Евгений Гуляковский - Сила Прометея

— Я собирался навестить тебя еще вчера…

— И позавчера тоже. Можешь не стараться! Я пришла не упрекать тебя. Но мне стало известно кое-что, связанное с твоей сегодняшней дуэлью. И я решила, что должна тебя предупредить даже в том случае, если ты не хочешь меня видеть.

— Вот как! Можно подумать, вся столица только и делает, что обсуждает мою предстоящую дуэль!

— Может быть, и не вся столица. Но я о ней узнала от знакомого оружейника моего отца. У него заказали дуэльную шпагу. Не совсем обычную шпагу. Ты что-нибудь слышал об «Утренней звезде»?

— Нет. Что это такое?

— Особый яд. Изготовляется специально для дуэлянтов. Не имеет запаха, не оставляет следов, и, самое главное, он бесконтактный. Действует на расстоянии.

— Как это?

— Достаточно несколько раз пристально посмотреть на него. Такая небольшая мерцающая точечка на шпаге противника, которая невольно притягивает взгляд. Ну, а потом человек на какое-то время слепнет. Затем следует смертельный удар шпаги, и никто уже не сможет установить причину смерти. Дуэль все спишет.

— Откуда ты все это знаешь?

— А чем, по-твоему, занимаются фрейлины в перерывах между работой? — Она сделала ироническое ударение на слове «работа», но Танаев понимал, что ее горький юмор — всего лишь своеобразное средство самозащиты.

— И чем же они занимаются?

— Они разговаривают. Передают друг другу дворцовые новости и сплетни, услышанные от своих кавалеров. Ну, а кавалеры, естественно, распускают в присутствии дам павлиньи перья. Хвастаются собственными победами на дуэлях. А иногда и теми способами, которыми они их достигают. Поэтому я и знаю, что такое «Утренняя звезда». А вчера вечером узнала, что такая шпага будет в руках твоего противника. Было уже слишком поздно наносить тебе визит, когда мне удалось выведать у оружейника имя человека, заказавшего эту шпагу… Пришлось ждать утра, и вот я здесь. Ты уж прости за беспокойство…

Вместо ненужных слов оправдания Глеб привлек девушку к себе и стал целовать заплаканные глаза. Сначала она воспротивилась его ласке, но постепенно напряжение, сковавшее ее тело, прошло. А через пару минут она со сдержанной страстью ответила на его поцелуй и прошептала:

— Ты ведь отменишь эту дуэль, ради меня? Хорошо?

Утро постепенно вступало в свои права. В просыпающемся лесу еще стояла гулкая тишина. А вершины огромных строевых сосен, видные со стены дворца, на противоположном от столицы берегу реки уже алели нежными отблесками зари.

Но внизу, на плацу, во внутреннем дворе императорского дворца, защищенного высокими стенами, было еще темно и сыро.

Иногда порывы налетающего от реки ветра доносили приторный запах дыма с дальнего лесного пожарища.

Танаев пришел сюда на полчаса раньше назначенного срока, специально, чтобы постоять на стене, послушать утреннюю тишину леса и подумать.

Хорошо думается, когда рядом, за твоими плечами, если хорошенько присмотреться, можно заметить Смерть. И может быть, именно поэтому ни о чем серьезном Танаеву не думалось, он встречал, возможно, последний в своей жизни рассвет и старался рассмотреть и запомнить сотни деталей окружавшего его мира, которые в обычных условиях ускользают от нашего внимания.

Он стоял на стене дворца, высоко вознесенной над остальным городом. Отсюда хорошо были видны черные камни, выделявшиеся среди лесных стволов, точно темные тела великанов, вышедших на войну.

В нескольких сотнях метров от дворца под стенами города текла река. Противоположный ее берег, поросший сосновым лесом, был плоский, песчаный и тянулся до самого горизонта.

На берегу, где расположилась столица, далеко в стороне, у самого горизонта, изрезанные водой торчали высокие выветрившиеся скалы.

Дальше по излучине, частично теряясь в предрассветной дымке, виднелись высеченные в скалах четыре колоссальные фигуры.

Эти четыре колосса сидели, положив руки на колени, и глядели они на реку.

Танаев со странной тоской разглядывал эти резные фигуры, созданные в незапамятные времена, возможно, в те самые времена, когда он путешествовал среди звезд.

Сейчас уже никто не мог сказать, что они собой представляли — забытые ли боги или никем не вспоминаемые цари? Но для него они были символом тщеславия и тщеты земных желаний.

Он собирался самым решительным образом вмешаться в эту полную суеты, никчемную земную жизнь, в которой цивилизации сменяли одна другую, оставляя после себя лишь камни.

Сейчас он не знал, имеют ли смысл его усилия? Имеет ли он право вставать на пути чужой цивилизации, пытавшейся уничтожить человечество?

Может быть, и нет. Может быть, человечество достигло того предела, за которым следует уступить место на этой планете другим. Тогда Судьба слегка подправит полет смертоносной стали и направит острие в его сердце.

Равнин почему-то опаздывал, и это уже становилось невежливым. Танаев сплюнул и начал не спеша спускаться со стены на плац, где его поджидали Аль-тер и Храменко. Оба не сказали ни слова, когда он встал рядом с ними.

Все необходимые слова были произнесены еще вчера. Оба пытались воспротивиться этой дуэли, но ничего не смогли изменить. Танаева словно невидимая волна несла вперед, навстречу судьбе. Наконец в воротах показалась кавалькада всадников.

— Этот недоносок еще смеет опаздывать! — пробормотал Альтер.

Танаев промолчал, впервые задумавшись над тем, как ему следует провести предстоящий поединок. За остававшиеся до поединка утренние часы, проводив до ворот заплаканную Леону, он постарался получить у своих советников возможно более полную информацию об этом странном яде.

Полученные сведения его не обрадовали. Собственно, это был не яд, а некое светящееся вещество, в молекулярную структуру которого заложена очень сложная импульсная программа, заставлявшая амплитуду его свечения меняться с частотой мозговых тэта-волн. При точном подборе частоты и самонастройке на объект начиналось психотропное воздействие на противника.

Само свечение, особенно со стороны, было практически незаметно. Зато тот, кому оно предназначалось, что называется, глаз не мог отвести от направленного на него клинка.

И никакого ослепления при этом не происходило. Это уже были досужие домыслы малоосведомленных людей. Да ослепление и не было нужно.

Во время фехтовального поединка достаточно ненадолго отвлечь внимание противника, затормозить его двигательные функции — и победа обеспечена. Именно это и делала «Утренняя звезда», изготовленная в имперских лабораториях неизвестными

гениями и продаваемая затем на черном рынке за баснословные деньги.

Почти час Танаеву пришлось потратить на то, чтобы установить тщательно засекреченный факт, зачем имперскому канцлеру понадобилось это психотропное оружие, не в дуэлях же он собирался участвовать! В империи официально разрешались и широко распространились поединки между дворянами, и это подсказало канцлеру остроумный способ избавления от своих политических противников и любых неугодных людей, занимавших высокое положение, простой арест которых вызвал бы в обществе совершенно нежелательный резонанс.