Павел Корнев - Резонанс [СИ]

Я постоял ещё немного, собрался с решимостью и ударил. В последний момент придержал руку и отбил костяшки не так уж сильно, только и смысла в таких вот полумерах не было ни малейшего. Попробовал ударить левой, так вышло даже хуже.

Постоял, постоял, резко выкинул перед собой руку, пытаясь обмануть инстинкт самосохранения, и — обманул. Правда, из-за внезапности не успел сконцентрировать в кулаке и сверхсилу.

Согнулся, прошипел сквозь судорожно стиснутые зубы матерное словечко и заранее обратился к энергии, уловил её течение в окружающем пространстве, на вдохе втянул в себя, на выдохе толкнул в руку и одновременно ударил. Как оказалось — всё же не одновременно. Постоял, зажимая рассаженные костяшки, ощутил лютую злость. На окружающий мир, на счастливчиков с эталонного шестого витка, на собственную бездарность и никчёмность. Ну и на себя самого, конечно же, тоже.

Затошнило от разочарования и какого-то непонятного омерзения, в ярости врезал по опостылевшей доске раз, другой, третий — лишь бы только избавится от ощущения полнейшего бессилия, ведь сейчас даже боль была куда лучше него. Но совсем уж контроля над собой не утратил и продолжил попытки вливать в кулак энергию — на последнем замахе даже успешно.

Собственно, поэтому он и стал последним. Костяшки словно по стальной плите саданули, в локоть и ключицу удар отдался так, что разом помутилось в глазах. Я опустился на песок и попытался осмыслить случившееся. В итоге пришёл к выводу, что слишком поторопился и каким-то образом усилил удар. Но вот каким именно — оставалось лишь теряться в догадках.

Я посмотрел на опухшие костяшки и пошевелил пальцами, затем покрутил рукой. Та казалась слегка онемевшей и нестерпимо ныла, но слушалась.

Вот и решил закругляться, пока ещё слушается. Если уж нет понимания процесса, следует хорошенько всё обдумать, прежде чем приниматься колотить по доскам. Подумать никогда лишним не будет.

Когда шёл от душа в корпус, наткнулся на Матвея. Здоровяк сидел на лавочке, медленно вёл пальцем по странице раскрытой книги и беззвучно проговаривал слова. Необычное зрелище так поразило, что решил взглянуть на обложку. Там значилось: «Устав гарнизонной и караульной служб», а рядом лежала брошюра с ещё более интригующим названием «Теория контрдиверсионных мероприятий для курсантов ОНКОР».

Даже не нашёлся, что сказать, прошёл мимо молча.

Вот это понимаю — расти над собой!

На стрельбище выехали сразу после обеда. Уж не знаю, подходил староста к Дыбе или тому спустили распоряжение сверху, но на построении было озвучено, что нас ждут на полигоне уже сегодня.

Как ни хотелось покрасоваться в кожаном плаще, я решил не изнывать в нём на солнцепёке и на выезд отправился в необмятой ещё толком полевой форме. Василь уступил место в коляске Варе, а сам забрался на сиденье позади меня и натянул очки.

К слову, на складе в первый день девушке выдали такой же мотоциклетный набор, что и ему, не иначе нас запланировали поставить в одну тройку изначально. Опять же, лишь мы в отделении прошли инициацию на девятом витке, все остальные — на восьмом.

Простое совпадение? Не думаю.

— Петя, ты это… не гони! — попросил Василь, заранее хватаясь за ручку.

— Не дрейфь! — рассмеялся я, в кои-то веки почувствовав себя в своей тарелке. — Прокатимся с ветерком!

И мы прокатились. Пока ехали по окраине города, я не лихачил, но, уж вырвавшись за его пределы, не утерпел и прибавил газу. Стало немного трясти на кочках, зато встречный ветер разметал дневной зной, да и на месте оказались буквально в пять минут.

После съезда с основной дороги на узенький просёлок я сбросил скорость до минимума, и даже так покидало нас на выбоинах изрядно. В распутицу могли и не проехать вовсе, а так добрались без совершено ненужных приключений.

Никакой ограды у полигона не было, сначала поросшая жёсткой желтовато-рыжей травой степь пошла невысокими холмами, а потом за одним из них обнаружились несколько навесов и три весьма основательных на вид строения: гаражный бокс и пара то ли складов, то ли пакгаузов — уж не знаю, как верно было их именовать. Тут же высились две караульные вышки, а в поле на разной дистанции торчали ростовые мишени.

Нас заметили, но никто из здешних обитателей в такой же полевой форме корпуса, как и мы, и не подумал поинтересоваться причиной визита, все оказались заняты делом.

— Ну и куда теперь? — озадачился Василь.

— Сходи, узнай, — попросил я и стиснул зубы, стягивая крагу с припухшей правой руки.

Мой сосед по комнате отнекиваться не стал и направился к распахнутым воротам одного из складов. Долго внутри он не пробыл, почти сразу выглянул обратно и помахал, призывая следовать за собой. Без лишних проволочек мы получили оружие, разложили его на столах под навесом, начали распечатывать коробки с патронами. Мне единственному из всех достался ТТ, остальным пришлось довольствоваться револьверами. Опять же лишь я получил пистолет-пулемёт; Варе вручили укороченную и лишённую штыка трёхлинейку с закреплённым на боковом кронштейне оптическим прицелом, а Василь стал временным обладателем ручного пулемёта, в диски которого и принялся вставлять стандартные винтовочные патроны.

Дело это оказалось предельно муторным, и, наскоро снарядив магазины к своему оружию, я приступил к исполнению обязанностей второго номера. Взять-втолкнуть, взять-втолкнуть, взять-втолкнуть. Каждый вставленный патрон заставлял слегка сжиматься пружину, а ещё крышка диска немного проворачивалась, что позволяло на глазок определить наличие в том боезапаса.

— Ты хоть когда-нибудь стрелял из такого? — поинтересовался я.

— Пару раз давали пальнуть, — признал Василь, и вид у него при этом был какой-то очень уж озадаченный. — Да тут ничего сложного: выставить на нужную дистанцию прицел, дёрнуть за ручку, чтобы взвести, и можно поливать всех свинцом. Только лучше короткими очередями бить, кучность выше будет.

Подошёл загорелый усатый дядька с одной широкой и одной узкой нашивками на шевроне — прапорщик. Оглядел нас и объявил:

— В состав мотоциклетной команды патрулирования, сопровождения и огневой поддержки входят три бойца: наводчик пулемёта — он же штурман, водитель — он же второй номер пулемётного расчёта, и снайпер. Если повезёт, то ещё медик и связист, если не повезёт — бесполезная нагрузка.

Варвара слегка покраснела и возмущённо засопела, но сумела удержать язык за зубами. Прапорщик ещё пару секунд ждал хоть какой-то реакции на свои слова, затем вновь кивнул и начал объяснять, как верно определить расстояние до цели на местности, а заодно вручил отпечатанные на рыхлой жёлтой бумаге баллистические таблицы для патронов к трёхлинейке и моему пистолету-пулемёту.