Евгений Гуляковский - Сила Прометея

Его торс покрывала короткая черная шерсть, а лапы, похожие на лапы гориллы и снабженные грудой мускулов, были такой непомерной длины, что все еще не могли вырваться из-под камней наружу, хотя сам торс уже возвышался над вершиной каменной груды не меньше чем на два метра.

«Если он выберется полностью и неожиданно бросится на меня, я не успею отскочить!» — подумал Роман. Тварь выглядела воплотившимся ночным кошмаром, и чудо-юдо из «Аленького цветочка» казалось по сравнению с ним безобидной детской страшилкой.

Собрав все мужество, Роман остался на месте. В конце концов, он обещал этой твари, что не побежит, и теперь собирался доказать, что десантника из батальона «Диких изюбрей» испугать не так-то просто.

— Молодец, что не побежал! — просипела тварь и, полностью освободившись от скрывавших ее камней, как-то совершенно неожиданно оказалась рядом с Романом. Только что она стояла на каменной груде, в десятке шагов от него, и вот, пожалуйста, уже стоит на расстоянии вытянутой руки, нависнув над ним всем своим безобразным, непропорционально сложенным телом, снабженным длиннющими кривыми ногами, которыми, однако, монстр не пользовался для передвижения. Каким-то непостижимым образом выбравшись из-под камней, он как бы размазался в пространстве и мгновенно оказался рядом.

— Ну что, пойдем к троянцам? — вполне дружелюбно осведомился монстр, который, по крайней мере в данный момент, очевидно, не собирался использовать Романа в качестве обеденного блюда.

— Троянцами у нас называли тех, кто жил в древнем городе Троя. Ваши тоже оттуда? — поинтересовался Роман.

— Нет! Наших зовут троянцами потому, что их всегда трое. Они принимают вновь прибывших, судят их и назначают им сектор для проживания, соответствующий их преступлениям.

— Преступлениям? Каким преступлениям?

— Тем, которые ты совершил в своем прежнем мире!

— Но я не совершал никаких преступлений!

— Полно врать, те, кто не совершает преступлений, сюда не попадают! Только тяжкие грехи тянут душу в нижний мир.

— Нет у меня никаких грехов! — почему-то с отчаянием в голосе провозгласил Роман, понимая уже, что, если хорошенько поискать, грехи найдутся у каждого.

— Вот и отлично. Тройка разберется и, если грехов у тебя немного, назначит тебе самый лучший сектор. Отправят к следопытам или к охотникам — у них и пища получше, и работа не бей лежачего. Но самое главное — не позволяй им осудить тебя по всем девяти пунктам! Если им это удастся, тебя немедленно отправят в нижний мир на вечные муки. Ты должен доказать свою невиновность хотя бы по одному пункту обвинений!

— И как же я это сделаю?

— Спорь с ними, доказывая лживость обвинений, если они ложны. Приводи свои собственные аргументы, тебе дано право перебивать любого, выступающего на этом процессе, пользуйся этим правом с умом. И хватит болтать, нас давно уже ждут троянцы!

Монстр неожиданно вцепился в плечо Романа своей огромной лапой и, прежде чем тот успел хоть как-то воспротивиться этому насилию, потащил его за собой с немыслимой скоростью. Они неслись над самой землей, но, как Роман ни старался, он ничего не смог рассмотреть — все слилось в сплошную серую пелену. Да и весь этот полет длился, как показалось Роману, всего несколько мгновений.

Не успел Роман прийти в себя от неожиданности, как очутился в каком-то помещении, заполненном незнакомыми ему предметами. За столом, покрытым красным сукном, восседали три необычные личности, настолько необычные, что Роман мгновенно забыл обо всем остальном.

В центре стола возвышалась грузная фигура, по общему облику, если не считать морды, вполне человеческая. Но именно тогда, когда монстр походит на человека, его облик способен вызвать настоящий ужас.

Язык не поворачивался назвать эту раздувшуюся маску жира, похожую на морду бегемота, человеческим лицом, и только глубоко запрятанные маленькие глазки напоминали о том, что это существо некогда было человеком.

Справа от него восседал, словно для контраста, высокий и худой как жердь субъект с жвалами на месте рта, которые непрерывно шевелились. Из отверстия между ними то и дело показывалась капля мутноватой жидкости. Фасеточные глаза этого существа, одетого в зеленый кафтан, довершали сходство с ядовитым насекомым.

Третий субъект, сидевший слева от председателя, с первого взгляда показался Роману обычным человеком, но позже он понял, что на его лице полностью отсутствует кожа и мышцы. Лишь губы и глаза остались на месте, все остальное заменили обнаженные кости черепа.

На этом субъекте как-то особенно нелепо смотрелся форменный голубой кафтан, до предела измызганный и рваный.

Вся эта странная троица была занята изучением каких-то бумаг, которые сидевший слева черепоголовый субъект неторопливо доставал из лежавшей перед ним толстой папки и, бегло просмотрев, передавал председателю. Тот, едва взглянув на бумагу, тут же отдавал ее насекомому, складывавшему полученные бумаги в толстую папку, находившуюся на самом краю стола. Когда в поступлении бумаг наблюдался небольшой перебой, лапа насекомого начинала бесцельно и судорожно двигаться рядом с папкой, и порой казалось, вот-вот должна была сбросить всю документацию на пол.

На Романа троица не обращала ни малейшего внимания, словно предоставляя ему возможность осмотреться и до конца проникнуться значительностью происходящего.

А посмотреть здесь было на что. Помещение напоминало средневековый музей пыточных орудий. Стояли какие-то каменные столы с каменными же шестернями и захватами для рук и ног, стены рядом с ними были покрыты подозрительными темными пятнами, напоминавшими засохшую кровь.

В отдаленном углу грузный человек в кожаном фартуке, похожий на кузнеца, возился с горном, и вдруг Роман с ужасом понял, что никакой это не кузнец и попал он не в музей, а в настоящую пыточную камеру… Он уже знал после лежания на острых раскаленных камнях, на которых очутился, едва прибыл в этот мир, что боль здесь вполне настоящая, несмотря на то что раны и царапины заживают почти мгновенно — очень удобно для палача… Не надо беспокоиться о состоянии жертвы. И муки «подопечного» могут достигать уровня, который и не снился земным палачам.

Сглотнув неожиданно застрявший в горле комок, Роман вновь уставился на сидевшую за столом троицу, впервые пожалев о том, что камень, который он собирался использовать в качестве метательного оружия, потерялся во время стремительного путешествия, перенесшего его в этот зал.

Великан, встретивший Романа сразу после прибытия и посоветовавший, как ему следует вести себя на процессе, все еще неподвижно торчал за его спиной, возможно, для того, чтобы пресечь малейшие попытки Романа к сопротивлению. Сейчас лицо монстра было каменно неподвижным, на нем не осталось и следа прежнего дружелюбия, которое почудилось Роману в первые минуты знакомства с этим существом.