Дмитрий Лазарев - Хозяин Топи [litres]

Поднимался он, как заправский призрак, проникая сквозь стены и перекрытия. Отключенное чутье несколько замедлило поиск, так что приходилось в буквальном смысле заглядывать в каждую комнату. Повезло примерно на середине третьего этажа. Мать Глеба, а с нею двое. Да, фигуры серьезные – фантомы-стражи. Причем один из них – в теле второго оперативника АПБР. Справятся ли с ними «дядя Степа» и «дядя Миша»? Вопрос. Хотя если «дядя Миша» – тот самый Михаил Стрельцов, хоть это и кажется невероятным, шанс есть.

Все, задерживаться здесь смысла не было: и так понятно, чего хотят фантомы-стражи. Им нужен Глеб. Мучая женщину, они добиваются, чтобы ее сын пришел сюда. Но придет кое-кто другой, об этом уж Эдуард позаботится. Чем дольше он здесь остается, тем больше риск, что его учуют. Все, сбросить настройку на мать Глеба и убираться отсюда на улицу…

Уфф, не засекли! Теперь новая настройка – на двух бывших спутников Глеба. Ух ты, а они совсем недалеко – не успели еще из города уйти. Короткий полет – и вот они, голубчики, целеустремленно топают в сторону Таганая. В Топь намылились? Ну-ну… Только не сейчас, ребята. Сначала вы кое-что сделаете.

Эдуард почти уже спикировал к этим двоим, но завис в воздухе, вглядываясь в обоих. Вернее, прислушиваясь к ним своим чутьем. Тот, что был с лицом Стрельцова… от него исходило что-то странное. Не сувайвор, нет: сувайворы воспринимаются иначе. Но и не человек… и не Измененный. От него исходил какой-то странный холод, а на ментальном уровне он казался окутанным непроницаемым коконом из тумана. Не считывался совсем. И все же… Все же что-то знакомое от него исходило. Что-то, смутно напоминающее ауру Обломка… Такое, да все же отличающееся. Интересно, неужели эти двое тоже работали на Посвященного из Белоярской Зоны? Однако он всерьез занялся Таганаем.

И все же ментально касаться этого ходячего тумана Эдуарду не хотелось. Лучше уж второй. Второй, кстати, тоже очень даже любопытный кадр. «Лояльный» чистой воды, но какой! Со способностями пророка. Идеальный вариант. Все, что он сейчас увидит, воспримет как свое очередное видение.

Эдуард осторожно коснулся сознания «лояльного» и переслал ему мыслеобраз места, где находилась мать Глеба, ее внешность, образ, дающий понимание ее кровной связи с мальчиком, и, наконец, двух фантомов-стражей рядом с ней. И тут же метнулся прочь, в очередной раз сбрасывая настройки. Вот теперь, когда он сделал все что мог, можно ненадолго приблизиться к линии фронта, ведь так?

Свободный от всякой настройки полет Эдуарда постепенно замедлялся по мере того, как его охватывал ужас: огромная орда практически неуязвимых тварей Топи теснила защитников Периметра и на земле, и в воздухе. Мелкие твари брали количеством, но были и совершенно исполинские чудовища, навевающие ассоциации с киношной Годзиллой. Уничтожить их было чрезвычайно сложно – только в пыль разнести, остальное лишь временно выводило грязеголемов из строя: стремительная регенерация – и монстры вновь бросались в бой. Наземная армия людей отступала, да и в воздухе все было далеко не блестяще: крылатые твари периодически сбивали боевые вертолеты, а то и идущие на бреющем самолеты-штурмовики. Если дело так пойдет дальше, армию людей сомнут, и тогда страшно даже представить, что случится с ближайшими городами и селами. Одной из ближайших жертв наверняка станет Миасс, сделавшись мертвым подобием Златоуста.

Пока сознание Эдуарда переваривало эту жуткую перспективу, он как-то упустил момент, когда его присутствие перестало быть секретом. Его атаковала на ментальном уровне чья-то злая и могучая воля. Прохоренков начал отчаянно вырываться, наконец увидев того, кто на него напал: почти вплотную над соснами ближайшего леса парила здоровенная крылатая тварь, а на ее спине сидел… когда-то он, бесспорно, был человеком, широкоплечий блондин скандинавского вида в грязной туристической одежде. А теперь… Эдуард даже затруднялся сказать, кто или что перед ним. Это было похоже на Обломок в человеческом обличье – огромная Сила и практически полное отсутствие эмоциональной составляющей – могучий генерал армии Топи, ее хозяин. Наверное, что-то подобное когда-то представлял собой Сид-Паук, только Эдуарду казалось, что этот круче, и заметно. Заполненные зеленоватой болотной мутью глаза Хозяина Топи впивались в Эдуарда, и не приходилось сомневаться, что он видит бесплотного сувайвора, а не просто чувствует его. Эдуард продолжал отчаянно вырываться, но тщетно: по ощущениям, даже схватка с Охотницей давала ему больше шансов на успех. Еще чуть-чуть – и Хозяин Топи полностью изолирует Эдуарда в энергоментальной тюрьме, и тогда все будет кончено.

«Дядя Эдуард…» – тихо, словно из невероятного далека, долетел до сувайвора мысленный зов Глеба по «нити» интеграции.

Что-то промелькнуло на казавшемся до сих пор совершенно неподвижным лице Хозяина Топи, и Эдуард понял: враг заметил «нить». Если он ее оборвет…

«ТЯНИ!» – испустил сувайвор отчаянный мыслевопль, одновременно совершая собственную яростную попытку вырваться из псионической хватки этого чудовища в человеческом обличье. И в следующий момент невероятная ментальная боль пронзила все сознание Прохоренкова. Он даже не представлял, что чистому сознанию может быть так больно. Но он вырвался! И успел еще с невыразимым облегчением увидеть темно-серую мглу сумеречного мира, прежде чем отключиться, не выдержав сверхнапряжения.

Таганайская Зона. Златоуст

– Дидька лисого! – Степан схватился за виски.

– Что, опять накрыло? – встрепенулся «Михаил». – Что видел?

– Якось дивно, – задумчиво проговорил Гецко. – Обычно боль сильнише…

– Но это точно видение?

– Да. Як не дивно, конкретное.

– Про Глеба?

– Майже…

– Почти? Что значит почти? – закипел «Стрельцов». – Ты чего темнишь, Нострадамус? Давай уже, колись, что видел!

– Жинка… Жинка в беде тут недалеко.

– Женщина? Какая женщина? В какой беде? И при чем тут Глеб?

– Ось пристав! – рассердился Гецко. – Який ты нетерплячий! Я же разбиратися намагаюся. – Он немного помолчал. – Ця жинка повязана з Глебом. Близко. Здаеться, це його мать.

– Тааак! – «Стрельцов» аж зубами скрипнул от досады. – Похоже, родители Глеба полезли за ним в Зону. Плохо!

– А тебе це дивуе? – поднял брови Степан. – Будь це мий син, я бы тоже полиз. Ми затягли хлопчика в Зону, а теперь и його батько за матирю влипли в неприятности через нас.

– Ну, для начала, не мы «затягли», а он нас потащил, – хмуро возразил «Стрельцов». – Да будь моя воля, я бы… эх! – Он махнул рукой. – Впрочем, что толку говорить об этом? Пацана мы потеряли и понятия не имеем, где он. Но спасти его мать можем. И спасем. Что там с ней? Какая беда?