Харитон Мамбурин - Упрямый доходяга

Хохотнув, женщина подтвердила, что больше половины жителей Незервилля рассматривают свой труд там , как не особо приятный сон.

— Вот и город! Чем займемся? Давай я познакомлю тебя со своими друзьями! — улыбка почти не сходила с лица женщины, — Или, может быть, ты хочешь увидеть других констеблей? Они часто проводят время вместе!

— Сначала… мы посетим дом Эскобара Мадре, — тут же среагировал я, — Его настоящий… дом.

— Пф! Скучно! — тут же надулись полные губки, — Ладно! Пойдем!

Бинго. Вилла на покатом холме, с отдельным спуском на пляж. Никаких соседей. Чем ближе мы подходили, тем больше я видел деталей. Здание было одноэтажным, крытым тростником, с бросающейся в глаза примитивностью постройки, но… объем приложенных к этому месту усилий зашкаливал за все разумные мерки строительства. Ступени, выложенные плоскими морскими камешками, забор из хаотичного переплетения ветвей, давным-давно заросший плющом, веранда, буквально забитая плетеной мебелью… Еще даже не войдя через калитку, я уже был уверен, что Мадре делал тут всё с нуля. Всё для себя.

Продавленное кресло на веранде и столик возле, выкопанный на заднем дворе пруд, в котором плавали пестрые рыбки, навесные полупрозрачные калебасы с жидким и, скорее всего, алкогольным содержимым. Небольшая плантация ухоженных растений, напомнивших мне махорку. Внутри не оказалось ничего, похожего на толстую тетрадь, подписанную как «Причины, по которым я могу пропасть». Тоже самое, что и снаружи — самодельный комфорт Робинзона, которому было чхать на пятниц и на весь остальной мир тоже.

— Здесь не оседает пыль? — спросил я Аркадию, потыкав пальцем половицы у приземистой широкой кровати.

— Пыль? — смешно подняла она брови, — Мм… никогда об этом не думала… Нет, нет здесь пыли. Хорошо, правда?

— Конечно, хорошо…

Я продолжил осмотр. Дорожки, выложенные красивыми округлыми камнями. Множество причудливых больших раковин, растыканных там и тут. Вазы с разноцветными перьями птиц. Множество вырезанных из дерева фигурок, нанизанных на длинные тонкие веревки, развешенные под потолком. Эскобар был тем еще мастером на все руки, поэтому мне пришлось тщательно осматривать плоды его трудов. Жаль, что блокнот остался в кармане реального тела, иначе бы я точно там сделал запись о том, что кид не тосковал по Земле, но и к жителям Кендры был довольно равнодушен. Опрошенная мной скучающая Аркадия подтвердила, что среди десятков развешенных тут и там фигурок она не узнает ни одного из жителей острова.

— Ты тут долго! — надув губы, обвинила она меня, — Куда дольше, чем Трайкеры! Пойдем лучше искупаемся!

— Трайкеры? — пробормотал я в раздумьях, — А причем тут они? Здесь разве не шериф был?

— Балта… Бальтазар, да? Бальтазар Тайрон Баунд? — произнесла женщина, потягиваясь и поправляя волосы, — Нет, он никогда не был в Купели. Он не может сюда зайти. Он же призрак.

— Призрак? — я напрягся, — Так он же ничем, кроме цвета глаз и… кондиции тела не отличается от других?

— Отличается! — беззаботно махнула рукой моя проводница по раю, — Мне братья рассказывали. Шериф призрак, овладевший собственным трупом. Одержимость. Призракам нет хода сюда. Жаль! Говорят, он интересный…

Дальнейший осмотр пришлось отложить. Странная женщина, поняв, что со мной можно развлечься хоть разговором, начала трещать так, что сосредоточиться стало невозможно. Пришлось идти у нее на поводу… на пляж, где она тут же стала раздеваться, не высказывая ни малейшего стеснения. Я поперхнулся от такого зрелища.

— Купаться! — с веселым воплем побежало это в воду, — Давай за мной!

…а почему бы и нет?

Наплескался я вволю, за две жизни, проведенные вдали от океанических курортных пляжей. Не то, чтобы хоть когда-то о них мечтал, но почему бы и нет? Люди, погрязшие в быту, частенько жалеют о том, что никогда не сделали. Чаще и острее всего — перед тем, как отдать концы, если у них, конечно, есть роскошь ясного мышления в этот момент. Так что я самым здравомыслящим образом решил, что если вторая жизнь дает шанс, то надо им пользоваться. Правда, такой ход мыслей был не только у меня. Как только мы выползли на берег, меня натуральным образом почти изнасиловали. Страстно, смачно и два раза подряд.

И снова — не то, чтобы я был против, но…

— Что это было? — задумчиво спросил я густо-синее небо, чувствуя, как женские губы бурно дышат мне куда-то в подмышку.

— Не знаю, — был дан мне ответ прерывистым голосом, — Со мной такое впервые.

— Секс?

— Нееет! — Аркадия рассмеялась, пихнув меня в бок, — То, что мне кто-то нравится… так сильно. Ты другой, не похожий ни на кого. Близкий.

— Даже на Эскобара?

— Особенно на него.

В Эйзервилле был Магазин. В нем можно было тратить деньги Незервилля, лежащие на счету в мэрии, на что-нибудь, в чем нуждался житель Купели. Ценник товаров был нелогичным — всё, что можно было произвести на острове, стоило дорого. Мясо, фрукты, рыба или тростник стоили просто безумных денег. Зато изделия из стали и резины, да и вообще всё, требующее сложных технологических цепочек производства — копейки. В описании этой детали быта раскрылась еще одна особенность Эскобара — если бы не Магазин, то в городе бы его никто не видел.

— Он мало с кем общался, — рассказывала валяющаяся на песке Аркадия, — И его тоже мало кто искал. Тут же все могут общаться вне зависимости от того, где их тела в вашей реальности. Дружить, враждовать, праздновать, заниматься любовью. Вот и Мадре если и искал кого-нибудь, то только чтобы обсудить дела. Работу.

Работу. За нее платят деньги. Один пустующий дом. Один сделанный своими руками дом. Где деньги, Эскобар? На что ты копил 24 года? На пенсию? Бред. На уход из Хайкорта? Еще больший бред, здесь своя валюта. Да, есть возможность очень дорого продать золотые марки Незервилля знающим людям, но это же очень опасно и рискованно, так как все знающие живут здесь, поблизости. Выплативший Долг незнакомый кид — сокровище, чью ценность не измерить…

— Еще хочу! — на меня вновь напали с похотливыми намерениями. Я не на шутку обеспокоился, переживая за собственную состоятельность — третий раз за пару часов для кида было ерундой, а для моего старого тела подвигом! Однако, к своему удивлению, справился, позволив интенсивно скачущей на мне женщине в очередной раз добиться желаемого, а затем даже привести к этому меня. Заодно, по причине недостатка страсти и желания в уже порядком затраханном организме, уловил еще пару интересных деталей в поведении своей спутницы.

Надо же, я скоро так стану настоящим сыщиком.

— Никогда не набрасывалась так ни на кого, — поведала мне озадаченная женщина, приводя волосы в порядок и стряхивая песок, — Мне, бывало, предлагали…, и я соглашалась, было приятно… Но не так. Совсем не так.