Уильям Маккей - Молодой Индиана Джонс и Проклятие рубинового креста

Из остановившегося кэба выскочила Лиззи и подбежала к нему.

– Скажу тебе прямо, Инди, – прощебетала она, – что с каждой нашей встречей ты выглядишь все красивее.

– Могу сказать то же самое о тебе, – ответил на ее комплимент Инди. Втайне он был рад, что надел новый костюм. – Ты просто красотка.

В том, что он сказал, не было ни капли лести. На Лиззи была широкая фиалкового цвета юбка, на голове шляпка с пером, похожая на тюрбан, и ботиночки из замши.

Лиззи и Инди пошли по 5-й авеню.

– Ты только посмотри на этих модниц, – сказала Лиззи, – еле-еле плетутся, потому что стреножили себя в угоду парижскому модельеру. Разве можно так рабски следовать дурацкой моде.

– Вы, девушки, подчас очень глупо себя ведете, – сказал Инди и тотчас пожалел, что открыл рот.

Лиззи повернулась к нему и погрозила пальчиком.

– Ты так считаешь? Хотя мужчины всегда так думают о нас, глупых рабынях. Именно поэтому мы хотим изменить положение вещей.

– Ты имеешь в виду борьбу за право голоса? – спросил Инди.

Он никогда не мог понять тех, кто был против этого требования женщин. Тетя Мери очень правильно сказала: «Права голоса лишены преступники, сумасшедшие и идиоты. А почему женщины лишены этого права?»

Теперь они шли мимо ограды Сентрал-парка, за которой шелестели молодой листвой деревья. На другой стороне улицы выстроились особняки.

– Если идешь сюда с визитом, то надо надевать свои лучшие тряпки, – сказала Лиззи. – Здесь живут только миллионеры.

– Минна Фробишер – миллионерша? – Инди от удивления застыл на месте.

– Их семья начала делать деньги еще до войны.

Инди не надо было спрашивать, о какой войне идет речь. Лиззи, как южанка, имела в виду Гражданскую войну.

– Их дед нажил мешок с деньгами на поставках в армию «синебрюхих» и на всяких махинациях вместе с командованием. Еще несколько мешков отец Минны нажил, спекулируя акциями и облигациями на бирже после войны. В один прекрасный день он решил вместе с миссис Фробишер немного отдохнуть от дел во время морского путешествия. К несчастью, он взял билеты на «Титаник».

– Который напоролся на айсберг и затонул в 1912 году, – сказал Инди. – Супруги Фробишер спаслись?

– Нет, – покачала головой Лиззи. – Все деньги перешли к Уилфреду, толстому брату Минны. Он бахвалится, что удвоил состояние после гибели «Титаника».

– Значит, Уилфред – миллионер?

– Он сноб и выскочка, – на лице Лиззи появилась презрительная гримаса. – Он боится, что Минна, став суфражисткой, испортит ему имидж. – Она сжала локоть Инди. – Мы уже пришли.

На противоположной стороне улицы они увидели громадный особняк, занимавший полквартала. Фасад здания был из розового туфа, стена из серого камня окружала особняк, скрывая от нескромных взоров большой цветник.

– Какое огромное здание! – воскликнул Инди, рассматривая пятиэтажный особняк с башенками, шпилями, витражами и статуями.

– И какое уродливое! – воскликнула Лиззи, когда они переходили улицу. – Мешанина стилей и форм, заимствованных у разных красивых зданий. На эту груду камней потрачена уйма денег, а в результате – сплошная безвкусица.

Пройдя через раскрытые ворота и поднявшись по ступеням, Лиззи дернула за рукоятку звонка. Спустя минуту в двери показался хмурый дворецкий.

– Лиззи Равенол хочет видеть мисс Минну Фробишер, – твердо сказала Лиззи.

Лицо дворецкого помрачнело еще больше.

– Подождите минутку, мисс, – ответил он и исчез за дверью, ведущей в большой темный вестибюль.

Лиззи и Инди слышали, как мужской голос произнес: «Можешь быть свободен, Марчбенкс. Я сам поговорю с ними».

На пороге появился полный мужчина в дорогом костюме, плотно облегавшем его тело. На его круглом, обрамленном черными напомаженными волосами лице выделялась массивная, выдвинутая вперед челюсть.

– Мисс Равенол, – сказал мужчина и вместо того чтобы подать руку, скрестил руки на груди, – мне кажется, я с вами не знаком.

– Мне приятно познакомиться с вами, сэр. Я хочу видеть Минну...

– Я вам этого не позволю, – сказал Уилфред Фробишер непреклонно. – Тем более, после того, как моя сестра была арестована во время идиотской демонстрации. – Он засунул большие пальцы пухлых рук в проймы жилетки. – К счастью, в полицейском участке служит один из моих друзей...

– Который у вас в кармане, не так ли? – отрезала Лиззи.

Злобная улыбка появилась на его лице.

– Благодаря которому она была освобождена без какой-либо шумихи в печати.

– Я очень рада за вас, но, тем не менее, хочу побеседовать с Минной.

Лиззи решительно шагнула вперед – Уилфред Фробишер стоял перед ней как стена.

– Минна, моя маленькая сестренка, – сказал он, – находится после смерти наших родителей под моей опекой. Это означает, что я обязан защищать ее.

– Защищать ее? – Лиззи покраснела от гнева. – От кого, позвольте спросить?

– От всяких радикалов с их сумасшедшими идеями, которые хотят разрушить ее счастливую жизнь. От таких людей, как вы, мисс Равенол, и этот ужасный итальянец – Норманни, кажется? – который пытается настроить против меня рабочих. – Он наморщил нос, словно почувствовал дурной запах. – Грязные итальяшки! Они хотят перевернуть вверх дном наш образ жизни. Ничего, найдется кто-нибудь, кто вырвет с корнем всех этих опасных агитаторов, просачивающихся с Эллис-айленд.

– С каких это пор требовать достойной для жизни зарплаты означает подрывать основы государства? – в ярости закричала Лиззи.

Уилфред Фробишер резко оборвал ее.

– Я не испытываю ни малейшей жалости к этому итальянцу, мисс Равенол.

Он опять злобно усмехнулся. Инди просто возненавидел этого человека с его злобной усмешкой и маленькими свиными глазками.

– Я думаю о защите собственных интересов, – продолжал он. – Моя семья в течение многих лет делала щедрые пожертвования в Колумбийский университет. Деканы с радостью пойдут мне навстречу, если я их о чем-нибудь попрошу. – Уилфред Фробишер ощерился еще больше. – Я уже попросил декана исключить вас из колледжа Барнарда.

В тот же день Инди присутствовал вместе с Лиззи в кабинете декана колледжа Барнарда. «Две проработки в один день, – подумал Инди, –это уж слишком».

Хотя сейчас прорабатывали не его, а Лиззи.

Мадам Сейерc, критикуя поведение Лиззи Равенол, особенно подчеркнула «внеуниверситетский характер ее деятельности». Ответное слово было предоставлено защитнику Лиззи, профессору Джонсу.

Инди стоило больших усилий уговорить отца вступиться за нее, поскольку без его помощи она вряд ли смогла бы продолжать обучение в Барнарде.

Профессор Джонс был расстроен по двум причинам: во-первых, потому что он зря, во вред своей исследовательской работе, тратил свое время; а во-вторых, потому что кто-то просил декана исключить из колледжа Лиззи. Познакомившись с ней год назад в Вашингтоне, он был очарован ею. Кроме того, она оказалась в колледже по рекомендации его друга доктора Уолтона, ее опекуна. Разумеется, он должен был вмешаться.