Евгений Гуляковский - Сила Прометея

— А ну вернись, Некс! — рявкнул Танаев. И посланник, дернувшись, словно от удара электрического тока, повернул обратно. Его имя, произнесенное в ментале с такой силой, вынуждало старого колдуна беспрекословно повиноваться. — А вам, друзья, и в самом деле нельзя терять время. В этом он прав. Проход действительно может закрыться. У меня сложилось впечатление, что Арх не полностью владеет ситуацией в своей резиденции. Здесь многое происходит не по его воле. Я должен выяснить, кто за этим стоит. Мне кажется, что в этом колодце можно найти ответы на многие загадки нижнего мира. Идите к выходу. Я загляну в колодец и догоню вас. Вы знаете, как быстро я могу передвигаться, когда в этом возникает необходимость.

— Я не оставлю тебя! — заявила Карин, решительно направляясь к краю колодца.

— Если ты останешься со мной, у нас не будет шансов вернуться. Ты не сможешь мне помочь, зато легко можешь стать обузой, хотя бы потому, что не способна передвигаться с нужной для этого скоростью!

Глеб специально говорил эти жестокие, обидные слова, подействовавшие на Карин как пощечина, чтобы сразу же остановить ее порыв. Он чувствовал, что времени на убеждения уже не осталось, а его предчувствия почти всегда оказывались правильными.

— Прощай, друг! — обратился он на ментале к Литлбашу. — Ты стал мне верным соратником за то короткое время, что мы провели вместе, и я знаю, что только тебе могу доверить заботу о безопасности моих друзей. Проведи их через мертвый лес, подальше от проклятого города. Может быть, там, за алыми горами, они отыщут место, где смогут нормально жить! Но первым делом позаботься о том, чтобы они отыскали противоядие от прощального «дара» Черного Арха.

— Ты не собираешься возвращаться?

— Собираюсь. Но знаю, что могу и не вернуться. Я лишь принимаю меры предосторожности, на всякий случай, — кстати, это как раз то качество, которое позволяет нашей расе выходить из многих сложных ситуаций, ты ведь искал ответ именно на этот вопрос, не так ли?

— Не совсем на этот. В вашей расе есть отдельные индивидуумы, способные пожертвовать собственной жизнью ради блага других, а некоторые, вроде тебя, способны это сделать всего лишь ради удовлетворения собственного любопытства. Но как ни странно, именно это делает вас сильными.

— Как бы там ни было, ответ на то, откуда черпает свои силы моя раса, ты получил и теперь имеешь право покинуть меня. Это так?

— Не совсем. Ответ далеко не полный.

— Ну, для полного тебе придется провести рядом с нами весь остаток своей жизни!

— Возможно, я когда-нибудь так и сделаю! Я привык к твоему обществу, Танаев, к твоим странным шуткам и к твоему еще более странному поведению.

— Это как раз и является одним из главных проявлений дружбы — способность принимать наших друзей такими, какие они есть. Будем считать, что с тобой мы простились, с остальными мне проститься не удастся. Если они узнают, что я могу не вернуться, они последуют за мной. Передашь им от меня все, что следует говорить в таких случаях, но лишь после того, как вы переберетесь через алые горы.

Друзья Глеба медленно двинулись вслед за Нексом, поминутно оглядываясь и все еще не теряя надежду на то, что он передумает.

Литл баш последовал за ними. Вскоре все они скрылись за неровностями туннеля, ведущего к светлому квадрату неба.

Танаев остался один на один с черным провалом колодца, одновременно притягивавшим и отталкивавшим его. Из черной дыры определенно тянуло смертью и холодом…

Последнее было особенно странно, потому что колодец вел куда-то в недра этой раскаленной планеты, и с каждым метром температура должна была повышаться. Но здесь этого почему-то не происходило.

— Кондиционер они внутри этой дыры поставили, что ли? — пробормотал Танаев, закрепляя конец веревки на крупном скалистом обломке, способном выдержать его вес. Хотя это и не имело особого значения.

Веревки все равно не хватит, и если стены колодца в том месте, где она закончится, останутся такими же гладкими, какие они здесь, у самого отверстия, ему придется отпустить веревку… Он знал, что сделает это, хотя бы потому, что подняться обратно с такой глубины будет уже невозможно.

Простые действия, связанные с подготовкой к спуску, отвлекали его от мрачных мыслей и позволяли на какое-то время оттянуть тот момент, когда он сделает последний шаг к пропасти.

Наконец все приготовления были закончены, рюкзак с небольшим запасом воды и сушеных продуктов надежно закреплен на спине. Все свое оружие Глеб отдал Стилену, оставил лишь шунгитовый меч. Крепление его ножен тоже подверглось тщательной проверке. Во время спуска любая мелкая оплошность могла обернуться катастрофой.

Дальше тянуть было уже невозможно, и, тяжело вздохнув, Танаев двинулся к краю колодца, невольно спрашивая себя: какого черта он туда лезет?

Веревка кончилась на сороковом метре. Бросив вниз догорающий факел, который все равно должен был погаснуть через пару минут, Танаев долго следил за его падением.

Огонек постепенно становился все меньше, пока не исчез совсем, так и не достигнув дна. И на всем пространстве, которое Глебу удалось рассмотреть, пока факел не затерялся во мраке, вниз уходили гладкие отвесные стены колодца без единого намека на трещину или выступ.

Теперь у него осталось два выхода: попытаться вернуться или отпустить веревку и последовать вслед за факелом в неизвестность. Первый вариант нравился ему больше, но если так заканчивать, не стоило и начинать. Второй вариант выглядел совершенно безумным и слишком уж смахивал на самоубийство. Но в его жизни порой возникали ситуации, когда самоубийственные на первый взгляд поступки приводили к успеху. Почему бы не испытать судьбу еще раз? Впрочем, чем чаше мы это делаем, тем заметнее возрастает вероятность неудачи.

Судьба не любит, когда ее подопечный слишком часто все ставит на одну карту… «Ладно. Пусть так. Все равно у меня не хватит сил, чтобы сорок метров подтягиваться на руках. Я слишком устал для этого». Подумав так, Танаев отпустил веревку и полетел вниз, постепенно ускоряя падение и слыша, как в ушах свистит прохладный здешний воздух.

При таком ускорении удар о дно колодца должен был размозжить в лепешку даже его хорошо сработанное тело. Он начал сомневаться в том, что сам, добровольно, выпустил веревку. Возможно, она просто выскользнула у него из рук. И вот теперь он стремительно летит вниз, изо всех сил стараясь сдержать непрошеный крик животного ужаса, готовый сорваться с губ.

Прошло, наверно, минут пять этого бесконечного падения, прежде чем Танаев вновь обрел способность трезво оценивать ситуацию. Падение, определенно, замедлилось, хотя по всем законам физики оно должно было ускориться. Это могло означать лишь одно — внутри этого колодца существуют свои собственные законы, или его поддерживает какое-то постепенно возрастающее силовое поле. Теперь он падал вниз со скоростью примерно метр в секунду.