Константин Калбазов - Дворянин [litres]

– Катя, а у вас уже есть вассалы?

– Н-нет. А зачем вы спрашиваете? – шмыгнув носом и борясь с подступающими слезами, поинтересовалась она.

– А хотите, я буду первым вашим вассалом?

– Но… зачем?

Удивление оказалось настолько сильным и искренним, что выступившие на глазах слезы исчезли. Как и не было. Вообще-то вопрос вассалитета серьезный. Конечно, это, в первую очередь, инструмент, которым можно пользоваться по своему усмотрению. Да, он накладывает целый ряд обязанностей и ограничений, но тем не менее это всего лишь средство достижения определенных целей.

– Если я буду чьим-то вассалом, то меня не смогут заставить служить кому-то другому. Ведь я не смогу нарушить присягу. Таким образом, одной головной болью будет меньше.

– Но почему я?

– По-настоящему я доверяю только вам, – искренне соврал Борис.

Перед отбытием Измайлов все одно собирался присягнуть, только сюзереном суждено было стать Проскурину. Уж в ком в ком, а в профессоре у Бориса не было и капли сомнений.

– Батюшка сразу увидит, что я приняла чью-то присягу. Он характерник третьей ступени.

– Ну что же…

– Нет! Я готова принять вашу присягу, – поспешно заявила Катя, вытянув в его сторону руку в останавливающем жесте, словно он собирался уходить.

И тут же Измайлов получил соответствующий запрос. Ответил согласием, и в его характеристиках появилась соответствующая лаконичная пометка.

Ступень – 5.

Опыт – 0/64 000.

Свободный опыт – 21 482.

Избыточный опыт – 115 385.

Свободные очки характеристик – 0.

Потомственный дворянин.

Вассал.

Вассалов – 0/12.

Сила – 1,22.

Ловкость – 1,21.

Выносливость – 1,25.

Интеллект – 1,71.

Харизма – 1,08.

Умения – 26.

(Навыки – 1).

(Умения навыков – 7).

Чей вассал, кто его сюзерен – никаких данных. Впрочем, как, скорее всего, и у нее. Хотя, конечно…

– И все? – искренне удивился он.

– А чего вы ждали, Борис? – явно изучая его данные, к которым получила беспрепятственный доступ, хмыкнула Катя.

– Ну-у-у, я не знаю. Присяга, там церемония, какая-то формула.

– Это все мишура, – пожала она плечами. – Но если хотите…

– Нет, – теперь уже поспешно оборвал ее он. – Лучше так, без помпы. Ненавижу все эти церемонии и торжественные мероприятия.

– Придется привыкать, если вы хотите стать боярином.

А ему нравится ход ее мыслей! Настолько, что он едва сумел сдержаться, чтобы не разулыбаться во все тридцать два зуба. Впрочем, скрыть это у него получилось плохо, потому что Катя тут же покрылась краской смущения. Поспешно пожелала ему счастливого пути и удачного возвращения, после чего запрыгнула в седло и покатила по тропинке вверх по склону.

– Борис Николаевич, вы улыбаться будете или мы уже отправимся на Голубицкий? – с нескрываемой иронией поинтересовался стоящий за его спиной Ганин.

– Ох, Яков Артемьевич, Яков Артемьевич, умеешь ты вот так… За ноги и на грешную землю, – вздохнул Борис.

Хотел было схватить свои вещи, но обнаружил, что они уже доставлены на пароход. Вообще-то подобное не практикуется. Оплатил проезд, получил жетон и ожидай на берегу, пока капитан не даст гудок. Но как наемный капитан может отказать человеку, имеющему прямое касательство к владельцу «Карася».

– Иннокентич, собирай людей, и отходим, – ступив на борт, распорядился Борис.

– Но-о-о… – начал было шкипер.

– Я оплачу весь недобор. Так проще, – успокоил Измайлов.

До полудня шли бодро. Народу на борту немного, всего-то десяток человек, так что никакой тебе тесноты. Хотя оба столика, отведенные под пассажиров, оказались заняты. Но Бориса с Яковом устроили за тем, что предназначался команде.

– Чего это машину застопорили? – удивился Яков.

– Хотел бы я знать, – откладывая надкусанный пирог, произнес Борис. – Тимоха, что случилось? – окликнул он палубного матроса, который работал на Рыченкова еще на колесном «Стриже».

– Просвира случился, – зло бросил худощавый мужчина лет тридцати.

– О как?! – удивился Борис. – Так ты вроде говорил, что он стороной обходил оба парохода Тарасыча.

– Обходил. А тут вот сподобился, как видишь. Просемафорил «стоп машина» и людей еще к пушке отправил.

– У вас что за груз?

– Нет никакого груза. Пассажиры вот с вещичками. Если только тебя… То есть вас прихватить решил. Да только кто же станет ссориться с Елизаветой Петровной после такого-то?

– Какого – такого? – искренне удивился Борис.

– А вы разве не ведаете?

– Толком говори.

– Так пирата того англицкого, что захватил их с боярышней Яковенковой, она изловила.

– Знаю. Его к десяти годам каторги приговорили. Скандал еще с бриттами вышел.

– Так сказывают, что она его с каторги выкрала да теперь день и ночь истязает.

– Заняться ей больше нечем. Ох, и сказочники же.

– Может, и сказки, а только дыма без огня не бывает.

– Ладно, бог с ней, с матушкой. Придется разбираться с Просвирой этим. Эх, а как день-то хорошо начинался, – доставая из большой дорожной сумки шелковый бронежилет, со вздохом произнес Борис.

– Так это… Их там дюжина мордоворотов, не меньше, – всполошился Тимоха.

– Вот и хорошо. Нам с меньшим количеством дело иметь не подобает. Яков, готовь арсенал.

– Сделаю, – отозвался Ганин, одарив присутствующих своей неподражаемой улыбкой.

– Борис Николаевич, может, не стоит, а? За ним душегубства без причины пока не водилось. Глядишь, заберет свое да отвалит, – просительным тоном произнес Былинкин.

– Нет здесь его ничего. И быть не может. А еще я что-то не припомню, чтобы Дорофей Тарасович вот так, как овца, позволял себя остричь.

– Мы люди наемные, Борис Николаевич, и поставлены народ возить, а не воевать с разбойниками. На то боярские полиция и дружины имеются. Вот пусть и отрабатывают свое жалованье, – произнес спустившийся из ходовой рубки шкипер. – Я командую на этом пароходе, и я уже принял решение…

– Остынь, Иннокентич, – вперив в шкипера твердый взгляд, оборвал его Борис. – Ты решение принял? Лапки задрал? Вот и молодец. Теперь собери всех людей в этой кают-компании, сиди и не отсвечивай. Пули вас тут не достанут. А я себя грабить не позволю. И мешать мне тоже не советую. Яков, я тут у мужичка видел дробовик, вроде наш калибр, – застегивая оружейный пояс, переключился он на Ганина.

– Гляну, – коротко бросил телохранитель.

Уже через минуту Яков появился с видавшей виды курковой двустволкой. Но хорошо уже то, что не капсюльная, а переломка и нужного калибра. Картечные патроны подошли как родные. Вообще-то владелец хотел было робко возразить, но Ганину некогда было его уговаривать, поэтому в качестве аргумента он сунул ему в нос ствол своего вессона. Борис не стал акцентировать внимание на том, как именно была произведена реквизиция.