Евгений Гуляковский - Сила Прометея

— Они двинулись в обратную сторону, не сообразив своими пустыми коробками для мозгов, что движение внутри интерференционного поля возможно только в одном направлении. Как только они достигли зоны, в которой противоположные поля пересекались, их отбросило в исходную точку.

— А почему мы прошли беспрепятственно? — удивился Литл баш.

— Потому, что мы двигались все время в одном направлении.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Мне пришлось долгие годы изучать достижения, накопленные цивилизацией антов, там кое-что говорилось о таких полях.

— Не мог бы ты рассказать об этом подробнее? Мне это явление показалось чрезвычайно любопытным! — Глаза Литлбаша осветились изнутри самым натуральным огнем. Они всегда начинали светиться, когда Литлбашу очень хотелось получить от Танаева какой-нибудь ответ. Это существо было неплохим психологом и достаточно хорошо разбиралось в людях. К тому же Литлбаш по мере необходимости мог использовать всю огромную сумму знаний, накопленную в хранилищах его собственной древней расы. Танаев подозревал, что его интересуют не поля как таковые, а границы знаний Танаева.

— А тебе не кажется, что здесь не место для теоретических дискуссий?

— Но ты ведь сказал, что скелеты не смогут вернуться!

— Скелеты, вполне вероятно, и не смогут! Но кто помешает нашим врагам запустить по вектору этого поля какое-нибудь другое, гораздо более опасное существо, движущееся нам навстречу? Ну вот, кажется, накаркал…

И действительно, в той части коридора, где по некоторым косвенным признакам можно было заметить выход энергетического поля в реальное пространство, возникло и через некоторое время усилилось легкое мерцание, постепенно превратившееся в нечеткую сгорбленную фигуру. Фигура по мере приближения к ним выпрямлялась, росла в размерах и в конце концов превратилась в чрезвычайно худого субъекта, обмотанного полуистлевшими тряпками.

На обтянутом коричневой сухой кожей лице, выделялись живые глаза, с интересом уставившиеся на незваных гостей.

Чуть не дойдя до Литлбаша, по-прежнему стоявшего на пару шагов впереди Танаева, существо остановилось и попыталось отвесить учтивый поклон. Что, впрочем, удалось ему довольно плохо, поскольку сгибаться у него могли далеко не все суставы. Зато голос, прорезавшийся в мозгу обоих наших друзей, звучал властно и громко. В нем даже можно было различить какие-то обертоны, совершенно несвойственные ментальной речи.

— Добро пожаловать в крепость моего господина! Хоть вы и ворвались в нее силой, он подозревает, что только чрезвычайные обстоятельства могли заставить вас решиться на столь неучтивый шаг. Так что же это за обстоятельства? Может быть, я смогу помочь вам избежать совершенно ненужного в данном случае кровопролития?

— Он что, хочет вступить с нами в переговоры? — шепотом спросил Литлбаш, старательно экранируя свою мысленную передачу от постороннего прослушивания.

— Он уже вступил! — коротко ответил Танаев, не тратя энергии на создание собственного ментального щита, поскольку полагал, что вскоре вся энергия может ему понадобиться для более серьезных дел.

— Можем ли мы считать, что вы говорите с нами от имени Арха, именуемого в этом мире Черным Ар-хом?

— О, вполне. Внутри этой цитадели ничто не может происходить без его воли.

— Кто вы в таком случае? У вас есть имя?

— К сожалению, имени у меня нет. Оно давно истлело, вместе с моим телом, так что вы можете называть меня просто посланником.

— Хорошо, господин посланник. Так чего же хочет от нас Черный Арх?

— Естественно, он хочет, чтобы вы как можно быстрее убрались из его цитадели. Ваше пребывание здесь, как это ни прискорбно, связано с появлением некоторых катаклизмов. Именно поэтому мы вынуждены просить вас удалиться, хотя законы гостеприимства…

— Хватит молоть чепуху! — рявкнул Танаев, и в ментальном поле его голос прозвучал словно громовой раскат. Литлбаш даже вздрогнул от неожиданности, а посланник, на окаменевшем лице которого при всем желании не могла дрогнуть ни одна черточка, отступил на шаг. — Твоему господину прекрасно известно, что я не уйду отсюда без членов своей бывшей команды, которые находятся у него в плену!

— А вот этот вопрос мне как раз и поручено разрешить мирным путем.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Черный Арх намерен добровольно вернуть своих пленников?

— Именно это мой господин и собирается сделать.

Под крышей Литлбаша вспыхнуло сразу несколько огоньков, вполне успешно заменявших ему человеческую мимику.

— И ты веришь этому посланнику? Я чувствую в его словах какой-то подвох!

— Конечно, я ему не верю! Но в нашем положении не стоит пренебрегать любой возможностью выяснить, где именно находятся пленники.

На этот раз Танаеву все же пришлось воспользоваться ментальным щитом, и посланник Арха сразу почувствовал это.

— Не пытайтесь скрыть от меня ваши мысли. Вам все равно это не удастся.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться! — воскликнул Танаев, не терявший склонность к сарказму в любой ситуации. — Так вы проводите нас к моим друзьям? Надеюсь, с ними ничего не случилось?

— Ничего существенного. В этом мире вообще не происходит ничего существенного. По крайней мере с нашими телами. Если не считать, конечно, их полного исчезновения.

Роман лежал, неподвижно уставившись в потолок. Разговаривать не хотелось — да и о чем можно разговаривать с людьми, с трудом передвигавшимися по камере и едва ли способными произнести больше Двух слов подряд. Какие-то зомби, такие же обреченные, отравленные, как и он сам. Его палачам зачем-то понадобилось перевести его в эту общую камеру. Она была просторней и удобней прежней. Койки здесь не убирались в стены, и свет никогда не гас, но все это теперь не имело для него ни малейшего значения.

Сколько ему еще осталось провести в этом мире и насколько мучителен будет конец? Этого он не знал и не хотел думать о том, что его ждет в будущем. Ничего, кроме новых мучений, он и не мог ожидать, так какая разница, какими именно они будут?

Полное равнодушие к своей собственной судьбе и к окружающей обстановке, скорее всего, было вызвано действием яда, который ему ввели во время очередной «процедуры» на дыбе.

Ключник сказал, что яд необходим для того, чтобы порученная ему миссия выглядела естественно. Он не должен ничем выделяться среди остальных пленных. Если ему удастся выполнить поручение Некса, то он получит противоядие. Вот только Роман не собирался ничего выполнять. Его мучители плохо знают человеческую психологию. Неужели они действительно надеются на то, что он добровольно вернется в эти застенки, даже если ему отведут здесь должность главного палача? Роману много чего обещали, и, кажется, ему удалось убедить своих мучителей в полной покорности. Или не удалось?