Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

Казалось, пролетавшая пуля обдала меня ветром. Настолько близко, что я даже поежился. Митрохин показал себя. Обергруппенфюрер стоял весь в кровище и мозгах майора литовца, а тот заваливался на землю, потеряв по дороге голову. Предлагая ему показать кое-что, я хотел, чтобы он высунул голову чуть больше. Митрохина уговаривать не пришлось. Классный выстрел. Как говорится — один на тысячу.

— Хороший выстрел, — тихо, растягивая слова, произнес «обер». Надо отдать должное, в его голосе не было страха, только искреннее удивление.

— Да, мне тоже понравилось. Скажите, обергруппенфюрер, еще сюрпризы будут?

— Теперь я не уверен в спокойном завершении дела. Если я вернусь, ничто не помешает им меня убить или взять в заложники. Иначе отдать приказ не представляется возможным.

— А мы пойдем вместе, до ворот. Мои ребята наблюдают за нами.

Мы с комиссаром двинули пешком к воротам. Возле заграждения его окликнули, и на нас уставились четыре ствола.

— Вы же понимаете, что всех тут просто уничтожат, если меня убьют? — произнес я. — В ваших интересах образумить охрану. — Фриц кивнул.

— Опустите оружие, лейтенант. Вы же видели, что случилось с майором. — У меня гора с плеч свалилась, когда винтовки опустились. Видимо, герои закончились.

— Прикажите охране построиться по этой стороне ограждения. Да, там они будут под прицелом, но если не будет попыток провокации, все останутся живы. Слово офицера.

Команду своего начальника фрицы выполнили в течение двадцати минут. Еще через такое же время подошли бойцы из группы Судоплатова. Пятнадцать человек прошли мимо охраны и начали шмон лагеря на предмет затаившихся врагов. Еще пятеро собирали оружие и обыскивали эсэсманов. Удивительно, но случаев неповиновения было всего два. Первым взбрыкнул белобрысый гауптман, не захотел сдать кинжал, за что и получил. А еще один унтер решил, что он бессмертный. Ну или просто дурень был. С голыми руками на «волкодавов» Судоплатова? Это даже не смешно. Парень, что стоял рядом, даже не выпустил из рук оружие, просто мягко скользнул в сторону от прыгнувшего унтера и ударил его ногой в колено. Что-то хрустнуло, и унтер, проклиная всех и вся, закрутился по земле. Проклинал, кстати, по-русски. Да, задрали эти прибалты. Больше эксцессов не случилось, и всех охранников благополучно затолкали в домик, что стоял рядом с проходной. Там было одно помещение, пришлось их серьезно уплотнить, но им объяснили, что это ненадолго, поэтому роптания не было. В общем, нам в очередной раз удалось сделать дело. Не знаю, как выйдет с отлетом, но пока все идет неплохо. Бойцы Судоплатова спокойно прочесали лагерь, заняли вышки. Из леса нас прикрывают мои ребята.

— Командир, вот списки. У них тут все по номерам, но вроде номера зависят от первой буквы в фамилии.

— Господин обергруппенфюрер, поясните? — обратился я к комиссару, переведя ему слова своего бойца.

— Ваш человек прав, вам нужен какой-то конкретный человек? — слегка удивившись, задал вопрос «обер».

— Да, возможно, что я найду его здесь. Ведь здесь вы держите все национальности?

«Обер» слегка вздрогнул, но ответил:

— Вы наверняка знаете о…

— Комиссарах и евреях? — продолжил я фразу запнувшегося «обера».

— Да. Вы же понимаете…

— Нет, меня интересуют, скажем, грузины. Есть они в вашем лагере?

— Таких разделений не было. Посмотрите по фамилии, может, найдете того, кто вам нужен, — просто ответил комиссар.

Я попросил бойца найти мне букву «Р» и открыл гроссбух. Почему я стал искать именно грузина, думаю, пояснять не стоит. Сколько может быть в этом лагере русских с одинаковыми фамилиями, а уж найдя Вано, остальных я найду быстрее.

Уже пролистывая четвертый лист, я обнаружил того, кого искал.

— Барак четыре дробь два, где это? — повернулся я комиссару.

— По средней линии, отсюда четвертый, — пояснил «обер».

— Хорошо. — И обратившись к бойцу, что помогал мне со списками, продолжил: — Дайте мне человека в сопровождение.

— Я сам с вами и пойду, здесь и без меня справятся.

Вот и пришло, наконец, время найти моих ребят. Не знаю, в каком они состоянии, но очень надеюсь, что все хотя бы живы. Мы с сопровождавшим бойцом вышли из штаба, оставив «обера» под наблюдением двух бойцов, и направились к баракам. Повсюду с самого начала всей возни раздавались крики, гомон. Откуда-то даже угрожали. Щели-то в бараках есть, нас прекрасно видели. Меня пока никто из своих не окликал, но меня и узнать трудно. Я только штору с лица убрал. Весь в лохматом камуфляже, как куча травы хожу, морда раскрашена, так что и неудивительно. Найдя нужный барак, мы остановились. Я кивнул своему сопровождающему, и тот, подойдя к дверям, произнес:

— Товарищи красноармейцы, да, мы захватили лагерь, но в целях избегания давки и паники просим проявить терпение и понимание. Надеюсь, всех прихлебателей и предателей вы уже удавили, и работы нам осталось немного. Сейчас мы откроем ворота, выходите и стройтесь вдоль стены. Всем все ясно? — В бараке была тишина. Голоса там умолкли сразу, как только мы заговорили, поэтому четкий голос одного человека, по-видимому, из командиров, был хорошо слышен:

— Ясно! Товарищи бойцы, прошу соблюдать порядок, вы военнослужащие Красной Армии, и я не буду объяснять известное каждому.

Мы открыли ворота, и спустя пяток секунд из них вышел человек. Сразу было видно, что это бывший командир, выправку не спрячешь.

— Майор Красной Армии Степанов, 312-я стрелковая дивизия. Командир полка, — отчеканил бывший пленный и встал по стойке смирно.

— Вольно, товарищ майор, вы старший по званию в этом бараке?

— Так точно, извините, не знаю вашего имени и звания.

— Майор, имя вам без надобности, стройте людей, товарищ майор, — я заметил, что командир покивал своим мыслям, когда я отказался назвать имя. Понимает.

Через пять минут построение было завершено, а майор докладывал о бойцах. Кто ранен, кто болен. Но я стоял и смотрел на своего «большого» друга. Того, кто не раз спасал мне жизнь.

— Что, так и не поднимешь глаза на своего командира, товарищ старший лейтенант Ревишвили?

— Бывший лейтенант, товарищ командир, — ответила мне гора мышц, но головы не подняла.

— Отставить эти панические настроения, боец. — Меня разрывало нетерпение. — Здравствуй, Вано.

Гора мышц подняла наконец глаза и робко посмотрела на меня.

— Прости, командир… — Но я уже не слушал его, бросился вперед и, насколько смог, обхватил этого бугая. А Вано заплакал.

— Товарищ командир… — начал было Вано, когда мы отошли на несколько метров от строя.

— Вано, ты чего, забыл, как меня зовут? Меня, которого ты столько раз вытаскивал на себе из самой глухой задницы? Все доклады потом, как ты и где парни, вот главное.