Дмитрий Володихин - Штурм бункера [litres]

Далекие сестры! Вы сработали отличное оружие для меня. Я с вами поделюсь добычей… немного… потом.

Но сначала надо разобраться с самцами помельче. Домашних животных всегда требовалось учить послушанию… «Так устроен мир», – как сказал бы покойный Призрак.

Убитый Призрак… смешно.

Дамы и господа! Простите, в ближайшее время ваша звезда должна будет общаться с вами пунктирно, ибо ей придется вертеться и, возможно, драться.

Чего еще ждать от этой дамы-монстра, скорой на расправу с несчастными мужчинами?

Не могу сказать, что воспринимаю все это серьезно, но…

– Браннер! А ну-ка иди сюда!

Как я и предрекал, началось. Первобытнообщинный строй возрождается в нашем мире, скоро матриархат…

– Браннер! Я кому сказала?

Все, дальше без рассуждений.

Сразимся же, новая Брадаманта!

– Высокородная сеньора, предоставляю вам право подойти ко мне самостоятельно.

– Что?!

Нет желания отвечать. Начинаю медленно, будто бы что-то поправляю, открывать клапана моей маленькой секретной двустволки: у меня она вшита в нижнюю часть левого рукава, как у этой неандерталки – ее прут. Помните, я говорил, что имею козырь в рукаве? Так это я, господа, буквально.

– Дурень! Отдай хабар и будешь жив.

Один клапан отщелкнулся. Очень дорогая штучка. Зато обнаружить ее трудно.

– Сам себе нагадил, сучонок!

На острие проклятого прута рождается вспышка, – точно такая же, что уничтожила Трака. Не успеваю среагировать… А! А!

Луч бьет в меня!

Не чувствую боли… Что за чушь?

Вдруг вижу, как по полу катится моя чудесная статуэтка, правитель-мудрец. Оказывается, эта демоница так ловко орудует своим прутом, что срезала лучом крепление контейнера для находок. Он раскрылся, и вот моя хабаринка полетела кувырком.

Или это вышло случайно, а ей хотелось тупо продырявить меня?!

Некогда думать, она уже нагнулась за статуэткой.

От души бью ее ногой в плечо. О! Ом-м-м! Ах-х-х… до чего больно.

Она предвидела мой удар. Оставила на миг правителя, бросила прут, взяла каким-то хитрым хватом мою ногу, и вот уже я лечу, кувыркаясь в точности как выпавшая статуэтка. Треснулся хребтом о стену… аш-ш-ш…

– Ты мог бы и выжить, если б не дергался, червяк. Тоже мне, боец! Милое, нежное, лунное дитя…

Она говорит это со странным оттенком сладострастия. Словно моя боль возбуждает ее…

Подбирает прут. Я рывком поднимаю руку с двустволкой на рукаве и… неловкие пальцы опять запутались в неудобных клапанах. О! Надо еще снять с предохранителя.

Вспышка начинает яриться на острие прута… Мне конец, господа! Да что же…

Вспышка гаснет. Заряд у нее вышел!

А я, кажется, нащупал то, что требовалось. Armed.

Вдруг она бросается вперед, прямо на меня, я инстинктивно уворачиваюсь, жму на пусковую кнопку… И тут дикая боль салютом вспыхивает у меня в ребрах, слева.

А-а-а-а-а! А! А-а! А! А!

Господи! Локи! Что за бред!

– Сучка! – ору я ей. – Сучка!

А в ответ слышу дикий рев. Будто бесы быстро и сноровисто рвут человека раскаленными крючьями. Долгий чудовищный рев… а потом бульканье, всхлипы… слезами она там захлебывается? Кровью своей? Мерзкой слизью, составляющей большую часть ее демонического естества?

Тишина.

Я разлепляю глаза. Вот глупость, я зажмурился в последний момент… Дамы и господа… прошу вас, никому не рассказывайте об этой маленькой слабости могучего и отважного авантюриста, потрясателя мятежных островов, хозяина пенных лагун.

И… я ее все-таки убил. Эллин убил амазонку. Эллин сильнее и умнее амазонки. Так должно было быть, ибо так предначертали боги.

Из груди эллина торчит металлическая спица… Из дырки, проделанной в скафандре, с шипом уходит воздух, пригодный для дыхания. Если бы амазонка нажала чуть посильнее, и стержень вошел бы немного глубже, мне конец. Если бы эллин в последний момент не дернулся, уворачиваясь, и острие достигло бы сердца… мне конец. Кто-то дал эллину еще один шанс.

Старик с бородой, наблюдающий за всеми нами? Не верю в него, а и верил бы, не хочу служить ему… Локи? Мой Локи? До какой степени ты – часть моей личности, до какой – нечто большее?

Не могу думать. Руки трясутся. Боль полыхает раскаленным жезлом между ребер. Отлепляю штатную липкую латку с пояса.

Давай же, смельчак, давай, мастер, давай, задира… одним рывком.

Я делаю этот рывок и захлебываюсь болью. Стержень летит в темноту, слышу его бренчание из угла. Что я кричал – не ведаю, спросите у моего спутника, дамы и господа. Но надеюсь, в криках моих вырвалось изнутри что-нибудь изящное или хотя бы грозное, а не пошлые словесные помои. Не люблю сквернословия.

Латку предмет вашего поклонения ловко поставил на место. Вот так-то. О потере воздуха больше не стоит беспокоиться.

Кровь потекла… И невозможно снять скафандр, обработать рану как следует… потому что мы в бункере «Берроуз», на глубине… ох, мозги отказываются функционировать… на большой глубине, и смертный холод окружает нас. Кровь будет течь. Я могу лишь вколоть один за другим антисептик, обезболивающее и коагулянт… может, кровь свернется побыстрее… и я потеряю ее поменьше… дырка во мне не должна быть крупной…

Досадно.

Двигаться могу?

Да, хотя боль чувствую постоянно, и чуть только пошевелишься, ощущение оттока крови усиливается… Что ж, дамы и господа, давайте считать, что некий ученый ставит эксперимент на себе и прислушивается к тому, сколь быстро звук шагов смерти становится хорошо различимым.

Дышать могу без проблем?

Кажется, ничего не пузырится, одышки нет, но… как-то тяжеловато.

О! Очень хорошо, обезболивающее подоспело. Легче. Легче… Присмотримся к тому, что происходит в окружающем мире.

Амазонка лежит навзничь, раскинув руки. Кровь, плоть, ошметки скафандра превратились в чудовищное месиво – там, где когда-то была шея и верхняя часть груди, там, где взорвался шарик с концентрированной кислотой… Зрелище неприятное. Ах, как славно было бы обойтись безо всего наблюдаемого, но… я ведь пират среди пиратов, а их жизнь именно такова.

Первое, что делаю, – тянусь к ее контейнеру, вынимаю топорик, несколько секунд любуюсь высокой эстетикой ринхитского литья и забираю вместе с контейнером себе. В конце концов, пирату уместно пополнять свой ларчик с талерами, флоринами и макукинами.

– Держи!

С трудом, с болью, со скрипом поворачиваю голову. Последний, помимо вашего фаворита, участник нашей про́клятой экспедиции протягивает мне статуэтку. Возможно, пытается изобразить дружелюбие. Не стоит обманываться. Фундаментальный факт нашего бытия состоит в том, что я вооружен, а он – нет.

– Поставь рядом со мной.

Ставит. Кладу вещь в свой – бывший демоницын – контейнер. Перекладываю туда и маленький поздний манускриптик. Он видел три мои вещи . Медленно поднимаюсь с пола, отщелкиваю второй клапан на рукаве.