Дмитрий Лазарев - Хозяин Топи [litres]

В убедительности Дрону отказать было нельзя, и Алина решилась:

– Ладно, рискнем. Только всем быть в полной боевой готовности: сюрпризы возможны в любой момент. Если что, с нас, – она посмотрела на сталкеров, – тройная интеграция, а с вас, – взгляд на «лояльных», – огненная поддержка.

И они стали спускаться. Как с неудовольствием отметила Алина, более-менее доступный маршрут спуска с Откликного гребня был всего один, так что (если бы на них и впрямь ставили капкан) догадаться, где они появятся, было совсем несложно. И с каждым их осторожным шагом вниз по гранитному хаосу ее тревожное предчувствие лишь усиливалось. Самое плохое, что это предчувствие было абстрактным. Но ощущение опасности нависло грозовой тучей и давило на психику. А может, это, собственно, и было пси-давление Источника, а не предчувствие. Может, он и впрямь отправил всех своих тварей куда-то далеко, и сейчас ему было просто нечем задержать пытающихся уйти сувайворов и «лояльных». Вот и пытался напугать, чтобы – может, Дрон прав, – они сами себе устроили тюрьму из своих параноидальных опасений. Может, и впрямь Алина просто придумала эту неведомую угрозу, и на самом деле путь к спасению пока еще свободен и нужно только успеть им воспользоваться… или нет.

Последняя добавка пришла ей в голову, когда они обогнули торчащий на их пути здоровенный острый скальный выступ, напоминающий лезвие меча погребенного в земле окаменевшего великана. Потому что за ним, у самой кромки Топи, были они. Почти как у Высоцкого: «Они стояли молча в ряд, их было…» только не восемь, а пять, по одному на каждого члена отряда. Мертвецы. Персональные призраки. Коротко стриженную блондинку и рыжеволосого бородатого здоровяка Алина не знала, зато трое остальных… оперативник Тимур и кинетик Федор из их отряда, а третий… Ну конечно, от Обломка следовало ожидать серьезной подлянки, но такое…

– Твою ж налево! – с тоской вырвалось у Алины.

На нее смотрел Эдуард.

Черти полосатые! Не знаю, чем я такое заслужил. Признаться, поначалу к словам Алины о ловушке я отнесся довольно скептически. Думал, надломилась наша железная командирша после смерти дока – видит теперь опасность везде, даже там, где ее нет. Но когда мы обогнули этот скальный выступ… ох, лучше бы у нее и впрямь была паранойя. Проклятому Обломку не откажешь даже в некотором эстетизме. Во всяком случае, этих пятерых, что молча и не мигая смотрели на нас, этот гад подобрал грамотно. Каждому своего. Из этой явившейся с того света пятерки я не знал только одного – незнакомого мужика лет под сорок. Похоже, он для Алекса. Остальные же… темноволосый боец-апэбээровец, чьего имени я не запомнил, – видимо, для Кирилла, док… ну, тут все ясно, для Алины, Викинг – для Шахматиста и… Черти полосатые, Блонди, я ведь тебя сжег!

Долбаный Обломок! Да за такое тебя не станом надо, а в порошок растереть! Мразь ты поганая! И ведь это не фантомы-стражи – фантомов я научился чувствовать и отличать. Тут что-то другое. То ли созданные из болотной жижи копии дорогих нам людей, то ли… оживленные их тела? Но ведь это невозможно! По крайней мере для Блонди – ее тело сожжено до пепла… Или… Нет, невозможно, и точка! Это не моя Блонди в любом случае! Зомби там, клон или грязевой гомункул, но не человек. И мне ничто не должно помешать убрать эту… это существо с дороги. Так почему же я никак не могу поднять автомат и перечеркнуть очередью ее фигуру? Время словно застревает, делается тягучим, словно резиновый клей.

Но очередь все же звучит, разорвав повисшую над Откликным гребнем давящую тишину, и падает весь в крови Кирилл. Свинец изрыгает автомат в руках темноволосого «бойца АПБР» из числа пятерых «мертвецов». А мгновением позже падаю я, дернув за собой стоявшего рядом и тоже совершенно растерянного Шахматиста, в результате веер свинца из автоматов «Блонди» и «Викинга» прошивает лишь воздух над нами. Слева вспыхивает пламя, и незнакомый мужик из «мертвецов» превращается в факел. Молодец Алекс – быстро среагировал! А может, «лояльные» просто менее чувствительны, чем люди, и некто с лицом близкого ему человека не помешал пироманту применить свои убийственные способности. Мы с Шахматистом довольно-таки некрасиво, если не сказать позорно, из положения на карачках кидаемся под прикрытие скального выступа, и теперь пули выбивают каменное крошево уже из него.

Черти полосатые, я все понимаю: слепить из грязи копию человека и даже вдохнуть в нее жизнь Зона может. Но стреляющий автомат из грязи?! А если это не грязеголемы, то кто сейчас в нас палит? И Алина. Где Алина?! Начинаю в панике озираться, но вижу только труп Кирилла и неподвижно лежащего Алекса… Мертв? Без сознания? Но Алины я не вижу, хоть тресни. Уволокли ее, что ли? Или сбежала? А куда? У нас весь склон перед глазами. Стрельбы-то больше нет, а это значит… Да черт его знает что. Может, «мертвецы» ушли, а может…

– Шахматист! – страшно шепчу я. – Интеграция! Грохнем их!

Хорошо, когда тебя понимают с полуслова. Мы успеваем вовремя, потому что из-за скального выступа вышагивают «Викинг» и «Блонди» с автоматами, но на них уже смотрят наши стволы. И реальность мы уже изменили. Чихать нам с Шахматистом, какова там истинная природа этих убийц, важно то, что от тех, кто нам дорог, в них уже ничего не осталось. Сейчас мы представляем все так, будто они из обычной плоти и крови, а значит, их можно убить нашим оружием. И давим на спусковые крючки.

Я не знаю, сколько мне будет сниться в кошмарах удивление на лице «Блонди», когда автоматная очередь в упор превращает ее тело в кровавое месиво, но это я как-нибудь переживу. Подозреваю, что в той части меня, что отвечает за чувства, за этот страшный поход в Зону многое выгорело до пепла. Но не все, нет, не все. Вижу слезы на глазах Шахматиста, которому только что пришлось изрешетить из автомата нечто с телом и лицом его лучшего друга, и теперь на то, что выглядело в точности как Викинг, без дрожи и не взглянешь. Почти сразу «залипание» времени заканчивается, нас отпускает.

Мы осторожно выглянули из-за скалы. Никого. Чуть ниже по склону догорало тело одного из «мертвецов», но Алины не было. И того, кто выглядел как док, тоже. Мы кинулись к Алексу, и я приложил пальцы к его шее, прощупывая пульс… Уфф! Жив, слава богу! Только в отключке и здоровенная ссадина на виске. А еще окровавленный камень рядом. Похоже, его оппонент, которого он сжег, тоже успел атаковать. Но он почему-то не стрелял, а бросил камень. Только, к счастью, броску чуть-чуть не хватило силы или точности… Или пироманта хотели взять живым. Последняя мысль мне активно не понравилась.

Я быстро достал инъектор и вколол «лояльному» стимулятор, с тревогой отметив, что маловато у меня осталось этих сверхценных в нашем положении ампул. Алекс застонал и открыл глаза.