Евгений Гуляковский - Сила Прометея

Свет от меча был настолько ярок, что высветились все темные уголки их небольшой камеры, все грязные разводы на потолке, все трещины в стенах. И сверкнувшие отраженным светом линзы на потолке.

Храменко в ужасе забился в самый дальний угол камеры, не осмеливаясь задать ни одного вопроса. Фигура Танаева, освещенная светом меча, вытянулась. Казалось, его голова касается потолка, а плечи упираются в противоположные стены камеры.

— Ты демон! — стуча зубами, выдавил из себя Храменко.

Не отвечая и не обращая на несчастного старика никакого внимания, Танаев приподнял меч, направил его лезвие в сторону входной двери и лишь слегка, на ничтожную долю мгновения, коснулся красного рубина на рукоятке меча.

Тотчас же в дверь ударила ослепительная голубая молния, а от грохота энергетического разряда ходуном заходили стены подвала. На месте стальной двери теперь зияла дыра, значительно превосходившая размерами ее бывший проем.

— Возможно, ты бог, и я, недостойный, посмел Разговаривать с тобой так непочтительно, прости меня, о могущественный! — Храменко попытался отбить земной поклон, но Танаев жестом остановил его.

— Прекрати. Я не бог и не демон. Я всего лишь человек, который собирается покончить с канцлером и заставить империю обратить свои войска против черных орд! Следуй за мной и не отставай! Как говорилось в одной древней книге: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» Я потерял в этой проклятой камере слишком много времени и, возможно, уже опоздал! А в том, что я задумал, мне понадобится надежный помощник.

Они перелезли через груду оплавленных небесным жаром камней, все еще нестерпимо горячих, и очутились в коридоре, под потолком которого висела завеса дыма.

От светлевшего впереди выхода к ним бежала стража, на ходу взводя арбалеты.

Танаев повернул лезвие в их сторону и, вспомнив силу предыдущего разряда, лишь едва коснулся желтого камня. Однако на этот раз никакого разряда не последовало. Зато лезвие меча удлинилось, вытянулось на десятки метров вперед, превращаясь в желтоватый луч. На долю секунды луч уперся в тела несущихся к ним стражей, небрежно перечеркнул их наискось, и люди, секунду назад невредимые, полные жизни и неосуществленных желаний, превратились в куски расчлененного мяса.

Храменко, окончательно добитый этой жуткой картиной, застыл у стены неподвижным изваянием.

— Следуй за мной! — рявкнул Танаев и сам удивился незнакомым властным нотам, прорезавшимся в его голосе.

Они миновали коридор и через несколько секунд оказались во внутреннем дворе императорского дворца. Здесь уже вовсю разворачивалась операция по задержанию непонятным образом освободившихся преступников.

На стенах появились арбалетчики, во дворе напротив парадного входа выстраивалось каре закованных в сталь всадников. Откуда-то сверху, из дворцовой башни, раздался пистолетный выстрел, пуля прошелестела слишком близко, и Танаеву на несколько секунд пришлось уйти в боевой режим, чтобы избавиться от этого не в меру ретивого стрелка.

Потом он полоснул лучом по стенам. Многоголосый вопль боли долетел сверху, во двор посыпались куски человеческих тел.

Слегка опустив лезвие и направив его острие в сторону всадников, перегораживавших вход во дворец, Танаев коснулся красного камня.

Удар был такой силы, что казалось, стены дворца не выдержат. На том месте, где только что стояли всадники, осталось лишь черное пятно, а вместо обитых бронзой парадных дверей императорского дворца теперь чернел огромный провал.

Вообще-то это можно было и не делать, деморализованные зрелищем мгновенно уничтоженных арбалетчиков всадники не представляли никакой угрозы и не посмели бы преградить ему путь.

Но какая-то дьявольская сила, идущая от меча, требовала все новой крови. И, кажется, Глеб начинал понимать, какова цена обладания этим оружием. Волна разрушения и мщения подхватила Глеба и понесла вперед на своих невидимых крыльях.

Уголком сознания он понимал, что необходимо как можно скорее избавиться от меча, но не мог этого сделать. (Или все-таки не хотел, испытывая непонятное наслаждение от каждого вопля боли, от каждой прерванной человеческой жизни?) Ведь он не знал, сумеет ли вновь вызвать меч, когда это понадобится, а начатое дело необходимо было довести до конца. Эта мысль показалась ему вполне здравой, вполне оправдывающей лужи человеческой крови, заливавшей поверхность двора. «Цель оправдывает средства! Цель оправдывает средства!» — вновь и вновь звучали в голове Танаева знакомые слова. Слишком хорошо знакомые.

— Веди меня к палатам канцлера! — приказал Танаев Храменко, в глазах которого остался теперь только ужас и не было уже ничего человеческого. Он последовал за своим новым господином походкой манекена, которого тащат на веревке.

Они миновали огромный холл со множеством дверей. Ковры, древние скульптуры и драгоценные вазы украшали помещение, в котором проходили официальные императорские приемы. Сейчас здесь не было ни одного слуги и ни одного стражника. Казалось, дворец полностью вымер.

Остановившись около небольшой дубовой двери, возле которой тоже не было стражи, Храменко едва слышно произнес:

— Это здесь…

Толчком ноги Танаев распахнул дверь с такой силой, что задвижка, вырванная из дубовой притолоки, улетела куда-то внутрь помещения.

За небольшим рабочим столом, заваленным бумажными папками, среди которых высились два компьютерных терминала, сидел высокий худой мужчина в домашнем халате и старательно делал вид, что его не касается все происходящее за пределами этой комнаты. При появлении Танаева он вытащил из-под груды бумаг серебряный обруч с крупным брильянтом в центре и водрузил его на голову.

— Что вам нужно? — обратился мужчина к Танаеву таким властным тоном, что тот на мгновение растерялся. Хотя вся эта демонстрация уже утраченной власти выглядела теперь довольно глупо.

— Мне нужен человек, при содействии которого инопланетные пришельцы захватили половину империи. Ввергнувший в нищету жителей этой страны, разрушивший ее армию и растранжиривший ее богатства, — наконец справился с собой Глеб, нашел достойный ответ и сразу же понял, что фраза прозвучала слишком напыщенно и витиевато.

— Вы пришли, чтобы убить меня? — неожиданно спокойно, с легкой улыбкой спросил канцлер. — В таком случае, если можно, давайте обойдемся без громких слов.

— Вы так легко к этому относитесь? — поинтересовался Танаев, приводя меч в боевое положение. Что-то крылось за этим показным спокойствием канцлера, и он не собирался больше рисковать.

— Пробыв столько лет канцлером, устаешь от постоянного ожидания подобного визитера. И в конце концов его визит становится почти желанным.