Александр Верт - Пекло 3

У самого Дориана была вторая. Он это хорошо знал и тут же посмотрел на Глиста.

– Какая группа крови? – спросил он.

– Что? – дернувшись, спросил Глист.

Он не следил за происходящим у капсул, стоял в стороне, обнимал сумку с банкой и наблюдал за Кирком и Вильхаром, пытаясь понять, что они делают.

Переход во вторую часть медблока Кирк просто завалил шкафами и полками, устроив перед дверью настоящую баррикаду. Большая часть из этих шкафов была пустой, но время от времени при создании завала звенело стекло или сыпались на пол какие-то инструменты, но это никого не волновало, особенно Кирка, который был готов накидать туда чего угодно, только бы быстро со спины никто не смог пробраться.

– Этого хватит, – сказал ему на это Вильхар, следящий за закрытой дверью и изредка поглядывающий на Кирка. – Лучше осмотри все стены – возможно, тут есть еще какая-то дверь, которую мы не знаем.

– Ебана база, – ответил на это Кирк, не споря. Он уже понял, что у здешней суки, которую так боялся Дориан, этих дверей хоть жопой ешь, и прячет она их так, что не разобраться. Кирка это бесило. Ему хотелось стрелять в пустыне и подрывать машины, а еще лучше отстреливать опасных пауков и подбирать новые капсулы. Вся эта технологичность его просто утомляла. Танкобур был прикольной находкой. Вот его он согласен был оставить, а все остальное – нет.

Бубня себе под нос о том, как все это должно ебаться прямиком в черную дыру, он осматривал стены, пока Глист молился, чтобы нужный проход Кирк так и не смог найти, а тут его дернул Дориан со своим непонятным вопросом, еще и обжег его угрожающим взглядом, от которого у Глиста все внутри задрожало.

– Какая у тебя группа крови? – переспросил Дориан, но в разговор вмешался Берг.

– Оставь его, – сказал он. – У меня первая, и я, в отличие от него, знаю, что надо делать.

Дориан только кивнул, открывая крышку второй, средней капсулы.

– Справишься? – уточнил он у Берга, когда тот скинул для удобства обувь и майку и остался в одних штанах.

– Должен, – пожал плечами Берг и запрыгнул в капсулу. Та была чуть приподнята и головной ее конец был выше ножного. Кто-то когда-то поставил эти настройки, а теперь не было времени их менять, но в таком не то стоячем, не то лежачем положении Бергу было немного неудобно возиться с датчиками, зато с подключением капсулы к собственной крови проблемы не возникло. Он просто поднес к руке катетер, нажал нужную кнопку, и искусственный интеллект сделал все сам. Только тогда Берг подумал, что с Ироном у Дориана были трудности, потому что у того все слишком плохо.

«Может, зря мы пытаемся?» – подумал он и вдруг вспомнил Кастера. Того как раз были готовы просто добить, потому что шансов нет, того и добили, потому что шансов не было. Их, правда, не было. Теперь Берг это признавал. Ни медикаментов, ни техники – ничего. Все, что они могли – это растянуть его мучения, а он все равно бы умер от заражения – от отравления собственными умирающими клетками.

Тогда у них не было ничего, а теперь есть. Они вытащили Виту, вернули его почти с того света, хотя сам Берг видел, как сердце в раскрытой груди замирало, грозясь остановиться, а потом вздрагивало, когда Дориан добавлял в капельницу какие-то препараты.

«Если мы отсюда выберемся, я буду лечить людей, любой ценой», – решил для себя Берг и, взглянув на суету Дориана, сказал, что он готов.

– Я подключил к нему все возможные лекарства, – зачем-то сообщил Дориан, указывая на Ирона, лежавшего уже в закрытой капсуле, почти полностью наполненной синей жидкостью. – Часть его крови просто уберем из кровотока, заменим твоей. Тебе на ее место зальют раствор. Будет состояние средней паршивости.

– Сойдет, – ответил на это Берг и закрыл глаза, потому что Дориан кивнул и нажал ту самую красную кнопку.

Маска с кислородом прижалась к лицу Берга, сама его найдя. Ремни, условно державшие его, стали чуть туже. Они крепко сжимали бедра и запястья. Еще два ремня пересекали туловище. Один в середине груди, второй чуть выше таза, а вот голову обхватила силиконовая подушка, буквально сжимая ее как рукой.

Он видел, как Дориан что-то быстро вводит на панели, чувствовал, как на разум наваливается сонливость, понимал, что густая жидкость медленно поднимается, окутывая его ноги. Ее уровень поднимался быстро и вызывал неприятное ощущение, как будто ты попадаешь в объятья к слизню. Неприятно, но уже привычно. Не в первый раз Берг Дауман лежал в такой капсуле, но впервые при этом почти ничего не чувствовал, кроме уверенного спокойствия от собственной правоты. Они поступают правильно – остальное было сейчас не важно.

Это странное равнодушие не покинуло его, даже когда в медблоке все пришло в движение. Прямо перед его капсулой в стене открылся проход, и Вильхар бросился к нему.

Берг уже ничего не слышал, но видел все, что происходило.

В дверном проеме, в узком коридоре из мерцающих компьютерных блоков к ним шагала та самая сука в ореоле своего синего холодного и безжалостного сияния.

Для Вильхара все было точно так же, как в тот день, когда долбанутый отморозок вцепился в руку его жены. Он тогда услышал голос Малики. Он не понял, что именно она сказала или вскрикнула, или быть может возмутилась. Он не слышал и не понимал. Он просто действовал с холодной пустой головой. Его тело, знающее, что такое бой, привыкло бить противника, ему только надо было показать, кто именно враг, а дальше оно делало все само.

Тогда он подлетел к жене, отцепил ее от придурка, лицо которого даже не рассмотрел. Он мог бы его оттолкнуть, мог бы настойчиво что-то сказать, но с размаху ударил его кулаком в лицо; а когда тот не рухнул, а дернулся в его сторону, ударил второй раз – еще сильнее, еще злее и на этот раз смертельно. Он осознал это тогда с опозданием, когда уже Малика вскрикнула, что он его убил, и начала молиться, бормоча дрожащим голосом одно и то же:

– Что теперь будет?

– Все хорошо будет, – ответил Вильхар, отвел ее домой и сам через час вышел к прибывшему патрулю, потому что камеры все сняли.

– Только жену не будите сейчас, – попросил он. – Она сильно испугалась и ей надо поспать.

Он знал, какой приговор его ждет, не пытался врать, что это был не он, просто признавал, что не хотел этого, но внутри что-то до последнего верило, что все будет хорошо, а потом были капсула, падение и буря, запершая его с парой Демонов в расщелине. Там быстро закончилась вода и пришли слезы, потому что только тогда, умирая от жажды, он понял, что хорошо не будет, никогда уже не будет.

Когда стена вдруг расступилась, открывая проход прямо за спиной Дориана, Вильхар снова не думал.

Он слышал, как выругался Кирк, но уже не понимал, что именно тот говорил. Вильхар просто делал два шага назад, закрывая собой Дориана, и стрелял сразу из двух бластеров, но Зена уворачивалась от обоих выстрелов и шагала в медблок. Кирк откуда-то сбоку стрелял в нее из автомата, но она только удивленно смотрела в его сторону, как будто считала эту жалкую попытку чем-то вроде неумелого массажа.