Никита Черкасов - Мемуары сталкера

— Это действительно возможно, — по очереди посмотрел он на нас и потом снова обратился к старому учёному. — Если вы работали в первом проекте О-Сознание, вы и правда можете жить здесь уже очень давно. Я думаю, чтобы прояснить ситуацию вы должны начать с самого начала. Прямо с того времени как попали в Зону.

— Мне нечего таить. Я расскажу всё.

Научник знал что-то, чего нам не сказали. А я-то думал, что он совсем бесполезный.

Евгений собирался поведать нам очень длинную и интересную историю своей жизни. Он собрался с мыслями и когда он начал, я был весь во внимании.

— Я попал в Зону двадцать один год назад, — начал учёный. — Тогда здесь не было никаких мутантов и аномалий, здесь было спокойно и тихо. Но в то время здесь уже существовали лаборатории. Я работал вместе с доктором Каймановым, изучал влияние волн различной частоты, интенсивности и природы возникновения на состояние организма крыс. Позже мы смогли продвинуться в исследования и даже научились вызывать определённые эмоции или скорее реакции у многих животных, над которыми проводились эксперименты. Но до конца экспериментов я так и не доработал. Меня как хорошего специалиста в анатомии, биологии и физике временно перевели из лаборатории X-10 в главное отделение X-1.

Многое мне стало казаться странным, но была одна деталь, которая сильно выделялась, и я решил сразу об этом спросить:

— Почему вы говорите о секретных лабораториях так, будто уверены, что мы имеем о них какое-либо представление?

— А вы хотите сказать, что спустились сюда и понятия не имеете, что это за место? Вы же всё-таки говорите с бывшим участником О-Сознания, — Евгений говорил убедительно и я решил ему довериться, насколько мог. Моё мнение об этом человеке всё никак не могло остаться неизменным, оно постоянно менялось, потому что я ни в чём не был уверен. Пусть говорит, что хочет, а там разберусь. — К тому же вы сами задали мне вопрос об О-Сознании. Разве нет? — уголки его глаз немного сузились. Он поднял брови и сжал губы в довольной улыбке. И он был прав.

— Знаем про таких, слышали, — я опёрся рукой на колено и немного ближе наклонился к Евгению.

И тогда я разглядел его лицо: раньше он, наверное, был полным человеком, но сейчас кожа лица обвисла, глаза впали и были болезненно красными и опухшими. Надбровные дуги, закрывающие собой глаза по краям к переносице, поднимались вверх. От всего этого: от морщинистого, обвисшего лица, от утомлённого взгляда, человек выглядел ужасно вымотанным, несмотря на то, что за последние двадцать минут уверенности в его голосе поприбавилось. Его лицо было похоже своим выражением на морду породы собак, название которой я точно припомнить не мог, может быть английский мастифф или бульдог? В этом Люба разбирается хорошо, но не думаю, что я смог бы корректно задать ему вопрос: с какой породой собак ассоциируются у него черты лица нашего нового знакомого.

— Слухами мир полнится, — ответил мне учёный с «собачей мордой». — Так на чём вы меня прервали?

— Вас перевели в X-1, - напомнил научник.

— Точно. Там я занялся приготовлениями к очень важному проекту, который между прочим был незапланированно завершён три года назад. Меня назначили подготавливать специальный физраствор, в котором должны были находиться участники проекта, будучи помещёнными в специальные капсулы. Я работал над ним крайне долгое время. Восемь лет кропотливой работы, наконец, позволили мне добиться определённых успехов и, наконец, в две тысячи пятом году я смог создать смесь, в которой можно было бы поддерживать жизнь людей находящихся в подобии анабиозного состояния, что позволило бы им прожить намного дольше, чем обычному человеку, но при этом, так как тела мы не замораживали, их мозговая активность полностью сохранялась и даже увеличивалась, в следствие того, что им больше не нужно было видеть и слышать с помощью глаз и ушей. За годы, проведённые на станции X-1, я узнал много нового для себя о проекте О-Сознание. Думаю, вы не откажитесь, если я прерву свою автобиографию и расскажу вам о целях людей, работавших здесь ещё с восьмидесятых годов прошлого столетия.

— Конечно, не против, — не подумав, выпалил научник и сразу же ощутил на себе два недовольных прожигающих его насквозь взгляда. Молодой научник, сразу же притих и вжался в своё место, почувствовав, что спорол горячку, не спросил мнения остальных.

— Валяй, рассказывай, — ответил Люба. — А ты, умная голова, не будь дураком, и впредь запомни, что жив ещё только благодаря нам, поэтому своё мнение у тебя теперь отсутствует. Здесь большие дяди будут решать, что и кто будет рассказывать.

— Хм, с чего же начать? — задал вопрос самому себе Евгений, почесав затылок. — Изначально проект названный О-Сознанием и созданный на территории Чернобыльской Зоны Отчуждения в 1988 году, имел совершенно иные цели. Затянувшаяся холодная война, могла стать причиной гибели всего человечества. Именно в то время государство обратило внимание на учёных изучающих Ноосферу. А именно на их ужасающее предположение: атомная война и конец света могут стать в ближайшем времени неизбежными. Двадцать пятого марта 1984 года учёные вывели теорию о так называемой «Закономерности исторического развития Ноосферы». Вещь прямо-таки вам скажу ужасная. Видите ли, Ноосфера — информационная оболочка Земли, оказывается имеет свои чётко разграниченные объёмы. И вот замечу то, что люди — единственные существа на планете, которые могут разрушать всё, даже практически ничего не делая. Каждая человеческая мысль хранится в Ноосфере вплоть до смерти человека. Согласно закономерности, Ноосфера стремится к саморегуляции и восстановлению. Её ресурсов хватало, пока человечество развивалось, периодически происходили воины, где массово гибли люди, одновременно освобождая Ноосферу от своих мыслей, но в конце концов людей на Земле стало так много, что Ноосфера перестала справляться с таким количеством постоянно увеличивающейся информации. Вы можете мне не поверить, но именно поэтому люди и смогли изобрести ядерное оружие, именно поэтому началась холодная война. Все предыдущие кровопролитные стычки человечества лишь отдаляли неотвратимое. Ноосфера оказалась разумна. Она влияла на умы людей, на состояние общества. И учёные наконец поняли, что близящаяся ядерная война — это как реакция большой и сложной системы действующей под влиянием инстинкта самосохранения. Перед созданным проектом О-Сознание была поставлена важнейшая задача — предотвратить конец света. Учёные стали искать способы влияния на Ноосферу. В 1985 году благодаря анализам последствий взрыва «Царь-бомбы», было установлено, что ядерное оружие способно не только убить множество людей и таким кровавым способом предотвратить переполнение Ноосферы информацией. При взрывах высвобождалось такое количество энергии, которое повреждало часть информации, хранящейся в окружающей нас Ноосфере, информации даже близко не относящейся к умирающим в это время на Земле людям. Ноосфера в свою очередь стирала её как не нужную, потому что колоссальная энергия ядерных взрывов неминуемо «проникала» в информационную оболочку, и чтобы её просто «не разорвало», ей приходилось освобождать место, даже несмотря на то, что это тоже приносило ей огромный вред. Конечно, так вечно продолжаться не могло. Оказывается, обладающая самосознанием Ноосфера сама просчиталась, подтолкнув людей к созданию такого мощного оружия. Опаснейшее изобретение человечества носило двойственный характер. Оно позволило бы ей в мгновение ока истребить большую часть, навалившегося на неё тяжёлым грузом человечества, но с другой стороны выяснилось, что энергия ядерных взрывов — это как некроз для Ноосферы. Она, конечно, могла заживить и эти раны, но только за время исчисляемое не годами, и даже не столетиями. Ей нужно было бы время равное всему существованию человечества. А начнись ядерная война, то в считаные часы больше половины объёма Ноосферы было бы повреждено, что привело бы к её неминуемой дестабилизации, что для нас грозило бы таким вариантом конца света, что сложно даже представить. Всё это было прорывом, который породил целый океан новых вопросов. Как же освободить Ноосферу хотя бы немного, не нанеся ей при этом больше урона? Как нам получить ещё времени и предотвратить войны? Ответ дали дальнейшие наблюдения за ядерными взрывами. Чем «грязнее» был взрыв, чем больше от него исходило высокоэнергетического излучения, тем больше его влияние выходило за рамки прогнозов. Так называемые «грязные» ядерные взрывы, как и все остальные включали в Ноосфере механизм уничтожения информации, но чем «грязнее» они были, тем больше места в ней освобождалось, чем повреждалось. Получалось, что при соблюдении особых условий, после того как Ноосфера пропускает через себя энергию взрыва, остаётся лишнее пустое неповреждённое место, которое и стало для учёных выходом. В то время, выбор был не велик, и решение пожертвовать окружающей средой казалось лучшим, нежели жизнью всей цивилизации, — Евгений Игоревич на секунду остановился, во время продолжительного монолога. — Всё произошло 26 апреля 1986 года, самый грязный взрыв с огромным выбросом радиоактивной пыли, уничтожил около трёх с половиной процентов информации. Вы скажите это ничтожно мало, но я отвечу, что этого хватило, чтобы дать советским учёным время для дальнейших исследований и поставить жирную точку в вызванном влиянием Ноосферы развитии холодной войны. Комплекс лабораторий символически был построен на территории Чернобыльской Зоны Отчуждения. Зоны, которая огромной ценой спасла мир от неминуемой ужасной смерти, — учёный остановился и до этого его отрешённый взгляд он обратил ко мне. Он рассказывал о прошлом с ностальгией и в его глазах застыли образы давно минувших лет, которые возможно согревали сердце Евгения, как человека, приложившего руку к великому делу.