Никита Черкасов - Мемуары сталкера

— Твою ж мать, Шустрый, там впереди гравиконцентрат? — закричал Кулинар, указывая сталкеру пальцем на подозрительную чуть продавленную округлую область.

— Он самый! — ответил Шустрый, сощурив глаза.

— Живо проверь насколько мощный! — приказал Кулинар.

Шустрый незамедлительно открыл окно, в салон сразу ударило жаром. Сталкер высунулся из окна с оружием и, выстрелив, послал несколько патронов прямо над замеченной аномалией. Пули, пролетая над ней, почувствовали сильное воздействие и, вылетев из зоны аномалии, впились в землю за ней.

— Не сильный, не впечатал в себя! — закричал Шустрый, быстро закрывая окно.

Кулинар, ничего не ответив, быстро вывернул руль в сторону и направил машину в расположившийся справа один из многих трамплинов. Когда машина уже была готова снова въехать в аномалию, сталкер ещё раз вывернул руль, раскачивая грузовик.

На мгновение левая сторона начала проседать, потянув на себя правую часть машины, и в этот же момент под колёсами сработала аномалия, подбросив машину и заваливая её на бок.

Поднялся перепуганный крик, но сосредоточенный, уверенный в себе, Кулинар совладал с многотонной махиной и удержал её на колёсах.

— Ты чо творишь! — закричали все пассажиры.

— Еду на левом боку, — спокойно ответил Кулинар.

Урал, с огромным трудом удерживая равновесие, продолжал двигаться вперёд, вернувшись на курс к очередной аномалии. На пути был гравиконцентрат.

Монолитовцы, не обращая внимания на непонятные автомобильные пируэты, продолжали преследовать сталкеров, придерживаясь уже проверенного преследуемой машиной пути. Кулинар сосредоточенно смотрел на притаившуюся впереди аномалию. Ещё секунда и «Урал» угодит прямо в неё.

Левая сторона колёс поравнялась с аномалией и пролетела почти по границе гравиконцентрата. Правая часть машины, почувствовав сильнейшее притяжение, направилась к земле. Разгона «Урала» хватило, чтобы правые колёса повстречались с землёй, когда они уже выскочили из зоны действия аномалии. Правая сторона с грохотом приземлилась, от сильнейшей натуги пронзительно лязгнули и заскрипели рессоры. Машину повело в сторону, но Кулинар смог с лёгкостью удержать её в более привычном положении.

Преследовавший сталкеров КАМАЗ монолитовцев, управляемый не подозревающим подвоха сектантским водителем, на всей скорости въехал в аномалию. Грузовик тут же ощутил на себе всю прелесть данной ловушки Зоны. Его правая сторона будто впечаталась в невидимую стену. Зад КАМАЗа начало разворачивать. Из салона в выбитое стекло по инерции как пули вылетели два сектанта и тут же полетели к земле и уже через секунду были раздавлены и превращены в человеческую отбивную. Кабину грузовика сдавливало незримыми тесками, а оставшееся ускорение докручивало по кругу его будку. Мгновение и вот развёрнутый к мчащемуся прочь «Уралу» зад грузовика тоже влетел в аномалию. Потеряв оставшуюся скорость, без надежды на спасение, «консервная банка» под усилием гравитационной аномалии давила оставшихся внутри сектантов.

— Всё, подкрепления не будет. Монолитовцы кончились, — подвёл итог Шустрый.

«Урал» с оплавленными колёсами и раскалённым добела кузовом вырвался из аномального поля. О том, что пережил двигатель, можно было и не говорить, и только догадываться каким чудом система охлаждения справилась с такой температурой. Хотя в голове Кулинара и мелькнула весёлая мысль о специальной системе впрыска жидкого азота в охлаждающую жидкость, создание которой было бы под стать идеям Кулибина, о которых он порой просто забывал рассказывать.

Машина выскочила на дорогу между двумя пятиэтажками и оказался почти перед домом культуры «Энергетик». Осталось проехать какой-то десяток метров по улице и «Урал» окажется прямо перед домом № 11.

Я продолжал стрелять по позициям сектантов, когда в шум перестрелки вмешался приближающийся долгожданный рёв двигателя. Часть монолитовцев перевела огонь на мчащуюся машину, которая снова свернула с дороги и проскочила во двор. Через минуту в квартиру вбежал Левша.

— Ждём вас внизу. Сваливаем отсюда, мужики, и по живее, — и сообщив новость, стал ждать в проходе, от волнения переминаясь с ноги на ногу.

— Поссать захотел что ли? — спросил у Левши Люба.

— Блин, давай быстрее, не до шуток сейчас.

— Всем подготовиться к отступлению, — скомандовал Комбат.

Витон, Пенсионер, Стропила и Чулок, сразу же прекратили стрельбу и кинулись к дверям.

— Стоять! — гаркнул Комбат своим властным голосом и сталкеры сразу же замерли на месте. — Проблема есть, Хакер. Как им через Выжигатель ехать?

Комбат вовремя подметил проблему, про которую даже никто и не подумал. Соваться на Радар без защиты — это не дело и сущая безнадёга, там и с ней много шансов сварить мозги.

Несколько секунд все молчали и переглядывались между собой, энтузиазма у сталкеров, рвавшихся выбраться из Припяти, заметно поубавилось. Кажется, даже снаружи стрельба на эти секунды поутихла, появилась более актуальная проблема.

— Мы остаёмся, — неожиданно произнёс Комбат.

— Что значит остаёмся? — в изумлении спросил я.

— Не ты, Хакер. Вы со сталкерами должны быстрее сваливать. Берите нашу пси-защиту и уезжайте отсюда. Косила, выдай сталкерам этой защиты сколько нужно, — Комбат достал свои «наушники», которые носил в кармане. Подбежавший Косила дал ещё три протектора.

— Ещё Шустрый, — напомнил Левша. Косила снял свою защиту и отдал Левше.

— Комбат, так нельзя, — у меня не было слов, я не знал, что сказать в противовес его решению, чем переубедить наёмника, знакомого мне уже столько лет. Но разум подсказывал мне, что Комбат прав, и сколько я не буду уговаривать наёмника, я и сам не найду другого выхода. Просто всем остаться в Припяти и ждать, когда закончатся патроны и монолитовцы насадят наши головы на штыки вокруг костра, а тела преподнесут как дар Монолиту? — Так, же… Комбат, — моё уставшее, измученное сознание уже почти не могло сдержать чувств или уже не могло их даже показывать. Я сам не понимал, что именно сейчас происходит.

— Так решила Зона, Хакер, — эти слова были громом среди ясного неба. Ничто лучше не возвращает к чувствам как страх или ненависть, так вот первым тут даже и не пахло. — Зона решила, что это последний поход для моей группы. Мы ещё с той войны были не разлей вода, а сейчас стало быть должны и вместе уходить, — я ещё никогда не слышал от тёртого наёмника, таких проницательных речей, но я видел в лицах его напарников непоколебимость и чувство долга друг перед другом. Никто из них даже не собирался возразить, такое чувство что это было их общим решением, принятым ещё задолго до всех этих событий. Мне ничего не оставалось только как принять решение наёмника и прибавить ещё сразу несколько пунктов к списку причин ненависти и неутолённому чувству мести по отношению к Зоне.