Константин Калбазов - Реформатор [litres]

– Да к гадалке не ходить, – хмыкнул Михаил.

Его хорошее настроение объяснялось просто. Евгения была кузиной Иоанна. Причем, насколько знал Романов, они были сильно дружны. Молодой флотоводец несколько раз выкраивал возможность, чтобы навестить ее в Таматархе. Да что там. Михаил был готов поставить в заклад свою правую руку, что тот любил сестру вовсе не братской любовью. Но православная церковь не католическая и ни за что не одобрит брак между столь близкими родственниками.

Конечно, Михаил не мог знать, что по его душу прибудет лично командующий флотом. Но в последние годы тот набрал в империи значительную силу и популярность. А лишний союзник лишним никогда не будет. Поэтому Романов сделал так, чтобы до Дуки дошли сведения относительно обстоятельств смерти Евгении и роли Романова в судьбе человека, погубившего ее.

Правда, не следовало забывать о том, что Иоанн ромей, а интриги, заговоры и предательство у них в крови. Они всегда руководствуются выгодой. Но даже у них личное отношение кое-что да значило.

Вскоре прибыл гонец с приглашением стратига Склира в его резиденцию. Сотник Рубцов предложил было Романову прихватить с собой полусотню бойцов, но тот отказался, отправившись в сопровождении десятка гвардейцев. Не стоит перегибать палку столь уж явственным недоверием при достаточно шатком равновесии.

Резиденция стратига была выстроена в греческом стиле, с портиком в виде треугольного фронтона с четырьмя колоннами. Здание вполне себе можно было назвать древним. Романов терялся в догадках, сколько ему сотен лет. На белом мраморе то там, то здесь заметны выщербины, оставленные как временем, так и невзгодами. Город несколько раз переживал осады и штурмы, переходя из рук в руки.

Гвардейцев Михаил оставил у крыльца, пройдя мимо выставленного караула, отметив, что тех в этот раз побольше, чем обычно. И прибытием высокопоставленного гостя это не объяснить. Дука, конечно, в фаворе и является главнокомандующим флотом. Но и Склира не в дровах нашли, чтобы он так-то прогибался. Поэтому никаких сомнений, эти меры вызваны именно некоей неопределенностью с русичами.

Стратиг принял его в своем рабочем кабинете, восседая за большим столом из мрамора. Напротив него в кресле устроился Иоанн. Если первый – взрослый муж хорошо за сорок, то второй сверстник Михаила. Волевое и обветренное лицо с рублеными римскими чертами. Высокий рост. Крепкое сложение. Выглядит весьма брутально. И наверняка пользуется успехом у женщин далеко не только из-за своего высокого положения.

– Здравия вам, – произнес Романов, остановившись, едва пройдя в дверь.

– Привет, Михаил, – ответил Дука.

Склир только кивнул. Нормально. Это не пренебрежение. Социальный статус даже воеводы Пограничного не идет ни в какое сравнение со стратигом. Плюс древний аристократический род. Так что даже обозначенное приветствие означает расположение к вошедшему.

– Ты хотел меня видеть, стратиг, – произнес Романов, обращаясь к Склиру.

Не сказать, что Михаил испытывал какой-либо пиетет по отношению к хозяину кабинета и его гостю. Но и обострять не собирался. Поэтому остался стоять у двери, сунув большой палец правой руки за пояс, а левую положив на рукоять меча.

Кстати, тот факт, что его не разоружили, выглядит вполне обнадеживающе. Конечно, оба аристократа перед ним также вооружены, и пользоваться клинками они умеют. Это не золотая молодежь двадцать первого века, у которых все решается за бабки и с помощью связей папаш. Местные молодые люди с детства обучаются владеть оружием и служат империи, участвуя в войнах.

Но к чему усложнять, когда можно обезоружить посетителя. Однозначно хороший знак, указывающий на то, что с ним все же хотят для начала договориться. Или же демонстрация дружины русичей к готовности драться возымела свое действие. Сегодня для империи болезненна потеря каждого корабля.

– У меня к тебе вопросов нет. Но с тобой хотел переговорить Иоанн Дука. Вы, кажется, знакомы.

– Да, это так, – подтвердил Михаил.

– Тогда оставлю вас, – поднимаясь со своего места, произнес Склир.

– Что такого случилось, что стратиг вдруг покинул свой собственный кабинет? – когда за тем закрылась дверь, поинтересовался Романов.

– Ничего, если не считать этого, – взяв со стола свернутую в трубочку грамоту и демонстрируя ее, произнес Дука.

В глаза тут же бросилась восковая пурпурная печать. Императорский цвет. Никто другой не посмеет воспользоваться им. Вплоть до смертной казни.

– И что же понадобилось от меня Алексею?

– А сам-то как думаешь?

– Пушки.

– Именно.

– Надеюсь, устранять носителя или прятать его в темницу у тебя приказа нет?

– Считаешь нас глупцами? Какой нам смысл делать с тобой что-либо, если в твоем городе уже налажено производство. Но вот если не получится договориться, я имею полномочия добиться своего силой.

– И что же тебя останавливает? Потери? Сомневаюсь.

– Что бы ты там для себя ни решил, но Алексей благоволит тебе. Он не желает причинять тебе вред. Но и не может себе позволить, чтобы столь грозное оружие стало достоянием кого-то иного, кроме ромеев. Если бы император имел уверенность в том, что оно больше никому не достанется, то он не стал бы настаивать. Но ведь такой уверенности нет. Самая охраняемая тайна империи – греческий огонь. Но даже этот секрет становится достоянием то одних, то других проходимцев. Благодаря тому что они так же строго хранят тайну, он пока не стал известен многим. Но кто может поручиться, что все это не изменится?

– Согласен с тобой. Но пушки это не греческий огонь. Получив один образец, по его подобию можно создать хоть сотни. Правда, подобное пока под силу разве только империи.

– Не думаю, что все так уж сложно. Предполагаю, что стоимости одной пушки хватит на то, чтобы полностью вооружить сотню доспешных воинов. Но не думаю, что в отношении оружия нужно руководствоваться одной лишь ценой. Уверен, что желающих заполучить эти твои пушки уже много. И за ценой они не постоят.

– Глупо было бы это отрицать. Мы уже изловили двух подсылов еще у себя дома, в Пограничном. Одного взяли уже здесь. А после моей демонстрации не сомневаюсь, что вскоре потянутся посланники с заманчивыми предложениями.

– Итак. Что ты решаешь?

– А что я получу взамен?

– Золото и серебро. Плата будет щедрой. К тому же мы выкупим у тебя все захваченные тобой галеры и пленников. Ты получишь даже больше, чем от арабов.

– И с чем связана такая щедрость?

– Нам нужны работники на каменоломнях. Благодаря твоему цементу в империи теперь наметилась недостача в строительных материалах.

А еще такая мера лишает арабов готовых моряков, которых в одночасье не обучишь. Тут мало знать, нужен еще и опыт. А это годы подготовки. В свое время Гитлер отдал приказ своим подводникам расстреливать моряков, спасающихся после потопления судов.