Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Знаете ли вы, что мы сейчас едим? — спросил Шосс спустя несколько минут.

— Еще бы не знать! — сказал Дартин. — Что до меня, я ем шпигованную отбивную.

— А я филе, — сказала Басс.

— А я грудинку, — посмотрела на мясо Росс.

— Все вы ошибаетесь, — серьезно возразил Шосс, — вы едите лайтфлай.

— Полноте! — изумился Дартин.

— Флайт! — повторила Росс с гримасой отвращения.

Одна Басс промолчала.

— Да… Правда, Басс, ведь мы едим его? Да еще, может быть, вместе с дорожными кофрами и амуницией?

— Нет, я сохранила их, — потупилась девушка.

— Право, все мы хороши! — выразилась Росс. — Точно сговорились.

— Что делать? — воскликнула Басс. — Этот транспорт вызывал чувство неловкости у моих гостей, и мне не хотелось унижать их.

— К тому же ваша герцогиня всё ещё на водах, не так ли? — спросил Дартин лукаво.

— Все ещё, — подтвердила она. — И потом, знаете ли, мой флайт так понравился губернатору провинции, это один из тех господ, которых я ждала сегодня к обеду, что я отдала его ему.

— Отдала? — опешил Дартин.

— О! Ну да, именно отдала, — сказала девушка безразлично, — потому что он, бесспорно, стоил сто пятьдесят сотых кредита, а этот скряга не согласился заплатить мне за него больше восьмидесяти.

— Без амуниции? — спросила Росс.

— Да.

— Заметьте, — подытожил Шосс, — Басс, как всегда, обделала дело выгоднее всех нас.

Раздались громкие взрывы хохота, совсем смутившие бедную девушку, но ей объяснили причину веселья, и она присоединилась к нему, как всегда, шумно.

— Так что все мы при деньгах? — спросил Дартин.

— Только не я, — возразил Шосс. — Мне так понравилось испанское вино Росс, что я велел погрузить в фургон наших слуг бутылок шестьдесят, и это сильно облегчило мой кошелек.

— А я… — сказала Росс, — вообразите только, я все до последнего отдала на церковь и на Айонский монастырь и, помимо уплаты кое-каких неотложных долгов, заказала обедни, которые будут служить по мне и по вас, господа, и которые, я уверена, пойдут всем нам на пользу.

— А мой вывих? — спросила Басс. — Вы думаете, он ничего мне не стоил? Не говоря уже о ране Эша, из-за которой мне пришлось приглашать лекаря по два раза в день, причем он брал у меня двойную плату под тем предлогом, что этого болвана угораздило получить заряд в такое место, какое обычно показывают только аптекарям. Я предупредила его, чтобы впредь он остерегался подобных ран.

— Ну что ж, — подвёл итог Шосс, переглянувшись с Дартином и Росс, — я вижу, вы великодушно обошлись с бедным малым, так и подобает доброму господину.

— Короче говоря, — продолжала Басс, — после того как я оплачу все издержки, у меня останется еще около тридцати сотых или меньше.

— А у меня с десяток, — подсчитала Росс.

— Так, видно, мы цари по сравнению с вами, — выразился Шосс. — Сколько у вас осталось от ваших ста сотых, Дартин?

— От ста? Прежде всего пятьдесят из них я отдал вам.

— Разве?

— Торпеду в сопло!

— Ах да, вспомнил. Совершенно верно.

— Шесть я уплатил хозяину.

— Что за скотина этот хозяин. Зачем вы дали ему шесть сотых кредита?

— Да ведь вы сами сказали, чтобы я дал их ему.

— Ваша правда, я слишком добр. Короче говоря, остаток?

— Двадцать пять сотых, — озвучил парень.

— А у меня, — сказал шосс, вынимая из кармана какую-то мелочь, — у меня…

— У вас — ничего…

— Действительно, так мало, что не стоит даже присоединять это к общей сумме.

— Теперь давайте сочтем, сколько у нас всего.

— Четыреста семьдесят пять тысячных полного кредита! — озвучил Дартин, считавший великолепно.

— По приезде в Гранж у нас останется еще добрых четыреста, — подвела сумму Басс, — не считая кофров с амуницией.

— А как же быть с эскадронными лайтфлаями? — спросила Росс.

— Что ж! Четыре наших слуг мы превратим в два для хозяев и разыграем их. Четыреста тысячных кредита пойдут на половину флайта для одного из тех, кто останется пешим, затем мы вывернем карманы и все остатки отдадим Дартину. У него легкая рука, и он пойдет играть на них в первый попавшийся игорный дом. Вот и всё.

— Давайте же обедать, — предложила Басс, — всё стынет.

И, успокоившись таким образом относительно будущего, четыре друга отдали честь обеду, остатки которого получили биотехносы. Роберта, Эш, Пращ и Мо.

В Гранже Дартина ждало письмо от г-на Вельера, извещавшее, что его просьба удовлетворена и император милостиво разрешает ему вступить в ряды Клериков.

Так как это было все, о чем Дартин мечтал, не говоря, конечно, о желании найти г-жу Бон, он в восторге помчался к друзьям, которых покинул всего полчаса назад, и застал их весьма печальными и озабоченными. Они собрались на совет у Шосса, что всегда служило признаком известной серьезности положения.

Господин Вельер только что известил их, что ввиду твердого намерения его величества начать военные действия первого мая, им надлежит, немедля, приобрести все принадлежности экипировки.

Четыре философа смотрели друг на друга в полной растерянности. Лау Вельер не любит шутить, когда речь шла о дисциплине.

— А во сколько вы оцениваете эту экипировку? — спросил Дартин.

— О, дело плохо! — сказала Росс. — Мы только что сделали подсчет, причем были невзыскательны и все же каждому из нас необходимо иметь по меньшей мере полторы тысячных кредита.

— Полторы тысячи, помноженные на четыре, — это шесть, — проговорил общую сумму Шосс.

— Мне кажется, — подключился Дартин, — что если у нас будет по кредиту на каждого… правда, я считаю не как спартанец, а как стряпчий…

При слове «стряпчий» Басс заметно оживилась.

— Вот что, у меня есть один план! — сказала она.

— Это уже кое-что. Зато у меня нет и тени плана, — холодно ответил Шосс. — Что же касается Дартина, господа, то счастье вступить в наши ряды лишило его рассудка. Полновесный кредит! Заверяю вас, что мне одному необходимо два.

— Четырежды два — восемь, — отозвалась Росс. — Итак, нам требуется на нашу экипировку восемь полновесных кредитов. Правда, у нас уже есть кофры с амуницией для флайтов…

— И сверх того… — сказал Шосс, подождав, пока Дартин, который пошёл поблагодарить Вельера, закроет за собой дверь, — и сверх того прекрасный алмаз, сверкающий на пальце нашего друга. Дартин слишком хороший товарищ, чтобы оставить собратьев в затруднительном положении, когда носит на пальце такое сокровище!

Им предстояли новые испытания. Друзья озадачились каждый поиском средств…