Сергей Панченко - Начало Времен

Белая стена снега настигала их сплошным фронтом. Она была уже метрах в пятидесяти и стремительно приближалась.

— Не успели! — Обреченно произнес Федор.

— Не останавливайся! — Приказал ему Юрий.

Они снова налегли на весла. Колючий снег догнал их меньше, чем через минуту. Черные сумерки сменились бело-серой мглой. Видимость сразу упала до одного метра. Юрий вынул весло из воды. Яцук последовал его примеру. Грести в такой ситуации было бесполезно. Можно было запросто уйти в противоположную от пенала сторону.

Снег, быстро собрался на плоту во всех складках. Юрий зачерпнул горсть, поднес к глазам и посветил фонарем. Вместе со снегом с неба летела и грязь, отчего снег не казался белым.

— Юра, давай укроемся? — предложил Яцук.

Они накинули защиту от града на весла и накрылись. Юрий закрыл глаза. Он чувствовал волнение воды, шум ветра, шуршание снега. Вестибулярный аппарат пытался подстроиться под волнение, но не справлялся. Было ощущение, что куда- то заваливаешься. Привалов открыл глаза, набрал в руку снег и протер им лицо. Полегчало. С открытыми глазами все переносилось гораздо легче.

Ветер усилился. Волны накатывали на матрац и захлестывали его. Усилься ветер еще немного и волны могли бы спокойно перевернуть матрац, приспособленный для лежания на твердом полу, но никак не на воде во время шторма. Юрий уповал на то, что ветер не разыграется сильнее. Это была бы стопроцентная смерть.

Яцук что-то бубнил за спиной. Привалов решил, что тот молится. Он и сам решил, что в их ситуации, когда положиться можно только на высшие силы, самое время обратиться к ним:

— Господи, не затем ты спасал нас, чтобы вот так утопить в море. Ослабь вьюгу, дай нам вернуться на пенал. Прости, что я вспоминаю о тебе, когда мне плохо. Обещаю вспоминать, когда будет хорошо, и вообще, по любому поводу.

Но высшие силы не слышали слабого голоса человека, заглушаемого разыгравшейся метелью. Стихия упивалась своей властью, пугая людей на грани непоправимого. Матрац крутило, вертело, заливало водой. Сердца заходилось каждый раз, когда налетала волна. Приходилось держаться за края матраца. Кисти рук окатывало ледяной водой и снегом. Вначале их ломило от холода, а потом они потеряли чувствительность. Юрий пользовался ими, как палками, просто упирал в края матраца, чтобы держать равновесие. В короткие моменты, после прохода волны, он пытался согреть их, растирая друг о друга, и теплым дыханием. Но волны накатывали одна за другой, грозя скинуть испуганных людей в воду.

В какой-то момент Юрий подумал, что бороться со стихией бесполезно. Спрятал промерзшие ладони под одежду и готов был свалиться в воду, если стихии того и надо. Но разыгравшееся воображение выдало неожиданный финт. Сквозь шум ветра, послышался детский смех, точь-в-точь, как у его близнецов. Привалов прислушивался, и вдруг, как озарение нашло на него. Ему стало стыдно за свою слабость перед детьми, которых он чуть не бросил в трудную минуту. Юрий снова расставил руки и уперся ими в матрац как следует. Решительность добавила энергии в тело, оно начало согреваться и даже ладони стали красными и к ним вернулась чувствительность.

Привалов развернулся, чтобы узнать, как себя чувствует Яцук. И сделал это вовремя. Напарник, как и он совсем недавно, грел руки под мышкой. Волна подхватила матрац и чуть не поставила его на дыбы. Федор начал заваливаться назад. Юрий в последнее мгновение успел схватить его за одежду одной рукой и подтянуть к себе.

— Держись, скотина! У нас с инженерами туго!

Яцук будто выплыл из небытия. Раскрыл глаза и закрутил ими, как спросонья.

— Держись! — Повторил Привалов.

Яцук растопырился руками в края матраца и согласно закивал головой.

Вода вокруг плота начала превращаться в снежную кашу. Ветер сам по себе был морозным, да еще и обильный снег быстро превратили верхний слой воды в серую ледяную мезгу. Превратиться в лед ей мешало непрерывное движение.

— Вот нам угораздило выбрать для обследования самый худший момент. — Шептал одними губами Привалов.

Он регулярно оборачивался на Яцука, чтобы проверить его состояние. Техник держался. Видимо, осознание того, что он чуть не погиб и ему добавили стимула к выживанию.

Колючий снег незаметно сменился крупными мокрыми хлопьями. Они так же нещадно залепляли лицо и одежду, но Юрий посчитал, что это предвестники окончания метели. Так и случилось. Ветер начал слабеть и вскоре стих совсем. Мокрый снег падал отвесно и бесшумно, и если бы не снежная мезга, создававшая при движении волн шум, можно было бы сказать, что наступила полная тишина.

Мужчины наконец-то смогли безопасно спрятать руки под одежду. Началась ломота в отогревающихся кистях.

— Твою мать, Юр, клянусь, я думал, мы с тобой не выберемся. Это ж надо было угораздить нам с тобой отправится в самый неподходящий момент?

— Это нам урок, Федь. Надо думать башкой, прежде, чем куда-то отправляться, и если ты все равно ей не подумал, то имей стойкость перенести лишения.

— Точно. Если бы ты не удержал меня, кормил бы уже рыб. Если они тут есть.

Спасибо тебе.

— Я и сам чуть к ним не отправился. Если бы мне не показалось, что я слышу детский смех, неизвестно как все обернулось.

— Это в голове. Я слышал, будто пели, жутко так, душу вытягивали.

— Зато сейчас, как в сказке. — Привалов провел веслом по воздуху, сбивая снежинки.

Яцук разгреб кашу рядом с матрацем и повозил веслом в воде.

— Юр, смотри, тут как будто водорослей нет?

— Да, ладно. В такой проруби их может и не быть. Надо ждать, когда растает.

Однако, он тоже разогнал кашу рядом с собой и попытался веслом поднять водоросли. Их не было.

— Это что, нас могло ветром выкинуть в течение? — Предположил он.

— Только не это, Юр. — Яцук активнее заработал веслом, пытаясь выгрести из воды водоросли.

Из недавнего врага они быстро превратились в надежду, которая скажет им, что их унесло от пенала не так уж и далеко. Напрасно, весло поднималось чистое, хотя до снегопада им махнуть было нельзя, чтобы не поймать пучок зеленых водорослей.

— Что будем делать? — Обреченно спросил Яцук.

— Ждать, когда снег закончится.

Крупный снег быстро редел. Видимость становилась все дальше, и это позволило увидеть, что снежная мезга на самом деле находится в движении. Если по чистой воде было трудно понять, где она стоит, а где двигается, то снежная каша проявила течения абсолютно четко.

Матрац с двумя промерзшими седоками, двигался по краю огромной ширины потока. «Берега» были рядом. Снежная каша в них закручивалась кольцами, наслаивалась друг на друга, образуя грязно-серые сугробы. Трение снежной массы на берегах создавали шум и видимость опасности. Юрий хотел пристать к берегу, но испугался, что их тонкостенный матрац порвет. Ничего не оставалось, как двигаться вместе с потоком и ждать, когда растает снег.