Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Прикольно, я тоже, представляешь? — заявила Басс.

— Только в тринадцать дня, — успокоительно заметил парень.

— Но и я тоже дерусь с ним, — объявила Росс, в свою очередь приблизившись к компании.

— Только в четырнадцать часов, — все так же спокойно отметил Дартин.

— По какому же поводу дерешься ты, Шосс? — спросила девушка.

— Право, затрудняюсь ответить, — пожал здоровым плечом легионер. — Он больно толкнул меня в плечо. А ты, Басс?

— А я дерусь просто так, — покраснев, ответила вторая пришедшая. — Мне он не понравился, да и вообще, погода хорошая, — осмотрелся вокруг.

Шосс, от которого ничто не могло ускользнуть, заметил тонкую улыбку, скользнувшую по губам грегорианца.

— Мы поспорили по поводу одежды, — скороговоркой выпалил молодой человек. — Это всё что нужно знать.

— А ты, Росс?

— Я дерусь из-за несогласия по одному вопросу, — дала пояснение, делая знак Дартину, чтобы тот скрыл истинную причину дуэли. — В общем ерунда, но безнаказанность такого спора… Сами понимаете.

Но Шосс заметил, что по губам парня снова скользнула улыбка.

— Неужели? — переспросил раненый.

— Да, одно место, по поводу которого мы не сошлись во мнениях, — пришёл на выручку даме Дартин еле сдерживая смех. — По разному смотрим на решения некоторых политиков.

Ломать голову над причинами скрываться под личинами мужчин и носить клички парень счёл преждевременным. Две девушки и один мужчина, что общего? Но резонно рассудив о вполне вероятной смерти, Дартин перестал думать на эту тему.

«Он, бесспорно, умен», — подумал Шосс.

— А теперь, когда все вы собрались здесь, — произнес Дартин, — разрешите мне принести вам извинения.

При слове «извинения» лицо Шасса затуманилось, по губам Басс скользнула пренебрежительная усмешка, Росс же отрицательно покачала головой.

— Вы не поняли меня, уважаемые, — поспешил уточнить Дартин, подняв голову. Лучи Олна, коснувшись в эту минуту его головы, оттенили тонкие и смелые черты лица. — Я просил у вас извинения на тот случай, если не будет возможности дать удовлетворение всем. Ведь господин Шосс имеет право первым убить меня, и это может лишить меня возможности уплатить свой долг чести вам, господин Басс, обязательство же, выданное вам, господин Росс, превращается почти в ничто. А теперь, милостивые господа, повторяю еще раз, прошу простить меня, но только за это… Не начнем ли мы?

С этими словами молодой грегорианец смело выхватил палаш.

Кровь ударила ему в голову. В эту минуту он готовился обнажить статусное оружие против всех Клериков империи, как обнажил ее сейчас против Шосса, Басс и Росс.

Было четверть первого. Звезда Олн стояла в зените, и место, избранное для дуэли, залито его палящими лучами. Уединению не помешали транспортные развязки, находящиеся на удалении, а пешие горожане старались обойти развалины Рок стороной во избежании недоразумений.

— Жарковато, — подметил Шосс, в свою очередь обнажая шпагу с изысканным эфесом. — А между тем мне нельзя скинуть куртку с бронеставками. Я чувствую, что рана моя кровоточит, и боюсь смутить противника видом крови, пущенную не им.

— Да, согласен, — парировал Дартин. — Но будь эта кровь пущена мною или другими, могу вас уверять, что мне всегда будет больно видеть кровь столь храброго легионера. Я буду драться, как и вы не снимая ничего из верхнего облачения.

— Вот и прекрасно, — поддержала порыв парня Басс, — достаточно любезностей на сегодня! Не забывайте, что мы ожидаем своей очереди… Приступайте уже.

— Говорите от своего имени, Басс, когда говорите подобные нелепости, — перебила Росс. — Что до меня, то всё сказанное этими двумя господами, на мой взгляд, прекрасно и вполне достойно благородных дворян.

— К вашим услугам, — проговорил Шосс, становясь на свое место.

— Я ждал только вашего слова, — ответил Дартин, скрестив с ним палаш и активируя плазменный контур оружия.

Но не успели зазвенеть клинки, коснувшись друг друга, как отряд Адептов кардинала под командой Лау Бёрнса показался из-за угла развалин при монастыре.

— Адепты, мать их! — в один голос среагировали Басс и Росс. — Оружие в ножны, быстрее! Оружие в ножны!

Но оказалось уже слишком поздно. Противников застали в позах, не оставлявшей сомнения в их намерениях. Адепты слезли с лайтфлаев, припарковавшись прямо у воссозданной лужайки, не воспользовавшись специальной платформой.

— Какая радость! — крикнул Бёрнс, шагнув к ним и знаком приказав своим подчиненным последовать его примеру. — Легионеры! Вы что, собрались драться? А как же с общим приказом по столице?

— Вас это не касается, но спасибо за напоминание, — произнёс Шосс с досадой, так как Лау Бёрнс участвовал в нападении, имевшем место пару дней назад. — Если бы мы застали вас дерущимися, то дали бы продолжить.

— Дайте нам волю, и вы, не затрачивая труда, получите полное удовольствие.

— Клерики, — возразил Адепт, — я вынужден, к великому сожалению, или к радости, объявить вам, что это невозможно, — начал нарочито издеваться, ёрничая. — Долг для нас прежде всего. Вложите оружие в ножны и следуйте за нами.

— Прям бегу и спотыкаюсь, — Росс присоединился, передразнивая Лау Бёрнса, — мы согласились бы на ваше предложение, если бы это зависело от нас! Полковник Лау Вельер запретил нам. Валите, это лучшее, что вам остается сделать.

Насмешка привела Адептов в ярость.

— В таком случае, — он демонстративно поправил оружие в подвесе, — если вы не собираетесь подчиняться, — прошипел он, — мы вас арестуем!

— Их пятеро, — вполголоса заметил Шосс, — а нас только трое. Мы снова огребём, или нам придется сдохнуть на месте, ибо объявляю вам, что побежденный, я не покажусь на глаза полковнику.

Шосс, Басс и Росс в то же мгновение пододвинулись друг к другу, а Лау Бёрнс поспешил выстроить своих подчинённых.

Этой минуты было достаточно для Дартина и он отважился на единственно верный поступок. Произошло одно из тех событий, которые определяют судьбу человека.

Ему предстояло выбрать между императором и кардиналом, и он должен держаться избранного. Вступить в бой значило не подчиниться закону, значило рискнуть головой, значило стать врагом министра, более могущественного, чем сам император. Все это молодой человек понял в мгновение. И к чести его мы должны сказать, что он ни на секунду не колебался.

— Я прерву ваше совещание? Не против? — он обратился к Шоссу и друзьям, — разрешите мне поправить вас. Новенького примете для разрешения спора с Адептами?

— Но вы не Клерик легиона, — возразила Басс.

— И это верно, — согласился Дартин, — на мне нет одежды Клерика, но душой я легионер. Сердце мое, это сердце легионера. Я чувствую и действую как Клерик.