Алексей Тырышкин - Меч Баа Ци [litres самиздат]

– Похоже на тессеракт, – чуть подумав, ответил Трисмегас и сразу перевел разговор на тему побега, как более насущную. – Так мы выбираемся отсюда? Да или нет?

– У тебя есть план?

– Есть основа для плана, без которой никак, – ответил Трисмегас. И рухнул перед бывшим хозяином на одно колено, словно посвящаемый в рыцари боец перед сюзереном. – Для начала просто благослови меня!

Вахтер, он же Баа Ци, слегка наклонил голову, изучая странные телодвижения строптивого меча. Тот понял это, как приглашение пояснить свое поведение и нехотя сообщил:

– Карина лишила меня сил. Да, ты прав, она похожа в этом аспекте на Тетет, они из неё сделали что-то типа арагмы.

– И что даст мое благословение?

– Силу и свободу. Наша мёртвая знакомая перестанет связывать меня по рукам и ногам. Поскольку твой статус выше, ты суперарагма. Благослови меня, не тормози! И тогда…

– Как ты странновато слёзно испрашиваешь милости у боженьки, – удивился Баа Ци, подбоченившись. – Я бы даже сказал – слегка без уважения, что ли. Ну-ка напряги мышцы вежливости и выдай молитву мне любимому!

Трисмегас прошипел себе под ноги что-то про тупого дебила, который даже в момент смертельной опасности пыжится изображать из себя нечто великое. Но тут же осёкся, поскольку раздался скрип двери и в темницу вошел посетитель. Это был Рубер собственной персоной. Он приказал охраннику оставаться на своём месте, сообщив, что не нуждается в защите от двух безоружных пленников.

Командир третьего отряда Ордена Золотых знамен развернулся к личности, именуемой фро Бациусом, а по делу Уравнения проступков проходящим как Баа Ци и долго изучал его, уперев руки в бока. При этом не забывая придерживать сгибом локтя свою неразлучную сулицу.

– Итак, господин фро Бациус, вы оказались не тем, за кого себя выдавали! – сказал наконец Рубер. – Очень печально это осознавать!

– Погодите, господин хороший, – ответил Вахтер. – А за кого я себя выдавал вообще? Не помню, чтобы кричал на каждом шагу, что я весь из себя рыцарь и верен делу Ордена. Если вы помните, я вообще в пехоту просился.

Довод имел свою основу, отчего Рубер слегка смешался. В это время подал голос из своей камеры Трисмегас.

– Баа Ци! – громко сказал он. – Благословишь ли ты меня на дела ратные и мирные во славу нашего мира и его защиту? Дашь ли защиту от сил прочих?

Баа Ци некоторое время стоял, вперив глаза в потолок, чтобы все немногочисленные собравшиеся свидетели сего таинства могли насладиться моментом, и наконец царственно поднял ладонь в сторону Трисмегаса.

– Благословляю! – повернулся, зашагал из стороны в сторону, как до этого проделывал узник в клетке напротив. Вновь застыл, обратясь лицом к Руберу. – Так зачем вы ко мне пришли, уважаемый? Можно ли узнать?

– Я отговаривал Верховного Магистра от того, чтобы казнить вас с позором, – сказал Рубер. – Я настаивал на казни с честью! Четвертованием! Чтобы вы сумели показать свое полное презрение к смерти, пока еще живы, пока вам отрубили только конечности, но не голову!

Вахтер что-то прошипел себе под ноги, опять едва ли не копируя Трисмегаса за пару минут до этого. Совладав с нервами, спросил:

– Удалось?

– Не удалось! Но не расстраивайтесь, я еще могу попросить об этом Суд уравнения проступков. Они имеют право…

Дзинь… Трах!

Отточенным движением, явно на долгих тренировках не зря потел, Рубер ушел к полу, присев на колено, поднимая прямой рукой вверх свое копье. Именно об него и ударился меч, которым его попытался рубануть Трисмегас. Откуда тот взял оружие в своей камере – остается лишь гадать. Черное древко отбросило прочь клинок пленника и сразу мелькнуло молнией меж прутов решётки – целя воткнуться жалом в горло нечаянного противника. Тот ловко провернулся, уходя от удара, махнул еще раз мечом, стараясь подрубить основание Лапушки-Разлучницы, там, где древко сменялось на кованый наконечник. Да только высек искры: оружие оказалось не по зубам.

Рубер с резким шумным выдохом крутнул копьем меж прутов решетки, уводя меч в сторону, затем стремительно атаковал Трисмегаса, пронзив его насквозь, прямо в сердце. Пленник захрипел, покачнулся, хватаясь за торчащую в груди Разлучницу. И вроде начал заваливаться назад, держа одной рукой чёрное древко. Рубер рефлекторно потянул на себя свое копье – на том его Трисмегас и поймал, пустив вдоль Разлучницу свой клинок. Острие меча вонзилось в грудь Магистра третьего отряда, легко пробило доспех, да так и осталось в нём. Рубер лишь ахнул, оседая на колени и хватаясь за решетку слабеющими пальцами. Еще пара мгновений и в темнице остался лишь один живой человек, Вахтер, изумленно наблюдающий из своей камеры на два трупа.

– Синоптик, ты что-нибудь понял? – спросил он своего космического таракана. Из его кармана на плечо выскочил Синоптик, пошарил пространство длинными усиками.

– Очевидно, в этом цифровом пространстве на двух кретинов стало меньше.

– Или на одного, – поправил его Баа Ци, заметив, что Магистр третьего отряда внезапно начал подавать признаки жизни. Что самое интересное – вонзившегося в него меча нигде не оказалось.

Рубер некоторое время еще посидел перед решеткой, затем резким движением вытащил из убитого копье, небрежно стёр рукавом с острия кровь. Тяжело приподнялся, опираясь на древко как на посох, и лишь затем обернулся к Вахтеру.

– Ох, мля, – пожаловался победитель. – Никак не могу к этому привыкнуть… Уважуха тебе, Вахтер, вовремя благословил.

– Трисмегас, сука, – подал голос из своей камеры изумленный Вахтер. – Ты, что ли?

– Я что ли, – ответил в тон ему Трисмегас в теле Рубера.

– Там еще охрана на входе, – предупредил Баа Ци. – Их ты тоже собираешься того…?

– Да нафиг, – хитро усмехнулся Трисмегас, ласково потирая бритую макушку новообретенного тела. – Я же для них свой, к чему эти кровавости? Просто скажу, что господин пленный изволил убиться, не вынеся… и пойду в свой шатер, печально музицировать.

С этими словами Трисмегас направился в сторону выхода.

– Эй, господин меч, – позвал его вдогонку Баа Ци. – Ты ничего не забыл?

– Ах, да! – спохватился Трисмегас. И щелкнул пальцем.

Перед ним появилась Тёмная душа. Карина с некоторой долей интереса обратила лицо в сторону своего старого-нового командира. Видимо, от нее не укрылись произошедшие в нём изменения, но они были настолько тонки, что не давали повода усомниться, что перед нею настоящий Рубер.

– Все что я прикажу должно остаться между нами, – предупредил Трисмегас. – Этот заблудший рыцарь заслуживает второго шанса. Понимаешь?

Бледное лицо Карины медленно повернулось в сторону Баа Ци, затем также медленно вновь обратилось к Руберу. Она ответила: