Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

— Так я на родине много в горах гулял, мне здесь дышится намного легче, но тяжело мне все равно было. Далеко бегаете, — подытожил Хан.

— Да это только в первый раз так, видел, сегодня четыре койки в казарме освободились?

— Да, не выдержали?

— Точно. Один, представляешь, уж через три километра на землю сел. Еще один себя самым умным посчитал и решил срезать. Оставшиеся хоть и не добежали, но сами отказались. А самое главное, никто из них не догадался помочь тем, кто отстал. У нас такое не приветствуется. Здесь люди становятся командой, семьей, если хочешь. Вот почему я о твоем брате могу говорить только хорошее. Никогда, просто ни разу за все время, что мы были вместе, он меня не бросил, не ослушался и не подводил. Вот такие должны быть напарники.

— Ясно, товарищ командир. Я все понял, надеюсь, я добьюсь уважения у своих будущих напарников.

— У вас это семейное. Мурат мне рассказывал, что его таким отец воспитал, если и ты слушал отца, далеко пойдешь. Я, признаюсь, не хотел тебя к нам в школу привозить, тут уж начальство вмешалось. Между нами не должно быть вранья и недоговорённости. После Мурата видеть почти его копию мне тяжело, но в память о твоем брате я обязан сделать из тебя лучшего бойца.

— Я не подведу, — коротко, с благодарностью и пониманием ответил мне Хан. Он был не по возрасту умен, это заметно.

— Мне сказали, что стреляешь ты хорошо, утром покажешь, посмотрим вживую твои возможности. Ты ведь понял уже, что тебя я буду готовить лично и далеко не на бойца прикрытия.

— В роте говорили, что хорошо. Но до вас, думаю, далеко. На фронте о вас легенды ходят.

— Вот блин, ну и конспирация у нас, все вокруг все знают! — охренел я от таких известий.

— Так это от тех, кто у вас учился. Они на фронт приезжают и рассказывают.

— Забудь, наверняка врут безбожно. Но речь не обо мне. Ты чем на фронте пользовался, «светкой»?

— Я «Мосина» себе выбрал. Точнее и дальше бьет.

— Ага, значит, любишь дальние цели?

— Да, это очень сложно, поэтому и нравится.

— ВСК пробовал?

— Негде было. Ребят с ним нашел, а вот стрелять было тогда негде, не дали.

— Вот завтра с него и начнешь. Сначала изучишь ствол, тебе расскажут обо всех достоинствах и недостатках. Попробуешь короткую оптику, для длинной опыт нужен. Я не цену набиваю, просто привычка нужна.

— Я прекрасно понимаю. Постараюсь оправдать ваше доверие.

С утра мы все охренели. Хан, первый раз стрелявший из незнакомого ствола, положил третьим выстрелом мишень на километре. Затем, чтобы проверить, понял он винтовку или нет, я попросил переставить мишень на сто метров дальше. В поле это почти незаметно, и, пока Хан и остальные бойцы обедали, мишень переставили. Если бы это было летом, он по местности мог бы сразу это заметить, но когда поле укрыто ровным слоем снега, это очень сложно. И знаете, что было? Вторым выстрелом он снял мишень.

Вечером дома я зашел к Петровичу.

— Поздравляю, у вас есть готовый первый номер мне на замену. Можете меня, наконец, снимать и в запас, — вывалил я Истомину свои мысли.

— Опять хрень порешь? Какой запас, какая замена?

— Ну, ты же сам хотел меня больше никуда не пускать.

— Ты про младшего брата? Ну, и как он тебе? — усмехнулся Истомин, переведя разговор.

— Я же сказал, готовый первый номер. День стрелял из ВСК, целый день. Сейчас отдохнет пару дней, плечо пусть заживет, я-то знаю, каково это, хоть он и храбрился.

— Значит, я не ошибся, привезя его тебе! — с удовольствие заметил Истомин.

— Петрович, а ты зря на меня обиделся, я ведь и не против «завязать», — я выдохнул, наконец-то сказал.

— Молодец, Серега. Ну, в самом деле, хватит уже. Ты меня сегодня обидел, а я ведь тебе о награждении хотел рассказать.

— Да ладно, не злись, Петрович, извини. Сорвался что-то.

— Товарищ Сталин тебя в Москву вызывает, хочет там наградить.

— А как же его слова о том, что мы, к его сожалению, бойцы невидимого фронта?

— Времена меняются, может, передумал.

— Знаешь, Батя, а я ведь суеверный. Можно не поеду, что-то совсем вот не хочу.

— Ты мне это брось. Тебя Верховный ждет, пообщаться хочет. Это мне Палыч сказал.

— Когда выезжать?

— Награждение послезавтра, завтра вечером уедем.

— Поездом?

— Нет, за мной же самолет закреплен. По приезду, к Палычу, потом спать, с утра в Кремль.

— Ясно. С утра поедешь со мной в школу?

— Что давать будут? — шутит командир.

— Поставлю Хану свой прицел, пусть себя покажет.

— Ну что же, думаю, стоит посмотреть.

— Если помнишь, с «веслом» Мурат тогда был лучше меня.

— Ну, это было тогда.

Утром Хан «убил» всех. Снова три выстрела, и мишень на двух километрах упала. Все охренели. Я ему сразу, не скрывая, объявил, что готовлю его на замену себе. Думаю, парни с ним сойдутся, хотя и расстроятся, узнав, что я их скоро покину.

Награждение было как всегда помпезным. Что-то меня это так утомляло, половину присутствующих я не хотел даже видеть. В основном это были всякие партийные деятели, ну вот не перевариваю я их. Они тут при дворе такие дела крутят, что мне и здороваться с ними противно. Как Сталин начинает кому-то из генералов благоволить, они сразу стараются «любимчика» в дерьмо окунуть. Врут, доносы пишут, и чего их Верховный держит? Нули ведь полные. Постоянно лебезят перед теми, кто старше их по чину, фу, ладно…

Повесили мне ни много ни мало целый орден Ленина. Он у меня уже не первый, но все равно приятно. Иосиф Виссарионович крепко пожал руку и пригласил сказать пару слов. Пришлось немного поболтать. Позже опять состоялась встреча с Берией.

— Ну, что, «везунчик», отставки захотел? — ехидно спросил нарком.

— Да, товарищ Берия. — Ну а чего скрывать и юлить, ведь, правда, захотел.

— Мы подумаем. Но сразу скажу, полностью отойти от «дел» у тебя не выйдет.

— Я понимаю, — кивнул я, соглашаясь.

— Что делать хочешь на гражданке? Может, ко мне, я имею в виду в управление?

— А кем я там буду, Лаврентий Павлович, у вас такие спецы служат, а кто я?

— Да уж, ты же у нас профессиональный ликвидатор.

— Я предпочитаю — стрелок. Это как-то спокойнее звучит.

— Ну, ты не простой стрелок, ты чертовски удачливый стрелок. Консультантом в Ленинградское управление пойдешь? Вон как милиции хорошо помог!

— Ну, подумать нужно, а так, если прикажете, конечно, пойду.

— Нет, пока приказывать не буду. В любом случае до конца войны ты будешь в школе. Дальше посмотрим. После войны обучение не закончится. Спецы в твоей области нужны будут всегда и в армии, и в конторе.

— Ясно, — спокойно ответил я.

— А сам-то что хотел делать после войны? — О, я думал, и не спросит.

— Честно?

— Конечно! — твердо произнес нарком.

— Да в лес куда-нибудь залезть хотел бы. Чтобы тишина, природа и семья. Но понимаю, что это невозможно.