Сергей Панченко - Начало Времен

— А чего там заниматься? Всё элементарно, кипяти до суха, да соскребай соль со стенок.

— Зураб, мы справимся. — Ответила София. — И червяков нажарим, и соль добудем. Это наше бабское дело у костра сидеть.

Вадим одобрительно кивнул головой Софье, она в ответ подмигнула.

— Наше дело козлячье, по горам скакать. — Пошутил Юрий. — Если будут отбирать кого куда, то я в поход на юг.

— Так как поход, это разведка, двух человек достаточно. — Решил Зураб. — Я, Стас, Вячеслав и Аркадий пойдем пытаться транспортировать контейнер. Виктор и все кто, останутся в лагере, на вас запасы на зиму и охрана. По одному и без оружия чтобы никто не ходил. Дым от костров будет далеко видно, если эти пидорасы что- то задумали, то дым для них будет маяком.

— А они горячего, скорее всего, давно не ели.

Вадим оставил свое оружие, рулевую тягу, Вике. Очень хотелось взять Вику с собой, но это выглядело как-то глупо. В походе она не принесла бы реальной пользы, а в лагере ее рук могло не хватать. Вадим и Вика сейчас переживали такой романтический период, который можно было бы назвать медовым месяцем. Романтического, в антураже апокалипсического конца света, было мало, но трудности только сближали.

Когда Вадим говорил про Вику, она всегда добавлял «моя», и не чувствовал в этой приставке ни капли фальши. Она на самом деле была его, а он её. Оба чувствовали себя родными и близкими, будто чувство это происходило испокон веков. Без всякой напускной демонстрации своей влюбленности. Скромно снаружи, но сильно изнутри.

Вадим шли с Юрием бодро, сократив путь, который уже не раз проходили, по прямой, через горы. Трехдневный маршрут они одолели за два дня. Теперь у них в запасе оставалось пять дней, вместо запланированных четырех. По примерным прикидкам, они должны были уйти от лагеря на расстояние в триста километров. Цифра завораживала и давала надежду, что на таком отрезке обязательно встретится что-нибудь стоящее.

В отличие от тех мест, уже исхоженных, плато здесь имело более выраженную гористость. Часто приходилось карабкаться вверх, либо бежать вприпрыжку по склону. По этой причине имелись места, которые не затронул ветер. Правда, это не значило, что они остались нетронутыми. Тонкий почвенный покров смыло частыми дождями вместе с травой. Кустарники еще держались корнями за щели в камнях, да мхи с лишайниками неплохо чувствовали себя под дождем.

Чего-то серьезного в таких местах затишья не попалось ни разу. Грязь и куски строительного мусора. К тому же обследование отнимало много времени, а план был разведать именно вдоль береговой линии, как наиболее вероятного источника полезных вещей. Однажды, за одной скалой, сильно разбитой ветром с фронтальной стороны, оказалась целая поляна чахлой зеленой травы с фиолетовыми пятнами цветущего не ко времени остролодочника и редких кустов брусники. Под поврежденными катастрофой и неестественным климатом листьями кустарника краснели алые ягоды.

Вадим умилился стойкости растения, посчитав его собратом по несчастью.

Он упредил Юрия кинувшегося обрывать ягоды.

— Не надо, не рви. Пусть отойдет, восстановится.

Юрий успел сорвать две ягоды, прежде, чем внял просьбе товарища. Брусника имела кислый и терпкий вкус, но он показался очень приятным, освежающим и дающим сил. Заночевали на этой поляне, вдыхая забытый запах разнотравья.

— А я бы, на следующее лето, если оно будет, натаскал бы сюда земли, чтобы поляна разрасталась. Я ведь думал, что не осталось больше природы, только камни и вода. А здесь как, закрой глаза и ты дома. Чуешь? — Вадим уже приготовился ко сну, но не хотел засыпать, наслаждаясь моментом.

— Чую. — Вздохнул Юрий.

Утро наступило в полной туманной мгле. Это был первый случай тумана, после катастрофы. Он был настолько плотным, что скрывал скалу, до которой было не больше пятнадцати метров. На листьях и ягодах брусники влага собиралась в крупные капли и время от времени капли срывались, заставляя кончики ветвей вздрагивать.

— Глухо как. — Заметил Юрий.

Было именно глухо, а не тихо. Звуки тонули в тумане. Непроизвольно пальцы так и лезли в уши, чтобы почистить или вынуть из них вату.

— Если туман не рассеется, то мы можем запросто сбиться с курса. В нем даже не понять, на юг мы идем или на север. — Вадим представил, что туман может лечь на несколько дней, погубив их экспедицию на корню.

При такой видимости, почти на ощупь и речи не могло идти о том, чтобы наткнуться на что-нибудь полезное.

— Солнышко рассеет туман к обеду. — Предположил Юрий. — Хотя, такое солнце может и не рассеять. Почему туманы образуются?

— Ну, я думаю, что воздух встречается, теплый и холодный. Влага конденсируется и образуется туман. — Вадим не помнил точно, причину образования тумана. — Я болел, когда мы это в школе проходили. — Пошутил он на всякий случай, если ответ был неправильным.

— Все правильно. Мне только интересно теплый воздух от нас идет, или наоборот, к нам?

— К нам. — Уверенно ответил Вадим. — Мы же за Полярным кругом.

— Да уж, и чего я на Тенерифе не поехал? Представляешь, у меня был выбор, сделать сессию на Канарских островах, или на плато Путорана? А меня зацепила полярная экзотика. Я уже представил, какие кадры сделаю здесь, даже секунды не сомневался. А мог бы сейчас в тепле сидеть, на экваторе, почти. — Юрий задумался.

— Рыб кормить.

— Тоже верно. Я как-то забываю, что ураган мог быть по всей Земле. — Юрий задумался. — А прикинь, если не по всей? Мы тут зимовать планируем, а за нами раз и прилетят? А? Можешь себе такое представить?

Вадим представил. Пропустил через ощущения мысль и вдруг для себя неожиданно осознал, что не хочет этого. Как бы дико это не звучало, ему новая жизнь нравилась больше прошлой. В этом он не признался бы даже Вике.

— Было бы здорово. — Вложив в голос немного радости, ответил Вадим. — Я снова устроился бы на работу.

— Серьезно? — Юрий понизил голос, будто в этом глухом тумане их могли подслушать.

— Конечно.

— Ну, я тоже был бы рад устроиться на работу. Тянулся бы от получки до получки, платил кредит за хорошую тачку, ездил бы с друзьями на горнолыжку, хотя и не люблю ее. Высоты боюсь, да и координация не супер. Но это же статус, без него никак. Нет ощущения полноты, если похвастаться нечем.

— Я не понял, ты иронизируешь?

— Да что ты, я так же честен, как и ты.

— Ты что… — Теперь и Вадим понизил голос до шепота, — Не переживаешь из-за всего этого?

— Готов признаться только тебе, потому что почуял в тебе единомышленника. Первое время, конечно, всеми фибрами души хотелось вернуться домой, в постельку, в знакомую обстановку. Палец готов был отдать, да что там палец, два пальца, чтобы все вернуть, как было. Но вот уже вторую неделю, как из матрицы вышел. Не хочу назад, не хочу работу, машину, квартиру, аккаунт, ничего не хочу. Я тут дышу сам, а там, как на аппарате искусственного дыхания вкупе с наркотиками, чтобы от дозы к дозе время тикало.