Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Как грустно всё, что вы говорите!

— Что делать! — она покачала головой. — Мое призвание влечет меня, оно уносит меня ввысь.

Дартин улыбнулся и ничего не ответил.

— И тем не менее, — продолжала девушка считавшая себя парнем и делавшая всё чтобы так и было, — пока я еще тут, мне хотелось бы поговорить с вами о вас, о наших друзьях.

— А мне, — ответил Дартин, — хотелось бы поговорить с вами о вас самих, но вы уже так далеки от всего. Любовь вызывает у вас презрение, друзья для вас призраки, мир — склеп…

— Увы! В этом вы убедитесь сами, — сказала со вздохом.

— Итак, оставим этот разговор и давайте сожжем послание, которое, по всей вероятности, сообщает вам о новой измене вашей гризетки или горничной.

— Какое послание? — с живостью спросила девушка.

— Которое пришло к вам в ваше отсутствие и которое мне передали для вас.

— От кого же?

— Не знаю. От какой-нибудь заплаканной служанки… быть может, от горничной госпожи Шез, которой пришлось вернуться в Ур вместе со своей госпожой и которая для пущей важности именно бумагу и запечатала настоящее письмо печатью с герцогской короной…

— Что?

— Подумать только! Кажется, я потерял его… — лукаво сказал парень, делая вид, что ищет письмо. — Счастье еще, что мир это склеп, что люди, а следовательно, и женщины лишь призраки и что любовь, то чувство, о котором вы говорите: «Какая гадость!»

— Дартин, Дартин, — вскричала Росс, — ты убиваешь меня!

— Наконец-то, вот оно! — сказал Дартин.

Росс вскочила, схватила письмо, прочитала или, вернее, проглотила его. Её лицо сияло.

— По-видимому, у служанки прекрасный слог, — небрежно произнес грегорианец.

— Благодарю, Дартин! — вскричала девушка в полном исступлении. — Ей пришлось вернуться в Ур. Она не изменила мне, она по-прежнему меня любит! Иди сюда, друг мой, иди сюда, дай мне обнять тебя, я задыхаюсь от счастья!

И оба пустились плясать храбро топча рассыпавшиеся по полу листы диссертации.

В эту минуту вошел Эш, неся шпинат и яичницу.

— Беги, несчастный! — заорала Росс. — Ступай туда, откуда пришёл, унеси эти отвратительные овощи и гнусную яичницу! Спроси шпигованного мяса, жирного, жаркое с чесноком и четыре бутылки вина!

Эш, смотревший на госпожу и ничего не понимавший в перемене, меланхолически уронил яичницу в шпинат, а шпинат на пол.

— Расскажите мне обо всем, что делается там! — закричала девушка, приняв немного счастья.

— Теперь остается только узнать, что с Шоссом, — заявил Дартин развеселившейся девушке после того, как посвятил её во все новости, случившиеся в столице со дня их отъезда, и когда превосходный обед заставил одного из них забыть диссертацию, а другого усталость.

— Неужели вы думаете, что с ним могло случиться несчастье? — спросила она. — Шосс так хладнокровен, и так искусно владеет шпагой.

— Да, без сомнения, и я больше чем кто-либо воздаю должное его храбрости и ловкости, но, на мой взгляд, лучше скрестить шпагу с копьем, нежели с палкой, а я боюсь, что Шосса могла избить челядь. Этот народ дерется крепко и не скоро прекращает драку. Вот почему, мне хотелось бы отправиться в путь как можно скорее.

— Я попытаюсь поехать с вами, — сказала Росс, — хотя чувствую, что вряд ли буду в состоянии сесть на лайтфлай.

— Это потому, милый друг, что никто еще не пытался лечить раны плеткой, но вы были больны, а болезнь ослабляет умственные способности.

— Когда вы едете?

— Завтра на рассвете. Постарайтесь хорошенько выспаться за ночь, и завтра, если вы сможете, поедем вместе.

— В таком случае, до завтра, — произнесла девушка прощаясь. — Хоть вы и железный, но ведь должны же и вы ощущать потребность в сне.

Наутро, когда Дартин вошёл к Росс, она уже стояла у окна своей комнаты.

— Что вы рассматриваете? — спросил парень.

— Да вот любуюсь этими тремя превосходными флайтами, Право, удовольствие ездить на таких доступно только принцам.

— Если так, милая моя, то вы получите это удовольствие, ибо один из них ваш.

— Не может быть!

— Да.

— Вы смеетесь надо мной, Дартин?

— С тех пор как вы стали говорить по-нормальному, я больше не смеюсь.

— Эти кобуры, кофры и рельсовики все это моё?

— Ваше.

— Черт побери, они просто великолепны!

— Я польщена.

— Это, должно быть, император сделал вам такой подарок?

— Во всяком случае, не кардинал. Впрочем, не заботьтесь о том, откуда взялись эти транспорты, и помните только, что один из них ваш.

— Клянусь, — обрадовалась девушка, — кажется, у меня от этого прошла вся боль! На такого флайта я села бы даже с тридцатью ранами в теле. Эй, Эш, подите сюда, да поживее!

Слуга появился на пороге, унылый и сонный.

— Отполируйте мою шпагу, — приказала Росс, — приведите в порядок шляпу, вычистите плащ и зарядите рельсовики…

— Последнее приказание излишне, — прервал её Дартин, — у вас в кобурах имеются заряженные.

Эш вздохнул.

— Полноте, успокойтесь, — подбодрил Дартин, — царство небесное можно заслужить во всех званиях.

— Госпожа моя была уже таким хорошим богословом! — вздохнул Эш, чуть не плача. — Она могла бы сделаться епископом, а может статься, и кардиналом.

— Послушай, мой милый Эш, поразмысли хорошенько и скажи сам, к чему быть духовным лицом? Ведь это не избавляет от необходимости воевать. Вот увидишь, кардинал примет участие в первом же походе.

— Да… — вздохнул биотехнос. — Я знаю, что всё в мире перевернулось вверх дном.

Разговаривая, оба молодых человека и бедный лакей спустились вниз.

— Помоги, Эш, — попросила девушка.

И вскочила на сиденье с присущим изяществом и легкостью. Однако после нескольких проб почувствовала такую невыносимую боль, что побледнела и покачнулась. Дартин, который, предвидя это, не спускал с неё глаз, бросился, подхватил и отвел её в комнату.

— Вот что, любезная моя, — посетовал он, — полечитесь, я поеду на поиски Шосса один.

— Вы просто вылиты из металла! — ответила девушка.

— Нет, мне везет, вот и всё!.. Но скажите, как вы будете жить тут без меня? Никаких рассуждений о перстах и благословениях, а?

Она улыбнулась.

— Я буду писать стихи, — сказала о намерениях.

— Да, да, стихи. Научите Эша правилам стихосложения, это утешит его. Что касается флайта, то ездите на нём понемногу каждый день, это снова поставит вас в строй.

— На этот счет не беспокойтесь! — согласилась Росс. — К вашему приезду я буду готова сопровождать вас.

Они простились, и десять минут спустя Дартин уже мчался по дороге в Айон, предварительно поручив Росс заботам Эша и хозяйки.

В каком состоянии он найдет Шосса, да и вообще найдет ли он его?

Положение, в котором Дартин его оставил, было критическим. Вполне могло случиться, что он погиб. Эта мысль опечалила Дартина и он, несколько раз вздохнув, дал себе клятву мстить.