Наталья Крамаренко - Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 1

– Вы имеете в виду психо- и нейрофизиологические характеристики? – спрашивает док. Я кивнула: слова-то понятные, я могла и так спросить, только… Ну, как-то неловко самой так по-умному разговаривать. Вот.

А док объяснять начал. У него всего пять карт было, больше достать не смогли. И вот это самое общее во всех картах светилось, как пассер… в смысле, пассажирский лайнер в стыковочной зоне. И всё оказалось именно так погано, как мы с Тимом подумали. Вернее, ещё хуже.

Во-первых, всё эти ребята сидели на дряни – в смысле, на тяжёлых нейронаркотиках. Причём трое уже дважды курс наркореабилитации проходили, а двое – по первому разу. Во-вторых, по ночам у всех у них регулярно случалось резкое снижение нейроактивности. Понятно, что когда они в игре были, именно тогда постоянный мониторинг идёт, ну, тот самый, из-за которого Тим свою установку вчера пристрелил. Может, в другое время тоже что-то такое бывает, но не засечь. А вот медосмотры, – а они их раз в неделю приходили, из-за реабилитации – наоборот показывали: у всех шло медленное, но стойкое повышение нейроактивности.

– То есть в обычной жизни у них постепенно увеличивалась скорость реакции и улучшалось восприятие информации. Скажем так… Три-четыре года – и это были бы отменные бойцы. Только прожили бы они лет пять после этого. От силы. И, главное… На фоне такого снижения нейроактивности человеку в голову можно вложить всё, что угодно, – док помолчал и выдал: – Мистер Тим Тим, у вас сутки. После этого я передам информацию мистеру Шотту.

Тим помрачнел, а док гонит дальше:

– Поймите, мистер Тим Тим. Это не шутка. Это угроза безопасности планеты. В лучшем случае. Если этот вопрос не решим мы, его решат за нас. Надо быть полным идиотом, чтобы ввязываться в это . Я даю вам сутки только потому, что глубоко уважаю мистера Флина и мистера Харта.

И уж не знаю, чем бы этот разговор кончился, но, видно, кто-то из лоа решил, что жизнь у нас слишком спокойна, и… Ну, да. Спокойная. До сегодняшнего утра всё как-то размеренно шло, а тут… А, ну так вы просто не знаете, что дальше было!

Я не помню, я говорила, что тому парню – Киру, из готов – свой контакт оставила? Ну вот. Он мне позвонил. Голосом. И спрашивает, нужен ли мне стрелок. Я сначала вообще не врубилась, о чём он. Начала расспрашивать – и оказалось, что очередной любитель компьютерных стрелялок заявился к готам. Его из станнера накрыли и могут привезти, куда я скажу.

Вот тут я чуть не заорала: «А я-то здесь при чём?!» Нет, правда, что им всем от меня надо? Грегори, мистер Флин, готы… Чего они ко мне такой любовью и доверием прониклись? Я же тут вообще никто, ничто и звать никак! Даже мысль появилась устроить истерику или вообще убежать, и пусть они тут сами, как хотят, разбираются. Без меня.

А?.. Нет, не устроила. Во-первых, я бы Тима так подставила, а во-вторых… Мне мама Бонита как-то притчу рассказала, про лягушек, которые в сметану попали… Рассказать? Ладно. Знаете ведь, откуда натуральное масло сливочное берётся?.. Ну вот. Попали две лягушки в контейнер со сметаной. Не знаю я, как, и откуда они взялись, это же притча! Ну и не выбраться. Одна сдалась и утонула. Вторая пыталась удержаться на плаву, дрыгала лапками и сбила масло. Твёрдое. Оттолкнулась от него и выпрыгнула. Вот, помнится, я тогда и решила, что никогда лапками дрыгать не перестану, что бы ни случилось.

Так что не стала я визжать и убегать, а повернулась к доктору и спросила:

– Док, у вас есть какие-нибудь аппараты искусственного поддержания жизни?

– Есть.

– Готовьте палату, – я Киру адрес скинула, куда стрелка везти, а сама к Тиму:

– Как начёт новых жутких экспериментов?

Он посмотрел внимательно так:

– Готов.

– Я правильно понимаю, что если парня подстрелили из станнера, он без сознания?

– Да, – смотрю, Тим подобрался, сосредоточенный такой стал, а до меня только сейчас дошло, что доктор меня без вопросов послушался, потому что по интеркому начал какие-то указания раздавать. Интересно, это потому, что я – теперь тоже вроде как человек мистера Харта, или дело в чём-то ещё? Не, понятия не имею, что я сделала бы, если бы он меня не послушал. Правда, не знаю.

А тут до меня ещё кое-что дошло. Одни лоа знают, чем мои эксперименты могут закончиться, а Тима надо предупредить. Про Грегори и это всё. Я уже вообще собралась, пока парня к нам везут, быстренько набить Тиму письмо, чтобы оно ушло через три часа, если я отправку не отменю. Уже первую строчку набрала, и тут мне текстовое сообщение на комм падает. От Грегори: «Шалава двигается к вам».

Не, я тогда не задумалась о том, откуда он это узнал. Ну, в смысле, где мы. Ну да, потом-то… Ладно, по порядку.

В общем, я как это сообщение от Грега получила, так решилась. Схватила Тима за руку – мы уже в холл вышли, готов встречать – и в сторонку оттащила. И всё на него вывалила. Про Грегори, про зомби в соседнем доме и про то, что эти Буба и Мике за ними следят. Про то, что в момент смерти предыдущего стрелка зомби была в госпитале, и что сейчас «секретарша» едет сюда, и её надо как-то не пустить, и лучший способ это сделать – ломануть систему дорожного контроля и устроить ей маленькое ДТП. И что с Грегори всё как-то совсем не просто. Несу я всё это, и жутко боюсь, что Тим на меня разозлится. А я вовсе даже не хочу с ним ссориться, потому что он тут – единственный настоящий. И потому, что могу себя только рядом с ним представить. И вообще.

Но Тим вовсе не разозлился, а просто спросил:

– Зомби – это Хелен?

– Да она там не одна, puta madre!

– В смысле? Почему не одна? – он спрашивает, а сам на комме что-то строчит. – Ты ещё кого-то видела?

– Комм их подсчитал.

– Как? – Тим заулыбался вдруг. – Какой процент схожести? Девяносто-девяносто пять?

– Восемьдесят пять – девяносто, – отвечаю, и уже есть у меня подозрение, что сейчас полной идиоткой себя выставлю. Вернее, уже выставила.

– Это один человек. Просто скрывающий внешность. Не верь всему, что пишет комм, – Тим меня в макушку чмокнул, и уже как-то не так обидно стало. – Надень спецкостюм. Он немного изменит фигуру: тут ужмёт, там прибавит. Нарушь геометрию лица: тёмными очками, ярким макияжем. Смени причёску. И у комма крыша поедет. Он выдаст, что это близнецы.

– Но зачем такие сложности?

– Чтобы не опознали… Кстати, мои парни, кажется, на одного из дилеров вышли, через которого дурь в сектора идёт. Он на Мэри работает. А дамочку остановить попробуем. Но тут уж как пойдёт…

Тут нас позвали: пока мы разговаривали, стрелка привезли и уже к аппаратуре подключили. Мы в палату зашли, а у меня поджилки трясутся, если честно. На словах-то я храбрая, а как до дела доходит – так одна мысль: движки на реверс и свалить оттуда. А уже нельзя.