Руслан Михайлов - ПереКРЕСТок одиночества [#3] [СИ]

Несколько десятков обледенелых человеческих фигур замерли навеки. Тут одни только старики, на телах почти нет льда и снега, под некоторыми явно неустойчивыми согбенными фигурами подпорки из дерева и арматуры. Это не витрина… это прозрачный саркофаг. Почти то же самое что и внутри отрытого мной бомбоубежища, но есть огромная разница — там люди преимущественно лежали или сидели, в попытке сохранить хотя бы крупицы ускользающего тепла свернувшись в плотный комок. Они умерли медленно. Здесь же… здесь тела… их заморозили прямо на полушаге. Вся группа куда-то двигалась и, подавшись в сторону, я понял куда именно — почти все они были четко нацелены на центр расчищенного пространства, где посреди снега виднелась тусклая металлическая пластина. За спинами погибших виден еще один «аквариум» — столь же самодельный, но аккуратный. Внутри него никаких мертвых тел, наоборот, там полным полно живого люда, что стоят за стеклом и наблюдают за моей оторопью. Еще там расположены знакомые консоли управления.

— Начинаю догадываться — выдохнул я, перестав переводить взгляд от одного стеклянного куба к другому и впившись глазами в знакомую энергетическую пульсацию небольшой колбы «предохранителя» — Начинаю догадываться…

— Мы люди… мы непоседы… мы исследователи — тихо заговорил усевшийся рядом Михаил Данилович, стаскивая рукавицу и тянясь за пачкой сигарет в наружном кармане — Седина в волосы — бес в ребро, да? Нам скучно сидеть в четырех стенах и просто ждать. Да и чего ждать, если среди нас нет молодых и дерзких? Пришлось старикам заменить отсутствие молодых. Годы и годы назад те, кого ты сейчас видишь перед собой, отыскали те лавовые трубы, вырубили стариковскими руками в не столь уж твердом камне и льду причалы, исследовали каждый метр проходов, выяснив куда они идут. На себе перетаскали оборудование, пустили настоящее тепло в Бункер и втрое расширили его, заодно поделив на сектора, чтобы расселить наши… социальные касты имущих и неимущих так сказать. Но суть не в кастовом делении, а в том, что в одной из дальних и долгих вылазок группа Панкратова Сергея, в прошлом нефтяника и сибиряка, наткнулась на это место. Тут был только снег. Но Панкратов наткнулся под наугад разрытым сугробом на гребень какой-то стены и принял судьбоносное решение копать. Они вырыли для себя снежные убежища, наладили готовку горячей пищи и взялись за лопаты. Вон он Панкратов. Крайний слева в первом ряду навсегда застывших.

Я отыскал взглядом и вгляделся в невысокую крепкую фигуру. Широкоплечий, в согнутых руках винтовка, темная меховая куртка перехвачена широким кожаным ремнем с большой пряжкой, а сам он смотрит вперед — на стальную пластину, до которой не дошел шагов девять. Лица не разобрать — оно скрыто намотанным шарфом и лыжными очками. К счастью лица других тоже большей частью невидны из-за шарфов, балаклав и прочего защитного снаряжения. Потому как те лица, что я все же сумел разглядеть, искажены ужасом. Люди умерли почти мгновенно. Именно что почти. Они успели понять, что происходит…

— У них ушло полгода на раскопки. Первые два месяца копали впустую — ничего полезного кроме скрученного ломанного металла. Начались роптания — впустую уходят силы, многие заболели, некоторые от перенапряжения умерли, регулярны нападения хищников, Столп слишком близко и его громкий шепот рвет душу. Ты ведь слышишь силу его гласа?

Я кивнул, соглашаясь — мы приблизились к Столпу всего-то километров на пять-шесть по моим прикидкам, но здесь его «голос» звучал вдвое громче и настойчивей. Шипящий помехами телевизор уже не за стеной в соседней комнате — он уже почти на расстоянии вытянутой руки.

— Панкратов настоял на себе. Весомый был мужик, судя по архивам. И своего добиваться умел. А ведь одиночка по натуре. При этом одиночка опытный, знающий, умеющий рисковать. Ты похож на него, Охотник. Сильно похож. Хотя бы тем, что, если Панкратов не удавалось чего-то добиться от большинства, он начинал добиваться этого в одиночку. Все знали, что отзови Бункер его группу с раскопок, сам Панкратов останется и будет копать дальше.

— Лестное сравнение.

— Уверен? А как по мне Панкратов повинен вот этом всем — Михаил Данилович кивнул на стоящие мерзлые трупы — Хотя не отнять — он герой. И мы все обязаны ему по гроб жизни. Так что ты одновременно смотришь сейчас на спасителя всех нас ныне живущих в убежище и одновременно на губителя всех тех, кто стоит рядом с ним. Все просто — Панкратов своего добился. Настоял, убедил, заставил, подкупил, получил поддержку… и они вышли на этот самый зал со срезанной крышей. Телепортационная камера… с практически целым оборудованием, погребенным под снегом. Представляешь то смятение и ту радость, что охватила исследователей, когда они поняли, что именно попало им в руки? Хотя да… ты уж точно представляешь. Даже завидую.

— Представляю — кивнул я, живо вспомнив все свои ощущения, когда понял, что именно мне удалось открыть…

— И это уже мистика, но именно Панкратов первым заметил биение искры в энергетической колбе. Он откопал ее и первым взял в руки.

Я снова перевел взгляд на невероятно упертого сильного мужика с винтовкой. Вот он герой прошлого. Кряжистый, могучий и просто не умеющий сдаваться.

— На восстановление работоспособности системы ушло полгода. И великая удача была в том, что поломки оказались чисто механическими. Трубопроводы, вылившаяся красная смазка, срезанные и сломанные шестерни… в любом случае повозиться пришлось и здесь огромную роль опять сыграл неугомонный трехжильный… угадаешь?

— Панкратов — с грустным смешком ответил я — Вы ведь не просто так меня с ним постоянно сравниваете, Михаил Данилович? И остальные там за стеклом, включая ушедшего к ним Борисовича, не просто так не вмешиваются в наш разговор?

— Конечно не просто так. Закуривай.

Втянув дым затрещавшей сигареты, я медленно выдохнул и кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

— Панкратов был слишком тороплив. Он физически не умел ждать. И это на девятом десятке лет! Я, честно говоря, даже не понимаю, как он сумел пережить сорок лет одиночного заключения. Хотя в нашей летописи прочитал воспоминания Панкратов, что он каждый день бегал по своему тюремному кресту, наматывая чуть ли не десятки километров. От стены к стене… от кокпита к корме… а иногда устраивал спринты с крутыми поворотами в крылья, к тому же оборудовал себе какие-то висящие кольца под потолком, чтобы передвигаться по ним… Слишком уж он деятельный…

— В наше время это огромный плюс. Современность стремительна как реактивный самолет. И во многих случаях пословица «тише едешь — дальше будешь» уже потеряла свою актуальность.