобы выкупить на свободу несколько десятков незнакомых мне людей? Но где же тогда была Лиска?

Да где угодно, блин! Может, она давно погибла, пока я торчал тут и играл в партизан.

Но стоп! А как же наш договор с Козлоногим? Он же обещал!

«Вы теперь – как два звена одной цепи. Твоя дочь будет жива до тех пор, пока жив ты».

Она точно должна быть жива! Скорее всего, её захватил кто-то из Жнецов, просто утащил к другому пилону. И чтобы отыскать её, теперь нужно как-то выяснить, к кому именно она попала. Выследить, вычислить, отыскать, любыми правдами и неправдами…

Стискивая кулаки, я зажмурился, постаравшись успокоиться. Амальгама послушно замедлила мой пульс, выровняла дыхание. Эмоции, пробившиеся сквозь блок, улеглись, уступая место холодному, как стальной клинок, рассудку.

Обернувшись в сторону пилона, я увидел Данакта, разговаривающего с молодым гракхом в дорогих доспехах. Судя по тому, как то один, то другой, указывали на выходящих из пирамиды людей, они торговались.