Дмитрий Володихин - Штурм бункера [litres]

О, не беспокойтесь! Великому индивидууму не грозит потеряться в сетке коридоров и уровней. Кое-кто загодя встроил в панель связи «семечку» с голо-версией трехмерной карты бункера. Притом не просто карты, а карты, где отмечены все новые открытия официальных ксеноархеологов и даже некоторые открытия совершенно не официальных черных поисковиков. К карте прилагается graph plotter курсопрокладки, очень умный, притом работающий без сети. Наверное, это даже не граф-плоттер, а целый герцог-плоттер, настолько он хорош. Мой служивый умник точно знает, где господин traveller, как он сюда пришел, где выходы и какими маршрутами ему оптимально выбираться наружу.

Пришло время одному из лучших экспертов по древнемарсианской археографии, антиквариату и архитектуре в масштабах Солнечной системы заняться любимым делом. Ш-ш-ш! Не мешайте ему. Общая тишина! И вы, дама в третьем ряду, пожалуйста, перестаньте дышать столь глубоко, от вас прямо горячий ураган исходит…

Что у нас тут?

Статуэтка из… из… ну, разумеется, из стеатита, он же мыльный камень, высотой примерно пятнадцать-семнадцать сантиметров… длина-ширина в основании почти квадрат… где-то десять на десять. Так? Запомнить, потом измерим точнее. Цвет… с нашлемным фонарем не особенно разберешься… Пурпурный или вишневый. Или бордовый? Скорее пурпурный. Нужно естественное освещение… В любом случае довольно редкая разновидность стеатита – он чаще белый или беловатый с желтинкой, с прозеленью, с буроватинкой.

Мыльный камень страшно любили шумеры, из него получались гладкие, приятные на ощупь статуэтки, известно их немало… и то, что сохранил для пытливого исследователя бункер «Берроуз», очень похоже на их работу.

Могли забрать с собой из Эшнунны, когда кто-то забирал их самих из Эшнунны на Марс…

На первый взгляд – копия давно введенных в научный оборот статуэток правителя Гудеа из Лагаша, известно их штук под сорок. Гудеа там сидел в кресле, выпучив глаза, босой, руки молитвенно сложены на груди. На голове – красивый головной убор в виде плоского цилиндра с округлым верхом – то ли шлем, то ли некая шумерская корона, специалисты спорят. Из одежды – один передник с густо нанесенными на нем значками клинописи.

Однако… внимание, господа, туш! Всякий хороший профессионал, а сейчас перед вами профессионал просто блистательный, скажет не задумываясь: Гудеа из Лагаша – XXII век до н. э. А Эшнунна эвакуировалась в самом начале XXX века до н. э. То есть, хе-хе, у меня тут в руках одна из статуэток, с которых лагашские шумеры копировали своего молящегося Гудеа. Каков поворот! Элегантненько.

Но работа всё же именно шумерская, только на много веков древнее правления Гудеа. Вот и на переднике у сидящей фигуры – знаки раннешумерской письменности, которая, строго говоря, еще не клинопись, а своего рода пиктография, начинающая долгий путь к превращению в клинопись. Тут, на Марсе, она в конечном итоге обернется вообще принципиально иным способом письма… Но здесь шумерская письменность конкурировала с алларуадской, а та, скорее всего, разработана ариями… Впрочем, стоит ли отвлекаться.

Додумать.

Доопределить.

Интереснейшая вещица!

Ита-ак, напрягая скудные знания раннешумерского, обязательные для ксеноархеолога, работающего с марсианскими бункерами… «Нун-пириг-думу». Хм. «Принц-лев-ребенок»… А! Принц-Львенок. Незаконнорожденный сын царя Бал-Гаммаста из города Урука, государя – Льва полуденной части Междуречья, более известного как Гильгамеш. Впрочем, у царей той эпохи незаконнорожденных детей в принципе быть не могло: царская кровь выше закона.

Львенок.

Вот, следовательно, как звали его шумеры: Пириг-Думу. «Нун» перечеркнуто, вместо него выше: «Лу-галь». «Лу» – большой. «Галь» – человек. Вместе – «правитель», «царь», «великий человек», «вождь», но скорее всего, именно царь. Принц, который превратился в царя Эшнунны, великого города на притоке реки Тигр, города, имеющего гораздо более древние корни, чем полагали раньше… Те, кто эвакуировался, считали Пириг-Думу своим царем. Те, кто остался, видели в нем «нун’а», то есть принца. И долго помнили его, даже город свой стали именовать «святилищем принца» – Эшнунной. При самом Пириг-Думу он как-то иначе именовался, а вот как именно, спросите у Локи, бога обмана…

Рядом с шумерскими знаками – один-единственный, но совершенно отчетливый знак «Мав» с титлом сокращения. Красивый, как и всё, что относится к изысканному письму Сакра-3, родившемуся среди умников эпохи Дон. Неполное имя пророка Маворса, который начинал биографию под именем Львенка из Эшнунны.

Поза – почти та же, что и у Гудеа, кресло похожее, передник с надписями, босые ноги… в остальном сходство заканчивается, и начинаются различия.

На голове шлем, тоже круглый, но именно шлем, а не царский венец. Никаких сомнений. Притом шлем явно отлитый из металла, с изображением завитков, говорящих: это львиная грива! Только ушей львиных нет, вместо них человеческие. Забавненько: резьба по камню, передающая тонкое литье металла (как бы не золотое литье!), в свою очередь, передающее львиные космы…

Руки вовсе не сложены молитвенно: они прижаты к груди, и в правой – топорик, а в левой – заостренная тростниковая палочка для письма. Царь как воин и мудрец в одном флаконе. Любопытно… Прежде мне такого видеть не приходилось.

На одном из пальцев правой руки – очень большой перстень, даже видна какая-то осмысленная гравировка на щитке… но столь маленькая… при нынешнем освещении не разглядишь. Лев? Барс?

Потом.

Усатый, бородатый, а Гудеа – безусый и безбородый.

Глаза другие. У шумеров – на рисунках, рельефных изображениях, статуэтках, включая б о льшую часть статуэток Гудеа, – глаза огромные, распахнутые, слегка очумелые. У Львенка они миндалевидного разреза, притом на треть, едва ли не на половину, прикрыты веками. Он не очумелый, он спокойный. На кого похоже? Эламит? Не исключено, однако…

Оставить на потом.

Всё?

Нет, милостивые государи и государыни! Еще одна мелочь, которая, быть может, совсем не мелочь: на боковых панелях кресла вырезаны винторогие козлы. И не только винто-, но еще и длиннорогие, очень длиннорогие, скажу я вам. А это… это совершенно неприличная древность – даже не Убейдская археологическая культура, а Самаррская. У Гудеа – никаких козлов. При нем шумеры уже, очевидно, забыли, что значили эти самые козлы, да и вообще что они существовали когда-то.

В сухом остатке: кто-то учил шумеров , а шумеры потом учили выученному весь мир .

Всё!

Дамы и господа, давайте честно признаем: я дивно хорош.

Вот ради чего брал с собой Фрост очень дорогого консультанта, но ему, простаку, знания корифея не пригодились. Оно, думается, и хорошо.