Константин Калбазов - Реформатор [litres]

– Время от времени Евгения приходила в известный тебе дом, откуда потом уходила на свидание в другой.

– Почему ты сбежала, а не обратилась к воеводе?

– Я обратилась. Но он сказал, что без госпожи ничего делать не станет.

– Ясно. Борис, планы меняются. Я отправлюсь вместе с десятком особистов и Анисьей. Как, красавица, готова вернуться в Тмутаракань?

– Зачем?

– Посчитаться с убийцей твоей госпожи и позаботиться о ее детях.

– Да, – решительно произнесла девушка.

– А оно обязательно самому-то? – недовольно пробурчал Борис.

– Обязательно. Только не помешало бы еще как-нибудь объяснить мой отъезд без гвардейцев.

– М-да. Подумаем. Когда думаешь выступать?

– Не раньше чем через две недели. Нужно еще кое-что тут закончить. Так что думай. Голова тебе не только, чтобы шапку да шелом носить. Ужинать будешь?

– Не. Пойду я. Ждут меня.

– Ну и ладно, – не стал настаивать Михаил.

Он прекрасно понимал, что холостой начальник безопасности косится в сторону красавицы гречанки. У них с ней прежде уже была связь, и нет никаких причин, чтобы ее не продолжить. Если только дурман этот. Но тут Борис не мальчик, разберется. И вообще, если что, Романова ждут к ужину с весьма заманчивыми перспективами на нескучную ночь. Уж больно игрива была Алия.

Михаил привстал в стременах и окинул взором обширное стадо. Левее него табором расположилось стойбище. Знакомая картина. Разве только стойбище куреня тестя куда больше, чем у Кучуккана. М-да. И ведь и впрямь маленький. Именно так переводится его имя.

Кочевники правобережья Славутича не отличаются богатством. Не с чего им богатеть. Пастбища-то обширные, богатые разнотравьем, как и на левом берегу. Да только проживающим здесь остаткам печенегов не дают развернуться.

Некогда могучий народ, владения которого распространялись на огромную территорию, разбился на осколки. Сначала Ярослав Мудрый нанес им сокрушительное поражение. Не успели они оправиться от столь жестокого удара, как появились половцы, столкновения с которыми для печенегов оказалось фатальными.

Часть ушла на запад в Византийскую империю и Венгрию, где были приняты и поселены на границе стеречь рубежи государства. Другие подались северней, на Русь, были приняты великим князем и вошли в состав объединения черных клобуков, куда уже входили торки и берендеи.

Русичи их также использовали в качестве буфера со степью. Не сказать, что эффективным. Кочевники всячески избегали столкновения с большими силами половцев. Но небольшим отрядам, отправлявшимся в набег в межвоенное время, противостояли вполне успешно. А еще их призывали на войну и во время усобиц.

Но была и другая часть печенегов. Эти продолжали кочевать по правобережью Славутича, которое половцам пока без надобности. Им вполне хватает и уже захваченных пастбищ. Поэтому они и не выдавливают отсюда прежних хозяев, сделав их своими данниками. И в сборе ее победители ничуть не стесняются.

Но помимо этого привлекают их в набеги на Русь или в заграничные походы. К примеру, когда половцы нанимались на службу Византии. Да и русичи, случается, приглашают для усобиц. Это позволяет все еще держаться за привычные места, хотя сытным такое житье не назовешь. Но и менять что-либо не хватает духу. Здесь-то не сладко, но и в других местах их никто не ждет.

Михаил уже давно осознал, что с союзниками у него не больно-то ладится. Русичи готовы поддержать, но им палец в рот не клади. И ладно бы, подмяв под себя Пограничное, они поимели с этого пользу. Из-за общей раздробленности и междоусобиц результат будет однозначным, все пойдет прахом. Что-то, конечно, останется, но в результате с большой долей вероятности значительная часть технологий будет утрачена. А там и Батый подойдет.

Половцы те еще помощники. Не смотри, что зять хана орды. Основные проблемы как раз от их соплеменников и исходят. Но они со своими не воюют. Интригуют, устраивают каверзы, убивают неугодных правителей. Но открытые военные столкновения или взаимные набеги между ними отсутствуют как класс. Ну и какой прок от таких щепетильных союзников?

Печенеги – совсем другое дело. Они и соплеменников побить могут, и с половцами закуситься не постесняются. Но только при одном условии. Если им это не аукнется серьезной головной болью. То есть им нужен сильный союзник, на которого можно положиться. Они, может, и подались бы на Русь. Но тамошние степи не бескрайние. Ушедшие на север кочевники вынуждены вести полуоседлый образ жизни.

Раньше Михаилу предложить печенегам было нечего. За восемь лет те ни разу не потревожили пограничников. Только обусловлено это скорее тем, что Пограничное изначально воспринималось как данник Белашкана. Потом вроде бы у них произошла ссора, но она погасла, так и не разгоревшись. А там и сами новички показали свои клыки. Самого Боняккана покарали за набег.

– Как тебе? – поинтересовался Михаил у замершего по правую руку Гордея.

– Стойбище твоего тестя побогаче будет, – подтверждая размышления Романова, ответил командир гвардейской полусотни.

– Это точно.

Михаил прибыл в сопровождении двух десятков гвардейцев, полусотни воев Угольной заставы, лучше всех знавших правобережье, и одной линейной сотни. Не столь уж и большие силы, чтобы представлять угрозу для куреня. Потому как даже самый слабый имеет порядка трех сотен защитников мужчин, которым активно будут помогать женщины. И в то же время не такой уж и безобидный отряд, способный серьезно огрызнуться.

– Забегали, – глядя в подзорную трубу, произнес Зиновий, командир сотни, остановивший коня слева от Романова.

– Еще бы им не забегать, если прямо перед стойбищем вдруг появляется военный отряд, – так же рассматривая поднявшуюся в стойбище суету, хмыкнул Михаил.

Несмотря на кажущуюся неразбериху и суматоху, паникой там и не пахнет. Да, народ торопится. Но это нормальная реакция на неожиданность. Особисты, те все больше по левобережью вокруг половцев крутятся. Печенеги хлопот не доставляют, а потому за ними приглядывают заставские из Угольной. Вот они-то и провели отряд так, что никто его не приметил.

Вскоре за пределы лагеря начали выскакивать и накапливаться всадники. Сбивались в кучки, по сотням, но бросаться в атаку не спешили. Наконец все мужчины встали против незваных гостей. В таборе стойбища также изготовились к драке. Женщины, старики и дети. Все они в той или иной степени владеют луками разного качества. Но порой и охотничья однодеревка способна удивить до крайности.

– Похоже, овечью шкуру они не видят. Нужно было прихватить с собой большую белую простыню, – хмыкнув, заметил Гордей.