Павел Корнев - Резонанс [СИ]

— Линь, Короста, Попович и Остроух берут ранцы, остальные бегут налегке. За мной! Кто отстанет — всю неделю уборные драить станет.

Проигнорировав страдальческие охи и ахи, Дыба покатил к пропускному пункту, отделение потрусило следом. Ещё никогда прежде забег не проходил за пределами территории комендатуры, и ничего хорошего изменение заведённого порядка отделению не сулило, но деваться было некуда — бежим, дышим через нос, экономим силы.

Сначала старшина катил по улице, затем окраины Новинска остались позади и мы вывернули на просёлочную дорогу. Когда впереди замаячила стена сосен, я сообразил — направляемся к реке. Вернее — к водохранилищу.

И точно — в лесу воздух ощутимо посвежел, а ещё минут через десять наша растянувшаяся процессия выбежала на берег с песчаным пляжем и огороженным понтонами лягушатником.

— Вода! — завизжала Оля. — Ой, божечки! Купаться!

— Отставить! — рявкнул старшина. — В воду заходят только те, кто умеет плавать. Остальным построиться для инструктажа!

Я плавать умел, поэтому избавился от ранца, трико и майки, разулся и вбежал в «лягушатник», нырнул, проплыл немного и принялся отфыркиваться. Вода оказалась тёплой, дно — песчаным. Блаженство в чистом виде!

Василь, что нисколько не удивительно для скаута, плаванию тоже был обучен и присоединился ко мне, побарахтался немного и спросил:

— Километров шесть пробежали, как думаешь?

— Меньше, — покачал я головой и не удержался от тяжёлого вздоха. Пусть солнце уже вовсю клонилось к горизонту, но сегодня пекло даже сильнее обычного, обратный путь предстоял не из лёгких.

В итоге выяснилось, что из отделения плавать умеет лишь половина курсантов, но и остальных на берегу Дыба долго не продержал, разрешил заходить в лягушатник.

— С завтрашнего дня начнутся занятия и сдача нормативов! — объявил он напоследок, а уже минут через двадцать пронзительно засвистел в медный свисток и махнул рукой. — Стройся!

Вода была как парное молоко, и я ещё даже не успел толком продрогнуть, но пришлось выполнять приказ. Дальше немного обсохли, оделись и побежали обратно в расположение. В итоге на ужин я пришёл едва живой и, к своему немалому удивлению, голодный словно волк. Сначала попросил добавки, а потом и вовсе сдал один из талонов на усиленный паёк и получил взамен кусок отварной говядины на кости; остаток причитающейся мне провизии обещали выдать завтра.

Василь не удержался и спросил:

— Так понимаю, вечерние посиделки отменяются?

Я покачал головой.

— Брось! Чай и вафли ещё есть. Да и талонов хватает, в крайнем случае — скинемся.

Ну да — к неизрасходованному остатку подъёмных добавилось июльское денежное довольствие, и конфеты или шоколад мы вполне могли купить вскладчину, нисколько не затягивая при этом пояса. А перед возвращением в комнату я и вовсе заскочил в магазин и отоварил ещё один талон, взяв на него сыра и пару банок сардин.

Одну из них сразу и смолотили с хлебом и чаем, когда к нам традиционно уже присоединилась Варвара. Дальше Василь принялся травить какие-то байки, а я улёгся с книгой на кровать. Стоило бы пойти поупражняться в ударах по доскам, но на очередную тренировку просто не осталось сил.

Но и читать тоже не хотелось. Все мысли были заняты вчерашней схваткой. Днём было не до того, а тут чуть ли не потряхивать начало от осознания, что лишь чудом гибели избежал.

Да ещё вспомнилось, как всаживал нож в человека, аж передёрнуло всего.

Но нервы нервами, а вскоре я начал посапывать, и тогда мой ушлый сосед крайне своевременно отлучился в туалет, предоставив заниматься наведением порядка Варе. Та отнеслась к этому как к должному, смела со стола крошки и убрала все очистки в мусорное ведро.

— Спокойной ночи, Петя! — сказала, прежде чем выйти за дверь.

— Спокойной ночи! — отозвался я и каким-то совсем уж невероятным усилием воли заставил себя подняться с кровати.

Взял жестянку зубного порошка и щётку, но, прежде чем успел покинуть комнату, из коридора донеслась непонятная возня. Шагнул к двери и уже потянулся к ручке, когда расслышал сдавленную просьбу:

— Отпусти!

Подумал было, что Василь не упустил случая потискать Варю, но нет — такой возможностью воспользовался не он.

— Да успокойся ты! — послышался хриплый голос Казимира, и выходить в коридор как-то резко расхотелось, поскольку этот вечно хмурый крепыш меня откровенно пугал.

И потом — ну а что тут такого? Сейчас вернётся из уборной Василь и всё разрешится само собой. Сделаю вид, будто ничего не слышал. Я ведь задремал, так?

Вновь послышалась возня, и Варя уже куда громче потребовала:

— Руки убери!

— Да чего ты ломаешься? С тебя не убудет!

Я замер на месте, не зная, как поступить. Хотелось отсидеться в комнате и пустить всё на самотёк, только очень уж мерзким показался привкус страха.

И потом — так нельзя. Просто нельзя.

— Не надо!

— Идём!

Электрическая лампочка под потолком замерцала, и я толчком распахнул дверь, встал на пороге. Казимир и не подумал отпустить зажатую в угол Варю, только оглянулся и зло бросил:

— Скройся!

Я не сдвинулся с места, и крепышу вновь пришлось отвлечься от девушки.

— Ты не понял, что ли? Скройся, мозгляк!

И опять я не стал ничего отвечать. Просто стоял и смотрел, а Варя воспользовалась моментом, вывернулась из захвата и отступила на шаг назад.

— Только попробуй ещё руки распустить — пожалеешь! — прошипела она, запахивая халатик.

Казимир несколько секунд вертел головой, затем презрительно сплюнул и решительно двинулся к лестнице. Походя мимо, он попытался двинуть меня покатым плечом, но я ожидал чего-то подобного и успел отступить за порог.

— Сыкло! — презрительно бросил крепыш и спустился на первый этаж.

Варя затянула пояс халата и вдруг заявила:

— Не стоило вмешиваться! И сама бы прекрасно справилась!

— Так я ничего и не сделал.

— Вот именно! — выкрикнула девочка и убежала к себе.

Оставалось только вздохнуть. В чём-чём, а в умении заводить друзей мне воистину не было равных. С-сука…

Утром встал совершенно разбитым и невыспавшимся. После инициации дрых как убитый, лишь изредка голая Варя снилась, а сегодня сказалась нервотрёпка вкупе со штудированием анатомического атласа, и всю ночь кого-то резал и препарировал, пытаясь отыскать печёночную артерию. Понятия не имею, почему именно её.

Отчасти удивился даже, когда после пробуждения не обнаружил на руках следов крови. Сходил умыться, тогда только немного очухался. Что порадовало — синяк на скуле окончательно поблёк и на фоне загорелой кожи в глаза больше не бросался.

Всю утреннюю тренировку Василь кидал оценивающие взгляды на Казимира, но так к нему и не подошёл. Ну да — о вчерашнем происшествии я умалчивать не стал. Сосед у меня башковитый, что-нибудь да придумает.