Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

Новая группа будущих стрелков-снайперов оказалась вообще какими-то школьниками.

— Сереж, что, призывного возраста уже людей не осталось в Союзе, что ли? — спросил меня наш водитель Михалыч. Он так тут в Питере и прижился. На короткие выезды мы его не берем, начальство его тоже не может отправить на фронт, мужику шестьдесят, куда уж тут на войну-то ехать? Работал он тут при школе, а когда мы уезжали, то брали его с собой.

— Да фиг его знает, Михалыч. Сейчас узнаем, — я подошел к строю из десяти бойцов. — Так, каждого расспрашивать буду позже, сейчас по очереди назовитесь и кратко о себе.

— Боец Крученко, призван неделю назад из Харькова.

— Возраст? — задал я интересующий меня вопрос.

— Восемнадцать, — бодро отрапортовал боец.

— Так, мужики, я вам объявлю сейчас первое правило нашей школы. Все вранье осталось дома, с мамой, бабушкой и другими. Еще раз и…

— В глаз! — тонко подметил Михалыч.

— Да нет, Михалыч. Детей мы не бьем, просто отправим их отсюда, и всего делов.

— Товарищ инструктор, — да, я здесь просто инструктор, — нас сюда партия направила, — послышался голос из середины строя.

— Ребятки, а вы часом школой не ошиблись? Политработников у нас в другом месте готовят. Смирно! — рявкнул я.

— Рядовой Крученко, семнадцать лет, — отчеканил первый в строю и добавил уже тише: — Товарищ инструктор, война кончится, пока восемнадцати дождешься.

— Ох, парни, как было бы хорошо, если бы она кончилась, а вы не успели бы на нее, — горько сказал я. Михалыч только вздохнул.

— Я хочу бить гитлеровцев. Отомстить за родной город, за родных.

— Позже вы поймете мои слова и признаетесь, хотя бы самим себе, что я был прав. Ну а пока… Сержант Филиппов! — Ко мне пулей подскочил солдат, что служил в школе. Парень после тяжелого ранения, не годен к строевой, а здесь у нас прижился, обязанности выполняет на отлично.

— Да, товарищ майор, — вскинул руку к голове сержант.

— Устрой-ка им пробежку, как и всем ранее, — ухмыльнулся я.

— Товарищ майор, не рановато для них? — виновато спросил сержант.

— Вот и посмотрим, как они фрицев хотят бить. Выполнять.

Михалыч покачал головой, и я несколько смягчился.

— Сержант, можно без снаряги, — я даже увидел, как выдохнул сержант. Понимаю его, ему же их тащить до финиша. Дело в том, что первый марш-бросок у нас двадцать километров по пересеченной местности. Главное в работе снайпера умение ждать, а для этого нужно быть очень выносливым. Почему первый забег такой продолжительный? Так сразу станет видно, кто в каком состоянии. Жесткого норматива нет, надо просто добежать, четыре часа на это у них есть, дойти пешком можно, а там уже смотрим. Кто-то с инструкторами драку задевает и уезжает обратно в свою часть, через санбат в основном, а оставшиеся и выдержавшие занимаются дальше. Больше таких кроссов у них не будет до конца обучения. Ежедневный пробег всего трешка, но с полной выкладкой и стрельбой.

На второй день, как я возобновил тренировки «молодых», появился Сема, его привез Истомин, а вместе с ними… Черт, я аж дар речи потерял, передо мной стоял Мурат. Блин, я понимаю, что этого быть не может, но вашу маман, да они словно близнецы с братцем.

— Это Темирхан, проверь его форму и введи в команду, — приказал Петрович.

— Есть! Пойдем, Хан.

— Я так и знал, что мне здесь кличку сразу дадут, — сокрушенно произнес казах.

— Клички у собак, а здесь боевые позывные. Его, конечно, еще заслужить надо, но у нас специфика немного другая, мы с рациями работаем, и у тебя просто обязан быть позывной. А вот номерные вы заслуживаете уже на фронте, все ясно, обид нет?

— Так точно, товарищ командир. Товарищ генерал, разрешите вопрос товарищу инструктору, не по службе?

— Давай, — кивнул Истомин, — здесь он командует.

— Слушаю тебя, что за вопрос?

— Товарищ инструктор, а вы знаете майора Новикова? — Вот это вопросец, но прятаться от него я не буду.

— Знаю, — кивнул я в ответ.

— Вы ему не передадите кое-что? Он воевал с моим братом, мать просила ему передать вот это, если, конечно, я смогу его найти.

— Ну, так ты смог его найти, передавай, — усмехнулся Истомин. Темирхан закрутил головой, не понимая, почему все вокруг улыбаются. Все, кроме меня.

— Майор Новиков перед тобой, Темирхан. Я рад видеть брата моего лучшего друга.

Темирхан стоял и хлопал глазами, казалось, он не верил. Он медленно протянул мне письмо и какой-то маленький предмет, похожий на солдатский жетон из будущего, только деревянный. Я взял в руки этот жетон и увидел великолепной работы узор, вырезанный на кусочке очень твердого дерева.

— Это медальон Мурата. Ему вырезали его при рождении, а перед уходом в армию он его снял. Это оберег, если по-русски. Он всегда должен находиться на груди того, кому предназначен, к сожалению, в военкомате Мурата заставили снять его, а я вот свой ношу, — Темирхан вытащил из-под одежды тонкую веревочку с похожим талисманом.

Я рассмотрел этот оберег и, присоединив к письму, отправил его в карман. Письмо позже прочитаю.

— Спасибо, мне очень приятно получить этот предмет. У меня, к сожалению, мало что осталось на память от друга. Вечером, после занятий зайди ко мне в кабинет. Спросишь на КП, там проводят.

Наша школа имела не только полигон, но и небольшое здание, в котором располагался класс для теории и пара кабинетов для руководства, все как надо, то есть казарма для солдат находилась рядом, но там бойцы только отдыхали и занимались в крохотном спортивном зале.

— Хорошо, разрешите идти? — козырнул Темирхан.

— Сема, проводи бойца в казарму. Темирхан, занимай любую свободную койку. У нас так заведено, на какой койке нет подушки, та свободна, все.

Я отвернулся, что-то эмоции захлестнули, а тут еще и Петрович рот открыл:

— Чего, не ждал такого?

— Ты, Петрович, когда-нибудь доболтаешься! — рядом никого не было, поэтому я по-простому начал. — Ты же знаешь, что у Алены ничего не задерживается, на хрена болтаешь? — Истомин даже возражать не стал, хоть бы возмутился для порядка. Командир просто развернулся и ушел, а я стоял и думал: «И чего я такого сказал?»

Вечером поговорил с Темирханом. Рассказал, кем для меня был его брат. Сколько мы с ним хлебнули лиха. Конечно, где были и что делали, не рассказывал, но эмоции были, что надо. Я ведь в свое время и матери Мурата в письме рассказывал, что ее сын погиб за границей, но никто из них даже не представляет, насколько далеко. Вот и Темирхан тоже.

— Товарищ майор, фашистов ведь далеко отогнали уже, не дошли еще до тех мест, где Мурат похоронен? — Песец, вот что ему говорить? Надо к Истомину обращаться.

— Я поговорю с командиром, если добро дадут, я тебе расскажу, договорились? — Хан кивнул. — Как тебе у нас в школе? Сержант мне сказал, ты кросс пробежал на рекорд школы, почти не запыхался.