Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

— Хорошо, свободен.

Мы побрели с Петром к тому дому, точнее даже подвалу, где был КП батальона. Где-то местами еще, конечно, постреливают, и даже вполне серьезно, все-таки приказ еще не до всех частей шестой армии дошел, но здесь, в центре города практически тишина. Приятно, черт возьми, идти вот так спокойно по только вчера еще бывшим немецким позициям на улицах Сталинграда. Наша пехота вовсю собирает пленных солдат во всевозможных обмотках, женских шалях и соломенных подобиях валенок, обмороженных и голодных. Немцы, по крайней мере эти немцы, уже все для себя давно решили, им опостылела эта война. Солдаты продолжали воевать только потому, что порядок у них впитан с молоком матери. Не могут они не подчиниться, честно выполняют свой долг, хотя сами и не понимают, на фига им все это нужно… Да, упертых среди них хватает, есть и просто хапуги, что пришли на нашу землю, надеясь поправить свое благосостояние, но в большинстве своем здесь обычные люди, работяги.

— Сань, а чего они такие убогие все? — нарушил молчание в очередной раз напарник.

— Потому, Петь, что командование у них дурное. Простой недальновидностью это не оправдать. Ладно в сорок первом они действительно не рассчитывали на нашу зиму, учитывая, сколько смогли оттяпать у нас с июня месяца. Но повторять те же ошибки через год это верх глупости.

— Так говорят, что у них вообще нет теплой одежды и обуви, а техника не рассчитана на наши морозы…

— Петь, это немцы, они что хочешь, могут придумать и наладить производство, это во-первых. А во-вторых, имея такую сильную и подготовленную армию, им достаточно было просто встать в оборону по осени. Кто мешал тому же Паулюсу это сделать?

— Гитлер, политрук говорил, что тот гонит войска вперед, не разрешая останавливаться.

— Хорошо, но Гитлер в Берлине, там нет войны, а генералы здесь, могли бы и сами о себе позаботиться, а, хрен с ними со всеми, Петя, нам же легче! — заключил я.

Естественно, я был неправ. Что такое приказ, знаем и мы. Ведь только благодаря выдержке и исполнению приказов мы не ушли с Волги, и теперь, уже совсем скоро, погоним фрицев назад. Но все же, думаю, наши командиры все-таки немного изворотливее немецких. Те ведь и правда тупо следуют приказу, не особо размышляя о том, правильный он или нет. Да, в сорок первом многие наши командиры действовали глупо и неосмотрительно, ну, и где сейчас те командиры? Вот нас возьми. Майор Смолин зачитывает мне приказ командира полка, спрашивает о моих мыслях. Докладываю, тот, грамотно все взвесив, выполняет приказ так, как это будет правильнее. Приказано зачистить дом, идем и зачищаем, а если дом так укреплен, что нашими силами его взять просто нереально, проводим разведку боем и докладываем, что выполнение приказа требует больших сил. В основном помогает. Нам либо отменяют приказ, либо пополняют людьми и всем необходимым, а как иначе? Если бы все взводные, ротные, да даже батальонные командиры тупо выполняли бы приказы, не думая о последствиях, мы бы уже не в Сталинграде были, а минимум в районе Перми.

Вспоминаю свой первый день, пятнадцатое сентября. Мне повезло оказаться именно во втором батальоне своего полка, попал бы в первый, уже четыре с лишним месяца как был бы на том свете. Я не говорю, что приказ о захвате вокзала был неправильным, но брать такой объект силами одного батальона…

— Здравия желаем, товарищ майор, вызывали? — отрапортовали мы с напарником, ввалившись на КП батальона.

— Заходите, заходите, — кэп был в хорошем настроении, — ну, как вам?

— Хорошо, а вы про что? — сделав непроницаемое лицо, спрашиваю я.

— Тьфу ты, вечно ты все изгадить горазд! — выругался майор.

— И в мыслях не было. Так о чем вы, товарищ майор? — я уже еле сдерживаю смех.

— Я сейчас кому-то пошучу, пожалуй, — комбат «въехал» в мою шуточку, — как вам пленный немецкий фельдмаршал?

— А, вон вы о чем, — безразлично ответил я, — так бы и сказали.

— Ну все, Иванов, пошутили и хватит, тут дельце предстоит, для этого и позвал.

— А мы-то грешным делом подумали, что нам дадут теперь немного отдохнуть…

— Ты в госпитале не отдохнул разве? Вот и помалкивай! Дело такое, — комбат указал на карту, лежащую перед ним.

Подойдя и наклонившись над столом, пытаюсь определиться, что за местность.

— А что это? — не понимая, я взглянул на комбата.

— Район Котельниково, недалеко тут.

— А мы тут при чем? — еще больше недоумевая, спрашиваю я.

— Прекращай, по-хорошему говорю, — Смолин посмотрел вначале на Петю, а потом уставился на меня. — После пополнения наш полк пойдет туда, на нас захват городка и его зачистка.

— О как! — охренев от услышанного, удивился я.

— Нет, а ты что думал, что будешь здесь, в Сталинграде, до победы сидеть? Дальше пойдем, думаю, скорее всего, на Ростов.

— Ничего себе, — удивился я, — там же наших войск куча, разве не они пойдут вперед, свежими силами, так сказать?

— Все пойдут, закончат с котлом и пойдут.

Дальше мы еще немного посудачили, мне еще разок «влетело» от комбата за мой поганый язык, и на этом нас отпустили отдыхать. А уже к обеду следующего дня нас, весь наш батальон в уже пополненном виде, бросили пешим маршем на юго-восток. Впереди заснеженные степи, спрятаться и укрыться просто негде, а еще там Манштейн, и силушки у него вполне себе достаточно.

— Что это вы тут задумали? — На нас с Петрухой смотрел сверху следак из особого отдела полка.

— Окапываемся, товарищ капитан, — просто ответил я.

— Вы что, оглохли? Приказ был идти вперед! — капитан-особист от моей наглости вышел из себя.

— Так некому скоро идти-то будет, товарищ капитан, — Петя, черт немазаный, нахватался от меня и начал борзеть наравне со мной.

— Что-о?! А ну-ка вылезай быстро. — А вот это уже серьезно, капитан схватился за кобуру. Мы о нем наслышаны уже, то еще говно. Наш батальон, понеся огромные потери, залег на подступах к городку Котельниково. У фрицев там серьезные укрепления, с наскока взять не удалось. Да и не было никакого наскока, если честно. Расстреляли нас из пулеметов и минометов, как куропаток. Степь, как я уже и говорил, спрятаться вообще некуда, а тут еще и особист подвалил, запрещает окапываться. А у нас от батальона, два дня назад пополненного, осталось едва сотня человек. Мне опять пришлось принимать под начало взвод. Комбат был вчера легко ранен, в санбат не пошел, но сейчас отлеживается где-то у нас за спиной. Вот особист и вылез, он тут сейчас старший, может права качать, как хочет.

— Товарищ капитан, вы же видите, две трети батальона полегло, зачем так разбазаривать бойцов, их на рынке не продают?

— Ты!!! Мне говорили о тебе, что ты слишком наглый, командиров не признаешь, панибратство у вас в батальоне процветает, но я это пресеку, — следак от напряжения, того и гляди, лопнет.